Темная сторона - Натали Смит

– Что вы уставились на меня? Не смотрю я, как вы личные дела делаете! Больно надо, – взвизгнул Тихон, что при его шепелявости звучало крайне комично.

– А баба у тебя есть? – не унималась телохранительница.

– Нет, не положено, – бедняга втянул голову в плечи.

– Как так – не положено?

– Нет их у нас, мы все одинаковые.

Настя замерла с открытым ртом, потом просто развернулась и ушла, хлопнув дверью. Из Изольды доносилось сварливое ворчание, но разобрать слов я не смогла. Бальтазар с Мороком валялись в пыли и ржали, даже Супчик смеялся на свой лад. Одному Тихону было не до смеха, у него с юмором вообще очень туго.

– Она теперь все время с нами жить будет?

Я развела руками. Это как пойдет. Вообще она мне нравится. Непосредственная, живая. Может быть, расшевелит меня, а то временами чувствую себя апатичной и медленной. Ведь столько всего еще сделать надо. Яйца древней змеюки, например, где‑то ждут своего часа. Игла старого Кощея, Баюн этот.

– Странная ты, Яга, – Морок положил голову на перила веранды. Его красные глаза как‑то потухли до темно‑красного, винного цвета. – С летописцем дружишь. Он же шпион.

– Он работает, что его, убивать за это?

– Хозяин мой их не жалует. Я даже не видел ни разу это существо, слышал только, как они сразу не поладили.

Выкинуть в окно называется по‑другому, мне кажется. Тихон только вздохнул и на всякий случай остался рядом. Я в окно не выкину и в обиду не дам, мы уже давно нашли общий язык.

* * *

Перед серьезным делом неплохо бы осмотреться. День никак не желал заканчиваться, красный шар в сером небе висел, как и прежде, хотя, по моим ощущениям, прошло много времени. Бросила взгляд на часы: тринадцать двадцать две. Стоп. У меня сломались часы или они не работают в Нави? По моим ощущениям, уже вечер, но стрелки не сдвинулись ни на деление.

– Эй, компаньоны! Как здесь часы работают?

– Не работают. У Андрюхи та же проблема, показывал мне эту штуку со стрелками, злился. Нашли о чем беспокоиться. Кому оно интересно, это время? – Морок дремал. Ответил, не открывая глаз, его ноздри фыркали паром, а под кожей стали заметны багровые нити – артерии, вены. Наверное, не кровь в его жилах течет, совсем не кровь.

– А когда вечер?

– Никогда. Здесь только день и ночь. Скоро увидишь, как солнце упадет.

– Прекрасно, – я пихнула молчаливого кота в бок. – Всезнайка, куда делись твои наставления?

Бальтазар не ответил, вообще не отреагировал, как будто огромная плюшевая игрушка. Ткнула его пальцем под ребра, как он терпеть не может, – ноль эмоций. Тревога накрыла мощной волной, во рту пересохло. Взяла его голову в руки, посмотрела в широко раскрытые глаза и отшатнулась – на меня смотрел не он. Радужки серые, зрачки расширены и будто пленкой затянуты. Вот черт! За нами наблюдают самым наглым образом, кто‑то вошел в контакт с моим котом, а я не обратила внимания.

– Нет‑нет‑нет, – я встряхнула друга, но кот остался вялой меховой тряпкой с чужими глазами.

– Что случилось? – открыл глаза конь.

Я прижала голову кота к себе, затаила дыхание в попытке сосредоточиться и проникнуть в его мозг. Будто сквозь помехи видела Морока, наш пейзаж, сапоги вышедшей на шум Настасьи в поле зрения Бальтазара, озадаченные голоса, как сквозь вату.

«Бальтазар! – кричала я в его голове. – Ты здесь? Отзовись!»

Нет ответа.

Меня затянуло глубже, я уже не слышала голосов извне, только свой, зовущий кота. Сложно описывать путешествие в чужом подсознании: ты не чувствуешь тела, словно одна голова с завязанными глазами, и иногда опускаешь взгляд туда, где повязка неплотно прилегает к лицу и можно подсмотреть, что внизу. Повязка слегка просвечивает, искажая восприятие, и ты ждешь момента, когда она упадет. Сейчас не приходится надеяться на опцию «чужие глаза» – Бальтазара оккупировали, я уверена, что это Баюн, и мне посмотреть в обратную сторону не удастся. Насколько просто и естественно было соединиться с Бастет, с другими зверями и птицами, и насколько сложно все идет с собственным котом. Впервые получилось случайно, в Академии, а сейчас я будто сдаю экзамен невидимым учителям. И они меня заваливают.

Я продолжала звать и услышала тихое‑тихое жалобное «мяу». Плакал котенок. Я шла на плач, сжав зубы и полностью сосредоточившись на поиске, пытаясь сбросить эту ментальную повязку.

«Мяу!» Совсем рядом, как будто мы в разных углах одной большой комнаты. Тихий скулеж, сдавленный, затравленный. И шоры упали с моих глаз.

Мы в клетке, стены, пол, потолок – небо в клеточку, а за клеточками – серое ничто. В углу – маленький черный котенок с желтыми глазками, прижал уши и почти беззвучно разевает ротик, уже не может кричать – его придавила огромная лапа мохнатого полосатого кота. Злая морда повернулась ко мне, кот зашипел, спутанная в колтуны шерсть встала дыбом, хвост‑обрубок застучал по бокам. Этот малыш под его лапой – мой маленький Бальтазар, и его нужно спасать!

– Прочь! – закричала я. Баюн убрал лапу, опустил голову, исподлобья наблюдая и злобно урча. – Что тебе нужно?

– Он, – рыкнуло чудовище, схватило котенка за шкирку, и они исчезли.

Я резко очнулась: тело Бальтазара по‑прежнему в моих руках, теплое, дышащее, но его самого в нем нет, или утянуло так глубоко, что и не найти скоро. Грудь сжало тисками, гнев поднялся из глубины – первобытный мрак затапливал, грозя выплеснуться наружу. Я сделаю из Баюна прикроватный коврик. Я повешу его голову на стену, я…

– Яга, что случилось? – Настя тревожно заглядывала мне в глаза.

– Что с ним? – почти в один голос спросили остальные. Супчик ползал вокруг, трогая друга крыльями.

– Баюн… Не знаю как, но он забрался к нему внутрь и взял в плен.

Как объяснить то, что я видела? Сбивалась, что‑то пыталась описать, но даже для меня произошедшее выглядело странно.

– Надо закрыть ему глаза, – Настя убежала и вернулась с полотенцем. Замотала голову коту. – Чтобы не подсматривал. И идти, не ждать ночи.

– Куда идти, Морок? – спросила я.

– К столбу и разрушенному мосту, да быстрее. Никогда такого не случалось. Держись, дружище, – Морок скакнул вперед. – За мной!

Изольда снялась с места без команды, мы едва успели ухватиться за что только можно было, и припустила за конем такими же огромными прыжками.

– Ай да хата, ай да молоде‑е‑ец! – клацнула зубами при очередном прыжке богатырша. Как будто проблем нам было мало, солнце в одну минуту упало за горизонт, секунду