Блюз Красной планеты - Роберт Дж. Сойер

Солнце уже скрылось за горизонтом. Пиковер раскинул руки в мольбе на фоне наступающей ночи.

– Ладно, ладно, как скажете. Зовите свою Кассандру, пожалуйста. Я поговорю с ней. И двух секунд не пройдёт, как она поймёт, что я не её муж. Просто… Господи боже, чёрт.

– Что?

– Мне тоже нужно его найти.

– Кого? Джошуа Уилкинса?

Он кивнул, потом, видимо, решил, что в нарастающей темноте я этого не увижу, и добавил:

– Да.

– Зачем?

Он запрокинул голову, размышляя. Я проследил его взгляд. Он смотрел на Фобос – тёмное пятно над головой. Наконец, он снова заговорил:

– Потому что это из-за меня он сбежал.

– Что?

– Поэтому я и думал вас нанять. Не знал, к кому ещё обратиться.

– И зачем я вам понадобился?

Пиковер посмотрел на меня.

– Я действительно был в «Новом Ты», мистер Ломакс. Я знал, что на поверхности меня ждёт огромный объём работы, и хотел получить возможность проводить недели – месяцы! – в полевых условиях, не беспокоясь о еде и припасах.

Я нахмурился:

– Но вы провели на планете шесть марсолет; я видел это в досье. Что изменилось?

– Всё, мистер Ломакс. – Он посмотрел вдаль. – Всё! – Но он не спешил объясниться. Вместо этого сказал: – Я, конечно, знаю этого Уилкинса. Я был у него в мастерской и попросил перенести моё сознание из старого биологического тела в это. Но он сохранил копию моего разума, я в этом уверен.

– Ну и ну… – Я покачал головой. – Никогда о таком не слышал.

– Я тоже, – сказал Пиковер. – Из рекламы я думал, что сознание как бы, кхм, перепрыгивает в новое тело. Поэтому не знал, что дубликаты возможны, иначе ни за что бы не согласился на перенос.

В тридцати метрах от нас Каур вскинула большую винтовку, целясь в спину Пиковеру. Я поднял руку, показывая попридержать коней.

– Докажите, – потребовал я. – Докажите, что не врёте. Скажите что-нибудь такое, чего не мог знать Джошуа Уилкинс, но знал бы палеонтолог.

– Ох, ради всего…

– Говорите!

– Ладно, ладно. Самые свежие окаменелости Марса сформировались в процессе выветривания поверхностных пород во времена так называемой нойской эпохи – периода морфологической диверсификации, аналогичного земному кембрийскому взрыву. В настоящее время идентифицировано двадцать семь различных родов – их было двадцать девять, но потом я успешно доказал, что вайнбаумия и галлуния являются младшими синонимами бредбурии. В пределах бредбурии выделяют шесть отдельных видов, из которых самым распространённым является бредбурия бревицепс, известный раздвоением пигидия и…

– Ладно! – сказал я. – Хватит. – Я жестом показал Каур, на какую частоту переключиться, и дождался, пока она введёт её через встроенную в скафандр клавиатуру. – Прости, сержант, – обратился я к ней. – Ошибочка вышла.

Женщина кивнула.

– Будешь должен, Ломакс. – Она опустила винтовку и прошла мимо нас к шлюзу.

Я не хотел, чтобы Каур подслушивала, поэтому снова сменил частоту и жестом сообщил об этом Пиковеру. На первый взгляд он никак не отреагировал, но вскоре раздался его голос:

– В общем, я думаю, что Уилкинс скопировал мой разум.

Определённо незаконно, с некоторой вероятностью неэтично, а может быть, и вовсе технически не возможно; надо будет потом уточнить у Хуана.

– И почему вы так решили?

– Это единственное объяснение, как мой компьютер могли взломать. Никто, кроме меня, не знает кодовой фразы. Но кто-то рылся у меня в файлах; я пользуюсь квантовым шифрованием, так что могу определить, даже когда на файл попросту посмотрели. – Он покачал головой. – Не представляю, как он это сделал – видимо, есть какая-то специальная техника, – но каким-то образом Уилкинс извлёк информацию из копии моего сознания. Только так он мог выяснить мой пароль, других вариантов нет.

– Думаете, Уилкинс проделал всё это ради доступа к вашим счетам? Там что, столько денег, что есть смысл возиться? В темноте, конечно, плохо видно, но если я правильно помню, выглядели вы… небогато.

– Вы правы. Я всего лишь бедный учёный. Но я знаю один секрет, и он может принести некоторым негодяям богатства, о которых они не могли и мечтать.

– Это какой же? – поинтересовался я.

Он замер; решал, видимо, стоит ли мне доверять. Я не торопил, и наконец доктор Рори Пиковер, беззвёздный силуэт на фоне звёздного неба, полушёпотом выдохнул:

– Я знаю, где она.

– Что?

– Альфа-залежь.

– Господи. Да вы будете купаться в деньгах.

Кажется, он покачал головой – было слишком темно, чтобы сказать точно.

– Нет, сэр, – ответил он тоном образцового британского интеллигента. – Не буду. Я не хочу продавать эти окаменелости. Я хочу их сохранить; хочу защитить их от этих грабителей, этих… этих воров. Я хочу, чтобы их собирали правильно, по-научному. Хочу, чтобы их выставляли в лучших музеях, где их можно было бы изучать. Сколько нового мы могли бы узнать, сколько открытий сделать!

– И что, Джошуа Уилкинс теперь знает, где находится Альфа?

– Нет. По крайней мере, он не мог вытащить это из компьютера. Местоположение Альфы я держу только в одном месте – здесь.

Он, видимо, постучал по голове.

– Но раз Уилкинс смог извлечь ваш пароль, почему бы напрямую не вытащить координаты Альфы?

– С парольной фразой всё просто, это всего лишь слова, а вот местоположение Альфы… у неё нет адреса как такового, и даже я не знаю долготу и широту наизусть. Я просто знаю её местоположение относительно некоторых геологических особенностей рельефа, в которых неспециалист не разберётся; подозреваю, извлечь такие знания было бы трудно. Поэтому он и выбрал способ полегче – порыться в моём компьютере.

Я покачал головой:

– Бред какой-то. Откуда Уилкинс вообще узнал, что вы обнаружили Альфу?

Пиковер вдруг странно притих.

– Я обратился в «Новый Ты» – заранее, естественно, им ведь нужно знать, что клиент хочет от нового тела; требуется время, чтобы изготовить его под заказ.

– Ну и?

– Мне нужно было тело, идеально подходящее для палеонтологических работ на поверхности Марса; для этого требовалось установить особые модификации – такие, которые могут позволить себе только самые успешные старатели. Армированные колени; усиленные руки для поднятия тяжёлых камней; повышенная спектральная чувствительность глаз, чтобы лучше замечать ископаемые; ночное зрение, чтобы работать в темноте. Но…

Я кивнул:

– Но денег у вас не было.

– Именно. Я и так едва мог позволить себе трансфер, даже в самое дешёвое готовое тело, поэтому…

Он замолчал; должно быть, слишком на себя злился.

– Поэтому вы намекнули, что скоро разбогатеете, – сказал я. – Сейчас он бы помог вам, а вы расплатились бы позже.

– В том и беда учёных: мы привыкли делиться знаниями, – грустно заметил Пиковер.

– Вы сказали ему, что именно вы нашли?

– Нет. Нет, но он, видимо, догадался. Я