Последнее дело инквизитора. Полюбить Тьму - Константин Фрес

для вас. Поэтому я предложил ей остаться и дождаться вас.

— Крепко взял ее на крючок, — усмехнулся Тристан. — Надеюсь, сведения стоили приложенных тобой усилий!

— Еще как, ваша милость! — бесстыдно защебетала девица как ни в чем не бывало, усаживаясь в постели и прикрывая голую грудь одеялом. — Я поняла, поняла, почему Микаэль так странно себя ведет! Словно у него, ну, крыша поехала.

— Почему же? — отвернувшись от девушки, которая вздумала подняться из постели и начала отыскивать свои раскиданные вещи.

— Портал памяти, ваша милость! — щебетала Диана, натягивая чулки. — Кто-то открыл портал памяти!

— Что…

На мгновение Тристану показалось, что у него остановилось сердце и он умер лет сто назад, и уже превратился в то, чем станут абсолютно вес люди: в пепел и ветер.

— Этого быть не может! — выкрикнул он яростно, обернувшись к любовникам, которые оба спешно одевались. — О, простите…

— Да ничего, — покладисто ответила Диана. — Я понимаю, для вас это потрясение. О таком не каждый день узнаешь.

Портал памяти…

Невероятное, могучее, магическое чудо! В него можно войти и предотвратить все.

Можно исправить все ошибки. Можно избежать бед и горя, потерь и боли.

— …Микаэль этот является к самому себе, понимаете? — щебетала Диана. — И науськивает самого себя на вас! Я видела, как этот портал открылся, как он вывалился оттуда, жалкий, отрепанный и несчастный. Без глаз почему-то, да. Он выл, ползал на коленях вокруг самого себя же и уговаривал прихлопнуть вас. Кричал: «Смотри, что он с тобой сделает! Смотри, во что он превратит твое лицо!» А сам жуткий, словно ему в голову пяток стрел попало.

— Но это невозможно, — потрясенный, прошептал Тристан. — Слышите, невозможно! Магическая вещь такой силы, ее не открыть просто так! Если б я попал туда…

— То не было бы Тристана Пилигрима в том виде, в каком вы есть сейчас, — угодливо подсказал Алекс. — И меня, вероятнее всего, не было бы. Но мы есть. Значит, ваша милость, вы туда точно не ходили.

Глава 5. 2

У герцогини, облаченной в штаны Густава и в маскарадный нарядный жилет, был вид озорного сорванца. Одежда оборотня была велика, но это только подчеркивало молодость и женственность темной герцогини. Но ей эта небрежность даже шла.

Она стояла, дерзко расставив ноги, обутые в хорошенькие, крепкие башмачки, небрежно сунув руки в карманы. Тристан невольно улыбнулся, потому что вызов, ершистость, с какой дама демонстрировала свою независимость, очень походили на его собственное упрямство. Он живо припомнил собственную юность, пирушки до утра, драки и бесчинства, которые он учинял со своими дружками, и выволочки, которые наутро устраивал ему король.

Упрямый, колючий и своенравный эгоистичный бастард, он так же вызывающе стоял перед разгневанным королем, все еще нетрезвый в одежде, приведенной в полный беспорядок, и вчерашняя пирушка поблескивала на нем в виде серпантина, увядшей розы в петлице, свежих царапин на щеке…

У женщины были красивые темные волосы, чуть вьющиеся на висках и надо лбом. Они, конечно, растрепались, но сохранили остатки укладки, и, расчесанные и связанные в жгут, выглядели просто непередаваемо хорошо. Дерзко. По-юношески небрежно и дерзко.

И очень странно, неуместно и дико смотрелась на женщине маска. Его собственная маскарадная маска, изображающая плачущую луну. Неживое, отталкивающее лицо. Тристан купил ее, потому что тогда она ему показалась забавной, похожей на него самого.

Теперь он так не думал. Теперь ему казалось, что маска отвратительна. Как и он сам.

«Не хватало еще впасть в комплекс не полноценности, — сердито подумал Тристан. — Нет, ерунда! Отвергает она меня не из-за внешности, конечно. Кому и когда мешала моя внешность? И когда я вообще задумывался о том, что… некрасив?»

— А мы с вами похожи больше, чем вам кажется, — пробормотал Тристан.

— Что?

— Ничего.

— Так мы идем?

— Сначала ответьте мне на один вопрос. Портал памяти. Я сейчас услышал это название, но не верю своим ушам.

— Вот демон! — выругалась герцогиня шепотом, но это незамысловатое ругательство было таким яростным и грязным, что Тристан едва не расхохотался. Обычно так темпераментно ругался он сам — так, что девицы краснели и падали в обморок. — Трехногий ублюдок! Совсем свихнулся! Дрожащий овечий хвост! Собачье гов…

— Герцогиня! — усмехнулся Тристан. — Не к лицу женщине…

— Начхать! — зло огрызнулась она. — Разве вы не понимаете?! Этот насквозь прогнивший пьяница совсем свихнулся! Его, наверное, уже рвет его пороками, болезнями, золотом и стразом.

— Страхом?

— А вы думаете, он открыл Портал просто так? Он что-то хотел исправить. Но мир по-прежнему на месте. А значит, он не осмелился сунуться туда.

— Странно вы его описываете.

— Странно? — злобно прошипела герцогиня. — Вовсе нет!

— А где подобострастие в голосе? Где почитание? Где благодарность?

— Благодарность за что? За что, по-вашему, я должна быть ему благо драна? — насмешливо прошептала женщина.

— Вы получили из его рук власть. Разве нет?

Женщина насмешливо фыркнула.

— Вы об этом? — в руку ее со свирепым лязгом, словно покидая невидимые ножны, скользнул из тонкого рукава блузы светлый клинок.

— Он ведь очень опасен, — заметил Тристан. — Даже для меня. А это немалый кусок власти над миром.

— Это огромная заноза в моей заднице! — грубо ответила ему женщина. — А никакая не честь, и уж тем более — не вожделенная цель. Хотите знать, как я его получила?

— Хочу, — с вызовом ответил Тристан. — В рамках нашего расследования эта информация может быть полезной.

— Это было осенью, — прошептала женщина так зловеще, что Тристан невольно поежился. — Поздней осенью. Было уже довольно холодно, лил дождь со снегом. На улицах города было жутко; в тот год легче было встретить привидение, чем живую душу. Да я и сама была такой — потерявшимся в ночи призраком. Всего лишь тенью прошлого. Я забрела в самый ужасный вертеп, что только можно себе представить. Полный пьяных потных чудовищ…

— Не самое подходящее место для приличной женщины, — заметил Тристан. — Что вас туда привело?

— То же, что ведет всех по этой тропинке. Одиночество и отчаяние, — горько ответила она.

— Бар, полный пьяных негодяев, — задумчиво произнес Тристан. — А если бы вас там убили?

— Думаю, я стремилась к этому, — кратко бросила женщина. — Но там, в гнезде порока, публика была настолько развращенная, что еще одно убийство им казалось чем-то скучным, и ради такой нелепицы они и пальцем шевельнуть не хотели. Пришлось просто заказать себе выпивку и присесть к огню, обогреться.

В ее окрепшем шепоте не было слезливой трагедии, не чувствовалось желания получить жалость. Она просто констатировала факт, и только. Тристан почувствовал, что она снова закрывается, отгораживается от него, хотя только что