Госпожа частный сыщик - Наталья Сергеевна Филимонова

все-таки довольна. Причем куда больше, чем если бы я выяснила, что там происходит на самом деле, и предъявила подробный отчет с доказательствами вины ниссарда Роминсона в чем бы то ни было.

Но с другой стороны… чувство неудовлетворенности все же осталось. Как будто я этих денег не заслужила. Может… попробовать осторожно расспросить Рэмвилла при встрече? Ведь очень вероятно, что происшествие с Роминсоном имеет какое-то отношение к тому делу, которое расследует полиция.

Да уж, могу себе представить, что он мне ответит. Вдобавок… хочется все-таки выяснить все самой, а не узнать от полиции. И даже хорошо бы, пожалуй, чуточку щелкнуть эту полицию по носу. По одному конкретному носу! Чтоб обладатель этого носа не говорил о частных сыщиках так презрительно!

А может… попытаться продолжить? Довести расследование до конца?

Конечно, у меня есть мое главное дело, за которым я приехала. Но ведь я уже решила, что все равно буду заниматься параллельными заказами. Мне надо зарабатывать репутацию.

Ах, как бы хотелось увидеть лицо Рэмвилла, когда я небрежно брошу ему на стол те самые выводы, которые он безуспешно ищет! На его стороне, конечно, опыт и авторитет… но у меня ведь тоже есть кое-какие козыри! А еще можно будет все-таки отдать отчет ниссин Роминсон. Со словами: “Разумеется, вы мне больше ничего не должны… но, видите ли, Патрик Вилкинс не оставляет неразрешенных загадок!”

Я открыла мечтательно зажмуренные глаза и осознала, что по-прежнему стою напротив своей таблички и блаженно улыбаюсь. Ой. Ну и нелепый у меня, должно быть, вид!

Я решительно зашла в свою контору и осмотрелась. Надо сказать, стала она еще меньше, чем при моем предшественнике –  пришлось передвинуть ширму. Потому что в кухонном закутке теперь будет жить Нэн. Нянюшка приехала с утра и тотчас объявила, что никак не может спать в одной комнате с “молодым джентльменом”. Приходилось признать, что во многом она права. Не стоит шокировать соседей еще больше, чем я это уже сделала.

Присев за конторку, я провела рукой по девственно-чистой и пустой столешнице. Надо завести папки, как в полицейском архиве. Бездумно выдвинула один из ящиков стола, и на его дне перекатился по листу сероватой бумаги химический карандаш. То, что нужно!

Положив перед собой чистый лист, я вывела на нем единичку. Что мне известно? Пункт первый –  ниссард Роминсон. Я знаю, когда и на какое время он уходил из дома неизвестно куда. И именно эти периоды выпали из его памяти.

Пункт второй –  жена хозяина ломбарда. Здесь стоит поставить вопросительный знак. Надо выяснить, что с памятью у нее.

Пункт третий –  пропавшие драгоценности. Что именно пропало, а что пропало и вернулось у Лилеи Роминсон, я знаю. Кстати, это то, чего не знает полиция –  потому что там от ниссин Роминсон отмахнулись. Хотя теперь-то, может, уже и заинтересовались… или нет? Мог Рэмвилл подумать, что целью магической атаки была хозяйка ломбарда, а посетитель подвернулся случайно? Заинтересовали ли его провалы в памяти у этого посетителя?

Хорошо бы еще узнать, что там было про кражи из ломбарда и ювелирного магазина. Не помешал бы список.

Список… у Рэмвилла-то он наверняка есть.

Я откинулась на стуле, прикусив кончик карандаша.

Нет, что-то не так. Отодвинула стул подальше и, тщательно примерившись, закинула на стол ноги. Стул опасно пошатнулся, душераздирающе скрипнув, но устоял.

Вот. Теперь можно размышлять. Главное, не забыть потом протереть стол. Или стоило все-таки снять ботинки? Нет, если снимать ботинки перед тем, как закинуть ноги на стол, это совершенно теряет смысл.

В конце концов, должен же быть у меня какой-нибудь порок! У всех великих сыщиков они есть. Нет ни одной детективной истории, где сыщик безупречен. И кто станет доверять безупречному сыщику? Вот Оттон Вилкинс, к примеру, курит трубку, а еще непрерывно что-то ест. И это помогает ему думать. Но не могу же я начать курить трубку! А слишком много есть мне пока не на что.

Главное, успеть протереть стол до того, как вернется Нэн. Ей про обязательные пороки не объяснишь.

–  Рэндаф! –  негромко окликнула я, и призрачный дворецкий соткался из воздуха прямо передо мной, неодобрительно косясь на мои ноги. –  А как ты думаешь, ниссард Рэмвилл не берет работу на дом?

–  Ты хочешь, чтобы я подглядывал за джентльменом в его комнате? –  суть дядя уловил мгновенно, однако совершенно неверно, на мой взгляд, расставил акценты.

–  Ну… можно и в отделении полиции. Мне все равно придется туда наведаться. Просто заглянешь через плечо, когда он останется один…

–  Во-первых, –  с достоинством ответил Рэндаф, –  меня несколько смущает его пес. Не уверен, что он позволяет кому попало заглядывать через плечо хозяину.

–  Он же призрачный!

–  Я тоже!

Тут я слегка смешалась. Откровенно говоря, мне как-то не приходилось задаваться вопросом, может ли один призрак покусать другого.

–  А во-вторых, –  невозмутимо продолжал мой любимый дядюшка, –  ты не находишь такой способ добычи информации… не совсем честным?

Я закатила глаза.

–  Я же не собираюсь никому вредить! Это… просто обмен информацией! В интересах следствия!

–  Мне кажется, ты что-то упускаешь в слове “обмен”! –  Рэндаф едва заметно изогнул бровь.

В этот момент входная дверь хлопнула, и я поспешно сдернула ноги со стола, снова едва не опрокинувшись вместе со стулом.

–  Они отказываются пересылать, нисс Памела! –  громогласно с порога объявила вошедшая Нэн, дергая завязки на своем чепце.

–  Тише ты! –  шикнула я, глядя на нее сквозь дядю. Надеюсь, с улицы ее все же было не слышно! –  Обращайся ко мне “ниссард Вилкинс”!.. Погоди, что значит –  отказываются?

Нэн я отправила на вокзал, чтобы распорядиться о моем багаже. Я допускала, что за пересылку до Доревилля чемоданов, уехавших в Саом, придется заплатить… но чтобы их отказались пересылать вовсе?

–  То и значит! Эти мерзавцы говорят, что билет был куплен до Саома, значит, заявление о пересылке на другую станцию должны написать вы лично в присутствии работника железной дороги, –  возмущенно пояснила Нэн. –  А то, говорят, любой проходимец может сказать, что это его чемоданы!

–  Вот как… –  огорченно протянула я. –  А почему мерзавцы?

–  Так ведь я побожилась, что по вашему поручению, нисс Памела! То есть ниссард Памела! И сами они проходимцы!

Рэндаф едва слышно фыркнул.

А ведь, выходит, мне все-таки придется явиться на вокзал в своем собственном облике. Но при этом выходить в нем