Тыквенная магия - Лариса Петровичева

Девушка шевельнулась, пытаясь прикрыть грудь – Дерек поймал ее взгляд и прочел в нем мольбу о помощи. А добрые поселяне, которые восторженно приветствовали каждый удар, заулыбались, предвкушая событие повеселее.

От Дерека ждали, что он разложит костер для ведьмы прямо здесь.

Он подошел к девушке и, сбросив рюкзак на землю, снял пальто, дав всем возможность в деталях рассмотреть черный мундир, и накинул на ее плечи. Люди погрузились в неприятное, очень сосредоточенное молчание. Дерек помог девушке подняться и, придерживая ее под руку, обвел собравшихся тяжелым пронизывающим взглядом.

– Экипаж есть? – спросил он. – Или мне в поселок на своих двоих шагать?

Глава 2

– Алеида. Алеида.

Имя пробивалось из темноты, и Алеиде захотелось рассмеяться. Кому бы ее звать? Отец умер. Друзья и соседи ненавидели ее. Джейк, которого отец прижил от хозяйки поселковой лавки, весело орудовал плетью, крича, что ведьма достойна только смерти.

– Алеида, вы меня слышите?

– Здесь темно, – неожиданно для себя прошептала Алеида, и незнакомый голос ответил:

– Я зажег свет. Идите сюда.

Алеида открыла глаза и увидела потолок своей спальни. Надо же, она снова дома – а когда днем ее выволокли отсюда, то в душу проникло обреченное понимание: в этот дом она больше не вернется. Никогда.

Свет действительно зажгли – повернув голову, Алеида увидела горящую лампу на прикроватном столике. В кресле у зеркала сидел незнакомец – невысокий и светловолосый, в черном инквизиторском мундире с маленьким орденом на шее. Он смотрел на Алеиду, и под его взглядом она погружалась в невидимую ледяную прорубь.

Такой, как она, не стоило ждать пощады от инквизиции. Не следовало надеяться на милосердие и понимание. Но этот человек швырнул нож в Джейка и укрыл Алеиду своим пальто – так в старину рыцари укрывали дам плащами, обещая свою защиту. И это было странно. Очень странно.

Это было неправильно. Наверно, Алеида умерла – упала на дороге под плетью братца, и все это лишь ее посмертные видения.

– Как вы? – спросил незнакомец, и в его голосе Алеида услышала искреннюю заботу и тревогу. Она шевельнулась в кровати, поняла, что на нее успели надеть сорочку, и удивленно призналась:

– Спина не болит. Совсем.

Инквизитор улыбнулся краем рта. Показал ей серебряшку на цепочке – артефакт качнулся, рассыпая искры, и Алеида поняла: он использовал очень редкую и дорогую вещь, чтобы вылечить ту, которую увидел на дороге под плетью.

– Вот и хорошо. Госпожа Сандерсон, меня зовут Дерек Тобби, я приехал по запросу о вашем вступлении в наследство.

Алеида откинулась на подушку. Ну вот, она всегда знала, что этим все и кончится. Джейк и его мамаша не собирались следовать воле отца, который оставил Алеиде дом, землю и деньги – братец не мог с этим смириться, а тот дар, который всегда был в Алеиде, стал тем, за что он зацепился.

– Про язвы на спине Миранды уже слышали? – спросила она. Разумеется, ему уже обо всем рассказали, добавив ярких тошнотворных деталей. Но почему-то этот Дерек Тобби не выглядел тем, кому можно навешать на уши кервинейской лапши.

– Слышал. Вы наслали их на бедную женщину, которая пришла к вам поговорить. Хотела убедить выделить часть наследства вашему брату, – произнес Дерек и улыбнулся. – Честно говоря, похоже на овсянку с клейстером и земляничным вареньем. Я делал себе такие, когда не хотел ходить на лекции.

Алеида не выдержала – рассмеялась, представив инквизитора совсем юным, в ученическом мундирчике: вот он сосредоточенно лепит на запястья овсянку на клейстере, чтобы получить освобождение от занятий. Выглядело забавно и трогательно.

– А про черное молоко? – спросила Алеида. – Оно почернело после того, как я зашла в лавку.

– Слышал. Реакция на корень ежелейника, полагаю. Он лежал где-нибудь рядом, вот молоко и почернело, – инквизитор улыбнулся. – Еще мне рассказали про жар у вашего брата, про белый огонь, который вы запустили по их дому, и про нашествие пауков. Скажите мне вот что, Алеида: когда пробудился ваш дар?

– Когда мне было десять, – ответила Алеида. – С первыми регулами.

– Головные боли, вспышки агрессии, нарушения женских циклов бывают?

Алеида невольно почувствовала, как к щекам приливает жар.

– Нет, – прошептала она.

– Учились работе с заклинаниями? У кого?

– Не училась. В нашей глуши нет учителей.

Дерек покачал головой.

– Как планируете жить здесь дальше? После того, как весь поселок вас отсюда выводил?

Алеида не знала, что на это ответить. Воспоминания нахлынули водоворотом пестрых картинок: вот толпа вламывается в дом, и ее выволакивают во двор, вот испуганно застыли служанки, не зная, что делать: спасать госпожу или присоединиться к обряду, вот староста волочет ее к телеге, а Джейк поигрывает плетью, и мелькает в стороне довольное лицо мачехи – наконец-то она получит то, что всегда хотела получить. Она станет не просто любовницей джентльмена, который признал их сына, но не выделил долю в наследстве – она сделается хозяйкой его дома.

Жить в Аунтвене дальше? Невозможно.

– Сомневаюсь, что весь поселок поверил вашей мачехе, – с искренним сочувствием произнес Дерек. – Я видел, что не все радовались, когда этот здоровяк хлестал вас плеткой. Но если в Аунтвене случится что-то плохое, то вас в этом обвинят. Первая же зимняя болезнь – виноваты вы. Падеж скота – снова вы. Они разложат костер для вас через месяц.

Алеида понимала его правоту – но не могла принять. Это было слишком больно.

– Что же мне делать? – спросила она.

– Вступайте в наследство, продавайте имущество и уезжайте как можно дальше, – ответил инквизитор. – Я могу посоветовать только это.

Глава 3

– Вот, милорд, попробуйте. Лично, своими руками выращивал.

Запеканка из тыквы с говяжьим фаршем, украшенная горстью красной смородины, разлеглась в тарелке оранжевым облаком. Дерек задумчиво ковырнул блюдо вилкой, поднял взгляд на поселкового старосту и равнодушно спросил:

– Сколько случаев малефиция было в поселке до похорон старого Сандерсона?

Родриксон нахмурился. Было видно, что он с трудом осознает, что хиляк в мундире, которого соплей