Аркан 22 - Анна Николаевна Александрова

class="p1">– Пытался выяснить, откуда у Лады взялась подвеска.

– Выяснил?

– Ну-у-у… есть вероятность, что кто-то еще в ее институте носит такую же. Ищем. Вероника, знаешь… можешь? – Алеша отвел глаза, криво, с усилием улыбнулся. – Есть пара вопросов и просьба.

– И? – Она оторвалась от молодого человека и поспешила на кухню, где шипел убежавший кофе.

– Можешь посмотреть на картах, где сейчас Мария Сергеевна? – выдавил из себя Алеша, следуя за ней.

– Начальница твоя? Случилось что-то? Или не хочешь с ней пересекаться? – пошутила Вероника, с растерянностью глядя на полупустую джезву и испорченную плиту.

– М-м-м-м-м… просто надо знать, где она сейчас.

Вероника аккуратно вылила оставшийся кофе в маленькую фарфоровую чашку, протянула Алеше.

– Давай посмотрим. Есть хочешь?

Алеша помотал головой. Как ей удавалось совмещать разговоры о чем-то потустороннем с бытовыми вопросами? Как будто все одинаково буднично. Девушка тем временем сняла с полки колоду карт, перетасовала, что-то прошептала про себя, прикрыв косящие глаза, и ловким движением тонких пальцев выудила три карты.

– Ой! – Она осела на стуле и нахмурилась.

– Что?

– Те же карты, что выпадали мне, когда я про Ладу спрашивала: Башня, Дьявол, перевернутая Сила. Все три – старшие арканы, что редко бывает.

– Башню и Дьявола я примерно понимаю, помню, что ты говорила про заточение и присутствие рядом злого человека. А Сила? Разве не хорошая карта?

– Сила перевернута, в такой позиции она про подавление воли. Что случилось, Алеша?

– Марию Сергеевну, похоже… похитили. – Он развел руками, сам не веря своим словам. – Она нашла подвеску с буквой «шет» у себя в сумочке.

Вероника молчала, опустив глаза в пол, руки ее на автомате тасовали колоду.

– Что еще ты хотел спросить? – наконец произнесла она.

– Сегодня твой оберег, что ты дала мне… – Он выудил из кармана зеленый мешочек. – Он стал очень горячим, обжег мне ногу сквозь ткань кармана. Что это значит?

Вероника кинула на Алешу тот редкий прямой взгляд, который каждый раз поражал его до мурашек.

– Когда это было? Кто рядом был? Что с тобой в тот момент случилось?

– А? Ну, сестра была, еще Регина Дмитриевна, она организовала в универе встречу с Ладиной группой… и… знаешь, мне показалось, что я видел Владимира Игнатьевича. Но я не уверен.

– Профессор? Который со странной немецкой фамилией?

– Да. Только я не уверен, что то был он, – повторил Алеша еще раз, как будто уговаривая самого себя.

– Он не кажется тебе странным? – Вероника вновь смотрела поверх его левого плеча, а не в глаза. – У меня от него мурашки по коже.

– Еще пару недель назад ты показалась бы мне странной, а не он, – усмехнулся Алеша. – Сейчас ничего уже не понимаю. А что с ним не так? Мне он нравится.

Вероника не ответила, а прошептала что-то, бесшумно шевеля губами, и вытащила наугад карту.

– Иерофант… Хотя понятно… он профессор, преподает, эта карта как раз показывает учителей. А еще? – Она выложила на стол еще одну картинку. – Маг!!! Опять два старших аркана из целой колоды. И это маг!

– Думаешь, он колдун? – усмехнулся парень. – Он даже не специалист по каббале, это его… – Алеша осекся, замолчал на долгие полминуты, потом продолжил: – Учитель. Гефтман несколько раз упоминал своего престарелого учителя… И он-то как раз каббалист. Может, старик в курсе происходящего? Или знает того, кто в курсе. Зря профессор так его оберегает, я все равно узнаю, кто этот загадочный старикан, и обязательно встречусь с ним.

Аркан 7. Колесница. ז (зайн)

Высадив Лешу у дома Вероники и Лады, Миша мастерски развернул скрипучую «тойоту» в узком дворике, открыл все окна машины до упора (старенький кондиционер не справлялся с нетипичной июньской жарой, накрывшей город) и тронулся в сторону шоссе. Соблюдая правила, уступая там, где уступать положено, и не церемонясь там, где можно прибавить скорость, он ехал в сторону Рублево-Успенского, чтобы самому проверить указанный Егором участок дороги. Ехал спокойно до тех пор, пока черный, вылизанный до блеска «Мерседес Гелендваген», именуемый в народе «квадрат», не подрезал его на ровном месте.

– Куда прешь, придурок?! – крикнул Миша, вбивая праведную злость в повизгивающий клаксон. – Мажоры хреновы, откуда вы только беретесь?!

Водитель «квадрата», крепкий, коротко стриженный мужик, лишь небрежно махнул рукой, перестраиваясь дальше в крайний правый ряд, поджимая и других участников движения. И машина, и кричащий ее номер 007 говорили о том, что за рулем не простой работяга. Но тем сильнее он раздражал окружающих своей непробиваемой наглостью.

То был Роман Белов, среди своих – Рома Белый. Почти как известный киногерой из лихих девяностых, только Рома вел свои дела по-белому… ну, почти. Миша ошибался, Белов не был мажором. Всего, что имел, он добился сам – заработал, отвоевал, вырвал у судьбы-злодейки и нерадивых партнеров. Крупная сеть автосалонов в Москве, еще большая сеть автомастерских по всему западному региону, автомагазины, мойки, шиномонтажки – «Белая империя», которую он построил всего за семь лет.

Тысячи людей работали на Белова, миллионы кеша и безнала собирались во имя его каждый божий день без выходных и праздников. Рома умело всем этим управлял и приумножал. Победитель по жизни, настоящий полководец своих менеджеров и сервисных мастеров, человек, видящий лишь цели и не парящийся о путях достижения. Сегодня этому человеку исполнялось тридцать шесть лет. И значит, ему сегодня можно было все – ехать на дороге по своим правилам, делать, как вздумается. Хотя… Роме всегда было можно все.

Как многие богачи, вышедшие из народа, Рома в какой-то момент вдруг потянулся к прекрасному, тонкому, изящному. Родословную откопал (и закопал обратно, выяснив, что предки его даже не мелкодворяне, а самые лапотные крестьяне из всех лапотных), увлекся коллекционированием (картины, вазы, иные предметы искусства), меценатство опять же (детский театр спонсировал), жена – в благотворительности, любовница – в мире кино. Не такой уж и лапотник, выходит, да?

А сегодня, в день своего рождения, он сделал себе очередной подарок тщеславия – редкая вещица, золотая пластина с гравировкой воина, правящего колесницей, в которую запряжены два крылатых сфинкса. Коллекционер, что вышел на него с предложением, рассказал, что это древний артефакт, почти магический, и что нарисована на нем колесница Гермеса.

Рома погуглил: Гермесом звали одного из богов Олимпа, а именно бога торговли, счастливого случая и плутовства. Белову уже нравилось, на этом изучение темы закончилось. Он не стал копать глубже, выясняя, что ему предлагают седьмой аркан Таро и что имя Гермес Трисмегист старше древнегреческого мифа, так как принадлежит древнеегипетскому философу и магу.

Мысль завладеть чем-то ценным, да еще и с тайным мифическим смыслом притягивала своей необычностью. Рома