Блюз Красной планеты - Роберт Дж. Сойер

о каких блюдах и времени речь не идёт.

Хуан указал на экран, будто версия с него просто обязана была оказаться правдивой.

– Уверены?

– Конечно! – ответил Пиковер. – Поищите и убедитесь сами.

Я нахмурился.

– Пароль знаете только вы, я правильно понимаю?

Пиковер рьяно закивал.

– Я живу один, друзей у меня немного; я человек тихий. Я никому о нём не рассказывал, не вводил и не произносил на людях.

– Но кто-то его узнал, – сказал Хуан.

Пиковер посмотрел на меня, а потом перевёл взгляд на Хуана.

– Я думаю… – медленно начал он, видимо, чтобы я успел остановить его, пока он не наговорил лишнего. Я промолчал. – Я думаю, что в «Новом Ты» извлекли информацию из моего отсканированного сознания.

Хуан скрестил руки.

– Это невозможно.

– Что? – спросил Пиковер.

– Почему? – в унисон спросил я.

– Просто невозможно, и всё, – ответил Хуан. – Мы научились копировать нейронные соединения, составляющие человеческий разум, и умеем восстанавливать их в искусственном субстрате. Но расшифровывать их мы так и не научились. Просеять цифровую копию разума и извлечь конкретные данные невозможно.

Чёрт! Если Хуан прав – а он редко ошибался в вопросах техники, – то вся история с Пиковером была ложным следом. Скорее всего, не было никакого скопированного сознания; несмотря на все заверения, кто-то наверняка просто услышал пароль и решил порыться в документах палеонтолога. Пока я тут зря тратил время, Джошуа Уилкинс ускользал у меня из пальцев.

Тем не менее стоило уделить расследованию ещё пару минут.

– Можно определить, откуда был произведён вход? – спросил я Хуана.

Тот покачал головой:

– Нет. Кто бы это ни был, он знал, что делает, и замёл все следы. Наверняка сказать могу только то, что вход был произведён откуда-то извне.

Я кивнул:

– Понятно. Спасибо за помощь, Хуан.

– Всегда пожалуйста, – ответил тот, вставая. – Ну теперь можно и выпить?

Я хотел было согласиться, но тут меня осенило: я понял, что сделал Уилкинс.

– Кхм, давай потом, ладно? У меня ещё есть дела.

Хуан нахмурился; явно надеялся получить выпивку сразу. Но я подтолкнул его к двери.

– Спасибо за помощь. Очень тебе благодарен.

– Да пожалуйста, Алекс, – ответил он. Видно, понимал, что его выставляют за порог, но и сопротивляться не собирался. – Зови, если понадоблюсь.

– Да, спасибо вам преогромное, мистер Сантос, – сказал Пиковер.

– Без проблем. Буду нужен…

– Увидимся, Хуан, – сказал я, открывая перед ним дверь. – Большое спасибо. – Я приподнял несуществующую шляпу.

Хуан пожал плечами. Он понимал, что тут что-то нечисто, но ему было не настолько интересно, чтобы выяснять подробности. Когда он вышел, я нажал на кнопку, и дверь захлопнулась. Стоило ей закрыться, я обхватил Пиковера за плечи и подтолкнул обратно к компьютеру, где указал на строку, которую Хуан выделил на экране, и прочитал вслух её окончание:

– «… за ужином из семи блюд в половину девятого вечера».

– Да, – кивнул Пиковер. – И?..

– В числах удобно шифровать информацию, – сказал я. – «Семь блюд», «половина девятого». Вам это что-нибудь говорит?

– Мне? Ничего. Когда я ещё ужинал, то предпочитал есть пораньше и обходился всего одним блюдом.

– Возможно, это послание.

– Кому? От кого?

Я даже не знал, как бы выразиться помягче.

– От вас вам же.

Он свёл к переносице искусственные брови.

– Что?

– Послушайте, – сказал я, жестом предлагая ему присесть перед компьютером. – Хуан прав, тут без сомнений. Извлечь данные из цифровой копии разума невозможно.

– Но Уилкинс смог.

Я покачал головой:

– Нет. Единственный способ узнать, что творится у вас в голове, – спросить напрямую.

– Но… у меня ни разу не спрашивали пароль.

– У вас – да, не спрашивали. Должно быть, Джошуа Уилкинс перенёс дополнительную копию вашего сознания в другое тело, чтобы работать непосредственно с ним. Именно эта копия и сообщила ему ваш пароль.

– Хотите сказать… хотите сказать, существую ещё один я? Вторая сознательная копия?

– Похоже на то.

– Но… нет, нет. Это… это же незаконно. Чтобы людей так брали и клонировали… боже мой, Ломакс, это ведь попросту гнусно!

– Я постараюсь найти вашего двойника, – сказал я.

– Клона, – решительно поправил Пиковер.

– Что?

– Клона. Не двойника. Нет у меня никаких двойников, есть только я – настоящий Рори Пиковер. – Он содрогнулся. – Боже мой, Ломакс, какой… какой стыд! Какое надругательство над личностью! Как представлю, что где-то ходит украденная копия моего разума…

– Это да. Но этот… клон пытается вам что-то сказать. Он специально добавил слова в пароль, который требовал Уилкинс. Это послание.

– Но я его не понимаю, – с досадой сказал Пиковер.

– Вам ни о чём не говорят эти слова? Ничего не напоминают?

Пиковер перечитал текст.

– Ничего не приходит в голову, – сказал он. – Разве что… нет, нет, я бы никогда до этого не додумался.

– Как видите, сейчас очень даже додумались. Что такое?

Пиковер помолчал, будто размышлял, стоит ли говорить. Потом сказал:

– Ну, в Нью-Клондайке же циркулярная планировка, так? Он состоит из концентрических колец зданий. Получается, половина девятого будет между Восьмой и Девятой авеню, а семь блюд – седьмое кольцо от центра? Может, проклятый клон пытается послать нас по какому-то адресу здесь, в городе?

– Седьмое кольцо у Восьмой авеню, – повторил я. – Паршивый райончик. У меня там зал неподалёку.

– И верфи, – сказал Пиковер. – Они тоже там?

– Ага. – Работать в доках было удобнее без скафандров, а в первые годы ремонт и обслуживание космических кораблей были основным городским делом. Я направился к двери. – Пойду на разведку.

– Я с вами, – сказал Пиковер.

Я покачал головой. Он будет больше мешать, чем помогать, тут даже думать нечего.

– Слишком опасно. Мне будет лучше пойти одному.

Пиковер явно хотел возразить, но в итоге кивнул:

– Ладно. Но если найдёте второго меня…

– Да? – спросил я. – Что мне с ним сделать?

Пиковер поднял на меня умоляющий взгляд.

– Сотрите его. Уничтожьте. – Он вновь содрогнулся. – Видеть не хочу проклятую дрянь.

Глава 8

Мне нужно было поспать – чёрт, как же иногда хотелось стать трансфером, – поэтому я сел на антигравитационный трамвай до дома. Я жил на Пятой авеню – прекрасный адрес в Нью-Йорке и так себе в Нью-Клондайке, особенно у края кольца; в основном здесь селились несостоявшиеся старатели, поэтому в народе её прозвали Авеню неудачников.

Я позволил себе шесть часов сна – впрочем, марсианских, которые несколько длиннее земных, – а потом отправился на старую верфь. Когда я добрался, солнце только взошло. Небо за куполом окрасилось розовым на востоке и лиловым на западе.

Кое-где ещё велись активные работы по обслуживанию и ремонту космических кораблей, но большинство громадин уже не годились для полётов и стояли заброшенными. Я подумал,