Башня грифонов - Мария Хомутовская

попросил пить. Если бы он швырнул эту воду тебе в лицо, было бы куда более странно.

– А оставить мокрое пятно на моём полу считается?

Теперь уже Паша повернул ко мне голову.

– Ты думаешь, что вода играет серьёзную роль? – спросил он.

Я только плечами пожала, избегая его взгляда. Не хотелось снова бороться с желанием его поцеловать.

– Как будто мы в каком-то фэнтези, – усмехнулся Паша.

От удивления я всё-таки посмотрела ему в лицо.

– Ну там, магия, связанная со стихией, – ответил он на мой немой вопрос.

– Я не читаю фэнтези, – сказала я.

И он принялся рассказывать мне о книгах, где есть водные маги, огненные маги и прочее разделение. Я внимательно слушала, чем дальше, тем сильнее понимая, что не так уж важно, какую тему мы обсуждаем, – мне нравится спорить с ним или соглашаться. С ужасом я понимала, что влюбилась по уши, а в какой-то момент мелькнула тёплая мысль, что у нас на самом деле может что-то получиться. В конце концов, чем мы хуже других? На свете полно пар, где маги и немаги живут счастливо!

Под утро Паша всё-таки задремал, привалившись к стене и продолжая обнимать меня за плечи одной рукой. И, медленно проваливаясь в сон, я ощущала его рядом… и мне было хорошо…

Из дрёмы вырвал скрип замков.

– Метельская! На выход!

Я осоловело заморгала, возвращаясь в неприглядную реальность. Паша тоже проснулся.

– Метельская! – повторил дежурный.

Я встала и пошла за ним. На душе тут же заскребли кошки.

Дежурный провёл меня по коридору и открыл одну из дверей. Я попала в кабинет к вчерашнему «официальному» типу. Его острый крысиный нос я сразу узнала. Он сидел за письменным столом, а позади него виднелось окно, забранное частой решёткой.

– Садитесь, Полина Алексеевна, – указал он на стул напротив.

Я села, стараясь унять волнение.

«Официального» звали Михаил Григорьевич Высовский. Из-за небольшого роста и тонких черт лица он сперва показался молодым, но вблизи стало ясно, что ему не меньше сорока.

Он задал всего пару вопросов: имя-фамилия, как давно знакома с Пашей, знала ли про его фальшивое удостоверение, зачем забрали у Екатерины Гольц ноутбук с конфиденциальной информацией.

Я отвечала на вопросы честно, а вот про информацию насторожилась.

– Этот ноутбук принадлежал подозреваемому в убийстве, он был необходим для расследования, – сказала я.

– Заигрались вы с Кузнецовым, – отозвался Михаил Григорьевич, холодно глядя на меня. В руках он вертел ручку. – Убийство, подозреваемый… Вы – максимум частные сыщики и не имеете права на расследование преступления. А минимум – мошенники, обманом выманившие у девушки ноутбук.

– Мы можем хоть сейчас вернуть ноутбук хозяйке, – сказала я, от его взгляда мне было сильно не по себе.

Да и вообще эти наручники, зелёная плитка и решётки на окнах пугали меня до чёртиков.

– Разумеется, – рассеянно сказал он и сделал какую-то пометку в лежащей перед ним тетради.

Я ждала следующего вопроса, но Михаил Григорьевич задумался о чём-то.

– Значит, вы знакомы с Павлом недавно, – протянул он. – Вы знаете, что раньше он работал в этом самом отделении?

Я изумлённо покачала головой. Выходит, они его прекрасно знают? И всё равно арестовали? И почему Паша за всю ночь об этом не упомянул?

– Вы ведь магичка, верно?

Я кивнула. Зачем переспрашивать десять раз?

– Вы знаете, что Павел – инквизитор? – продолжал Михаил Григорьевич, не сводя с меня маленьких глазок.

– И что? Думаете, он меня поджарит? – хмыкнула я.

Кажется, я стала понимать, к чему он клонит. Но обсуждать с незнакомым мужиком свои отношения с Пашей я не собиралась. А ещё мне ужасно не нравился его колючий взгляд.

– Полина Алексеевна, вы знаете, за что Павел был уволен? – спросил с загадочным видом Михаил Григорьевич.

– За участие в каком-то митинге, – пожала я плечами.

Учитывая, что у нас митингом можно обозвать любое сборище, а арестовать на нём можно просто проходящих мимо людей, то меня эта информация не волновала.

– Пять лет назад он участвовал в митинге против приёма магов на госслужбу, – сказал Михаил Григорьевич. – Он экстремист и магоненавистник. Так что на вашем месте я был бы с ним поосторожнее.

От такого заявления я даже опешила. А внутри похолодело. Я отлично помнила эти митинги.

Всё началось с того, что люди, не имеющие дара, протестовали из-за надбавки к зарплате для магов-бюджетников. Однако за несколько дней протесты разрослись, к ним подключились экстремисты, ненавидящие магию, начались беспорядки, и пострадали несколько магов. После этого митинги разгоняли очень жёстко. А понятие надбавок за магию убрали, заменив системой должностей для людей с даром. Другими словами, если раньше могло быть два врача, один – маг, а другой – нет, то теперь мага нанимали на должность «целителя» с другой зарплатой.

И вот Михаил Григорьевич говорит мне, что Паша – один из экстремистов?!

– Не может быть! – вырвалось у меня.

Полицейский захлопнул свою тетрадь.

– А как вы думаете, чем занимаются инквизиторы? Выслеживают и убирают потенциально опасных магов. И хочу заметить, что Павел выбрал эту должность сам. После увольнения мы, его коллеги, предлагали ему более приемлемые варианты.

Пока я раздумывала, что ответить на эту чепуху, Михаил Григорьевич продолжал:

– Дмитрий Москвичёв, на которого он работает, умело притворяется подростком с невинными причудами, но он силён и хитёр. И он преследует только ему одному известные цели. Возможно, вы оказались рядом с Павлом Кузнецовым не просто так. Возможно, Дмитрий решил, что ваш дар чем-то угрожает нашему обществу.

Мне вдруг вспомнился ночной посетитель, и по спине побежали мурашки. Паша так вовремя приехал: ровно когда всё закончилось… А ещё странный знак у Димы на груди… Я не могла найти слов, чтобы возразить Михаилу, мать его, Григорьевичу.

Удовлетворившись моим замешательством, «официальный» снял трубку со стоящего на столе телефонного аппарата и вызвал дежурного.

– Мне надо в туалет, – сказала я.

– Дежурный вас проводит, – бросил он.

В туалете резко пахло хлоркой и, будто в насмешку, цветочным освежителем. Сделав свои дела, я набрала полные горсти холодной воды и плеснула в лицо. Но это не помогло мне смыть грязь, которой Михаил Григорьевич поливал Пашу. А Дима хоть и показался мне избалованным выскочкой, не тянет на коварного убийцу магов. Нет, всё это какая-то ерунда!

«– А как насчёт твоего дара? – всплыло в голове лицо Димы.

– А что с моим даром?

– Может быть, ты предсказала что-то важное?»

На что он, чёрт возьми, намекал?

Я снова плеснула в лицо холодной водой. Спокойно! После бессонной ночи мне кто угодно покажется злобным маньяком!

И только тут я сообразила,