Отель Перекресток - Андрей Александрович Васильев

— Жадны? — мигом уточнил я. — Или какая другая причина? И сразу — еду-то как добыть? Самим куда идти или принесут?

— Принесут, — успокоил меня парень, беря кусок черного хлеба из небольшой плетеной корзины, стоящей на столе. — Но на доброе отношение особо не надейся. Официанты из наших, потому изначально нас не любят. Во-первых, за то, что крепко упали в статусе, во-вторых, потому что пока они будут нас кормить, мы станем делать какую-никакую, а карьеру. Мы теперь для проигравших в жеребьевке если и не враги, то точно не друзья.

— Резонно, — признал я. — Хотя и печально.

— Как бы в тарелку кто не плюнул, — озаботилась Инна, — из соображений мести.

— Ну и мысли у тебя, — поморщилась Алиса. — Фу! И так это есть не могла, а теперь и вовсе!

— Мысли как мысли. Чего скрывать — я бы так поступила. Эмоции же, а на них я и не такое могу учудить. Потом самой стыдно станет, но дело-то сделано, ничего не исправишь.

— Хорошо, что предупредила, — хохотнул Иван, разделывая шницель и стараясь при этом не столкнуть с тарелки изрядную грудку капустного салата. — Если вам не свезет и вы попадете на кухню, то из твоих рук я еду брать не стану! Кстати, вот и вам обед несут.

И верно, к столику подошла хмурая девица в синем платье под горло, белом аккуратном фартучке и с белой же наколкой на голове. Как ее зовут, я опять же не знал, видно, она после нас жребий тянула.

— Какой жуткий цвет! — недовольно сморщила носик Инна. — Это униформа такая для тех, кто на кухне работает?

— Да, — коротко ответила девушка, ставя в центр стола плетенку с черным и белым хлебом, такую же, как и у наших соседей.

— Блин, сочувствую, — протянула моя напарница. — А ребят во что переодели? Надеюсь, что-то похуже этого?

— Да если бы, — хмуро ответила официантка. — Ребят, как и обещано, на другие работы припахали. Почище.

— Например? — мигом уточнил Инна. — В самом деле на входе стоять и чемоданы таскать?

— Вроде как да. С нами деталями никто не делился. То ли рожей не вышли, то ли просто не положено.

— Готовит-то кто? — наконец вклинился в разговор я. — Вы разносите, парни кто где, а за плитой кто? И сразу — я Артем, это Инна.

— Регина, — глянув в ту сторону, где находилась кухня, представилась девушка. — Готовят повара, но откуда они взялись — понятия не имею. Тут вообще мистика какая-то.

— Даже на фоне всего происходящего? — добавив в голос изумления, произнес я.

— Выходит, что так, — как мне показалось, чуть оттаяв, более открыто ответила официантка. — Мы когда в кухню пришли, там тишина стояла, свет приглушенный, и — ни души. Потом заявилась какая-то тетка в возрасте, раздала пакеты с одеждой, мол, переодевайтесь. Что интересно — в размеры попали идеально, у всех. Мы в какой-то подсобке переоделись, выходим — а на кухне жизнь ключом бьет! Шум, гам, кастрюли кипят, мужик какой-то усатый на всех орет, частично на нашем языке, частично на итальянском. «Кель дьяболо, идиоты!»

Последняя фраза прозвучала весьма забавно, мы даже рассмеялись.

— Откуда они все взялись за пять минут, как такое возможно — никто не понял. Но нас Антонио к работе приставил мигом. Извиняюсь — маэстро Антонио. Он так велел себя называть.

— А вы? — заинтересованно уточнил Иван.

— Мы слушаемся. Все же шеф-повар.

— И много там народа, кроме этого тирана? — уточнил я.

— Еще два су-шефа и на подхвате трое. — Регина сунула поднос под мышку. — Все, я пошла, а то маэстро Антонио снова на меня орать станет. Через пару минут суп вам принесу.

— Забавно, — проводив ее взглядом, заметил я. — Хотя чего-то такого и ожидал. Уверен, что тетка в возрасте местная кладовщица. Ну или как в отелях такая должность называется? Думаю, именно ее наш Цербер имел в виду, когда говорил о том, что со временем мы получим допуск в специальные помещения.

Сказал — и мигом пожалел. Вот кто меня за язык тянул? Ну как прозвище приживется, рано или поздно весть о нем дойдет до Аристарха Лаврентьевича, а уж он точно доберется до того, кто его придумал. Причем, уверен, поиски будут недолги, найдется тот, кто ради лишнего плюсика на доске меня ему от чистой души вложит.

— Цербер, — хохотнул Иван. — Годно! Мне нравится.

— В самом деле неплохо, — похвалила меня и напарница. — Вроде тихоня, а язык-то острый.

И длинный. Надо бы его прищемить. Сто раз ведь по молодости обжигался на том, что мало слушал и много говорил.

Суп, который принесла Регина, оказался весьма неплох, как, кстати, и шницель с капустным салатом. Одно плохо — не задерживалась она особо у наших столиков, расставляла на них тарелки и сразу убегала. А у меня ведь еще кое-какие вопросы остались.

И только когда она перед нами поставила по кружке с компотом, то после вытерла лоб и устало сообщила:

— Никогда бы не подумала, что подносы с едой носить так хлопотно. Когда в институте училась, в столовой ими пользовалась и все нормально было. Тут же прямо ад какой-то из-за Джованни, чтоб у него хрен отсох насовсем.

— А Джованни кто? — уточнил я.

— Су-шеф, — поморщилась девушка. — Помощник маэстро. Вредный, собака сутулая, до крайности. Не дай бог суп чуть колыхнется и края тарелки испачкает или капля компота через край выльется, так он сразу еду в мусорку, после на меня наорет, поднос поменяет — и все по новой. И объясняет — мол, еда маэстро безупречна, и подача ее должна быть такой же. Даже если и не гостям, а всего лишь персоналу.

— Докатилась, — обхватила голову руками Алиса. — Я «всего лишь персонал». Господи, вот за что мне это все?

— Не повезло тебе, Ванька. — Инна вытянула руку и похлопала парня по мощному плечу. — Если из всего сказанного она поняла только это, то тебя ждут большие испытания.

— Не ждут, — подала голос напарница Ивана. — Я сегодня же повешусь. Не хочу унитазы от чужого говна оттирать или вон подносы