Магритт - Павел Александрович Шушканов

в ней как «жилье в респектабельном районе в доме начала ХХ века». Тут не было ни центральной охраны подъезда, ни вездесущего Сяо, что, впрочем, было нам на руку. Зато мощные кабели и провода ползли по стенам и со столбов, и из земли.

Деревянную дверь покрывали чешуйки синей краски. Обычный электронный замок и никакой камеры над дверью. Я не придумал ничего лучше, чем просто постучать.

Я ждал чего угодно. Вылетающего в облаке пыли и щепок заряда дроби, изрешечивающего нас насквозь, и просто тишины и воя ветра за закрытой дверью. Но замок щелкнул. В просвете появилось задумчивое лицо человека с высокими залысинами. Его глаза казались огромными сквозь толстые очки.

– Господин Стеблов Юрий? – неуверенно спросила Алина.

Хозяин дома мял свой воротник толстыми короткими пальцами. Он скрылся в недрах дома, не удосужившись закрыть дверь. Я вопросительно кивнул Алине, но казалось, что она тоже в растерянности. Она неуверенно пожала плечами и вошла в дом.

Внутри пахло пылью и старыми досками. Это от дощатого пола, в котором зияли толстые щели. За узким коридором обнаружилась большая комната с кроватью и столом, а из нее дверь вела в спальню поменьше. В приоткрытое окно врывались прохладный воздух и шум улицы. Стол был завален тем, что мне сперва показалось кучей мусора. Но это были шестеренки и пружины всевозможных размеров и цветов. В не до конца собранном стеклянном корпусе механической машины на бронзовом остове крепились уже сотни таких. Хозяин, не обращая на нас никакого внимания, придвинул стул, поправил очки и взялся за пинцет. Он аккуратно прилаживал едва заметную шестеренку под ряд мелких рычажков.

– Юрий? – сделал еще попытку я, но Алина приложила палец к губам.

Комната была неуютно большой, но и дом был очень стар. Высокие потолки, под которыми колыхалась паутина, и деревянные окна. На серой вате между рамами, поджав лапки, застыли сухие насекомые. Из угла, оттопырив старые обои, тянулся кабель и скрывался в спальне. Желтые стены украшали десятки рисунков в дешевых реечных рамках. Таких картин я не видел никогда. Большая часть – простые карандашные, но выполненные так хорошо, что казались старинными гравюрами из тончайших грифельных линий. На одной знакомый изгиб реки и мыс, пристань, крупные и мелкие острова. Это точно была Ангара, вот только на месте даосских храмов стояли странные здания со скошенными крышами. Некоторые венчали шпили. Похожая на маяк башня одиноко возвышалась на мысе. На соседней картине стремились в небо колоссы высоких домов с круглыми стенами, а над ними парили аэростаты в лучах солнца. На третьей словно шумели деревья. Старик поправлял шляпу на голове девочки с короткой косичкой. Крупный пес настороженно косился в сторону темной рощи. Неожиданно на четвертой картине с невероятной достоверностью был воссоздан сложный механизм. Полупрозрачная машина стояла у раскрытого окна, и каждая шестеренка в ее внутренностях была выведена с поразительной точностью. В стакане у механизма опустила голову увядающая хризантема.

Тихий щелчок оторвал меня от изучения картин.

– Очень медленно идите к заднему выходу во двор. Медленно!

Девушка в сером клетчатом пальто держала в руках короткую двустволку. Дуло смотрело на Алину: видимо, хозяйка полагала, что она более опасна, чем любитель искусства. В тишине оглушительно тикали часы, а мысли с бешеной скоростью кружились в голове и пытались сложиться в осмысленный план.

– Подождите, – я поднял руки ладонями вперед, – мы не хотели…

– Я сказала – на задний двор!

Ее шепот звучал зловеще. Она не хотела стрелять здесь и пугать человека за столом, беззаботно склонившегося над сложным механизмом, – это было очевидно. Так же, как то, что никуда идти нам не следует.

– Мы с места не сдвинемся, пока не объясним, – сказала Алина с вызовом, но руки держала тоже на виду.

Я смотрел на лицо – обветренное и серое, но все еще симпатичное. Веснушки делали его еще темнее и привлекательнее. Но возле глаз и уголков рта разбегались тонкие морщины. Кривой белый шрам тянулся от переносицы через лоб к правому виску. Она тихо кашлянула.

– Юра, солнышко, надень наушники. Сейчас будет немного громко.

– Пылесос? – спросил Юра, не отрываясь от сборки своего механизма.

– Да, дорогой, пылесос.

Я с ужасом ждал от Алины очередной выходки вроде той у вивисектора. Что она схватит Юру за горло и попробует угрожать канцелярским ножом со стола. Я понимал, что угрожать сейчас – не лучшее решение, особенно когда в тебя целится женщина, полная решимости нажать на спусковой крючок.

– Мы не собираемся причинить вам никакого вреда, – сказал я, понимая, как глупо это сейчас звучит. Не в том мы положении, чтобы причинять кому-либо вред.

– У нас даже оружия нет, – добавила Алина, но это слышалось еще глупее. Что-то вроде – убей нас поскорее, мы готовы.

Но девушка ничего не ответила. Казалось, что она нас даже не слушает, а только терпеливо ждет, пока Юрий неуклюжими пальцами нацепит экутер на голову.

– Мы могли бы просто уйти, – сделал я последнюю попытку. Позиция неважная – вокруг открытое пространство и никакого убежища. Даже до двери второй комнаты не допрыгнуть. Оставалось только броситься вперед на ствол обреза и надеяться, что у девушки реакция хуже моей. Но в этом я сомневался.

– Передайте привет Марселю. – Она вскинула ружье, нацелилась мне в лицо.

– Моно мертв, – сказала Алина осторожно.

– Да я знаю, поэтому и говорю… Ваш босс – эта скотина – получил свое, и вам пора.

– Он мне не босс, – сказал я и добавил, понимая, что эта фраза может оказаться последней: – Марсель Моно был моим другом.

Девушка замерла, долго смотрела на меня поверх коротких стволов. Морщинки вокруг глаз превратились в тонкую паутинку.

– У Марселя Моно нет и не может быть друзей, – сказала она.

– Теперь уже да, – ответила Алина.

– А ты что скажешь? – Она направила ружье на Лань. Я ожидал, что сейчас сработает заложенный механизм защиты и она, как пружина, кинется вперед на ружье, но ничего такого не случилось. Лань удивленно смотрела на ружье, наклонив набок голову.

– Она не ответит, – сказал я. – Это лань, которую Марсель сделал из живого человека, прежде чем его убили. И есть только один способ узнать, зачем он это сделал. Но, видимо, не в этой жизни.

Секунды проходили как часы. Казалось, что за окнами уже глубокий вечер, хотя еще недавно мы бежали от преследователей по утреннему городу.

– А от меня что нужно? – спросила девушка.

– Ничего. Только от него. – Алина кивнула на Юру в огромных наушниках, тихо насвистывающего над многослойным, похожим на рассыпающееся печенье устройством. – Марсель зачем-то искал его, требовал какую-то информацию. Есть очень призрачная надежда, что она связана с этой несчастной