Этой ночью я сгораю - Кэтрин Дж. Адамс

глазах сверкала злоба. Но Малин уже от него отвернулся и, кажется, выбирал в шкафу рубашку.

Отец рявкнул:

– Пять минут!

– Пошел вон! – весело ответил Малин.

Отец вышел в коридор, хлопнув дверью. От облегчения я обмякла, лежа в постели. Малин развернулся. Всеми чертами его лицо выражало беспокойство.

– Об этом мне Алиса не говорила, – прошептал он. – Почему она этого не увидела?

Он снял с вешалки чистое белое платье и бросил его на кровать.

– Что изменилось? Должно быть, что-то изменилось.

Его тревога передалась мне, но не могу же я выйти отсюда со страхом в глазах.

– Прекрати! – тихо прошипела я. – Прошу тебя, Малин, перестань. Мне предстоит идти разбираться со Смотрителем, но если он увидит меня в таком состоянии… Это и вчера было весьма непросто. Если Смотритель заметит разницу хоть в чем-то, все будет кончено. Нам следовало бы выковать…

Малин прервал меня взмахом руки, сжав челюсти.

– Иди в ванную.

Я услышала, как в гостиной скрипнул стул: кто-то на него сел. Я поспешила в ванную и заперла дверь, чтобы поскорее закончить со своими утренними ритуалами. Заставила себя успокоиться, аккуратно заколола волосы назад и почистила зубы. Когда я вышла, глаза у меня были абсолютно пустыми и лишенными эмоций. Малин окинул меня взглядом с ног до головы и прошептал:

– Будь осторожна.

– Они под матрасом, – тихо ответила я, указав пальцем себе на грудь. На этом месте висел бы мой кристалл, если бы мне разрешили его носить. Малин кивнул в знак того, что все понял, и вытолкнул меня за дверь.

Мой отец сидел за обеденным столом. Когда я вошла, он встал, молча взял за руку и увел меня.

– Приведи ее обратно, когда он с ней закончит, – прорычал нам вслед Малин. – Я хочу, чтобы она вернулась целой и невредимой.

– Ублюдок, – пробормотал мой отец, и у меня закатились глаза.

Отец посмотрел на меня. Я бестолково заморгала.

– Глаза в пол, маленькая Ткачиха Смерти, – приказал он, но не таким ледяным тоном, как прежде. Да и за руку он меня держал совсем не больно. Какого черта тут произошло? Похоже, пока я бродила по Смерти прошлой ночью, без меня этот мир стал вращаться в другую сторону.

Не успела я оправиться от замешательства, как он уже втолкнул меня в кабинет при покоях Смотрителя. Я все еще пошатывалась, когда Смотритель приказал мне подойти. Алисы здесь не было, как обычно. Я послушно упала на колени, сложившись на полу у его ног, и склонила голову, стараясь не закрыть рот от вони вблизи от его раны.

Этим утром Смотритель был в пугающе прекрасном расположении духа. Его маска лежала на диване рядом с ним. Я старалась не смотреть ему в лицо.

– Доброе утро, Ткачиха Смерти, – сказал он; голос у него звучал бодрее, чем обычно, когда меня вызывали для его исцеления. – Ты должна простить мне это небольшое изменение в нашем привычном распорядке. Что касается предстоящих нам забав, то в оставшуюся часть дня я занят другими делами. Но я подумал: наверняка моя маленькая Терновая принцесса меня чем-нибудь побалует. Не ошибся ли я, любимица моя?

– Я в вашем распоряжении.

Я его ненавидела. Никогда и никого я не ненавидела так сильно, как его.

– Прекрасно, – сказал он. Диван протестующе заскрипел, когда он наклонился вперед и схватил меня за подбородок, чтобы я посмотрела прямо ему в глаза. Я скрыла страх, повторяя про себя слова заклинания – того, которое я собиралась использовать, чтобы выковать нож и прикончить его. Это того стоит. Любой ценой стоит сбросить с трона этого тирана.

– Я даже немного буду скучать по тебе, когда все закончится, – сказал он маслянистым зловещим голосом. Страх пронзил мне ребра, когда он пристально взглянул мне в глаза. Я через силу мягко улыбнулась ему, притворяясь настолько потерянной девушкой, насколько это возможно. Явно удовлетворенный увиденным, он откинулся на спинку и с улыбкой приподнял халат, обнажив рану, которая со вчера загнила.

– Исцели меня.

Я закрыла глаза и положила руки на его линию жизни, но почувствовала сильный толчок. Обязательство, которая я дала, заключив с Малином сделку в Смерти, все еще действует. Я пыталась отыскать пути обхода клятвы в том, что я никогда не буду исцелять Смотрителя. Теперь мне все равно, даже если бы моя душа перешла к Малину. Пускай он ее забирает. Нам нужно лишь выиграть время, чтобы выковать нож и дать шанс на победу остальным.

Пот струился по спине, голова болела от усилий, но мне удалось найти нить волшебства, искру силы, которая ускользала от меня раньше, когда я брала в руки линию жизни Смотрителя. По милости некоего божества, в которое мне бы хотелось снова не верить, мне удалось отыскать достаточно магии, чтобы смягчить хрупкость недуга Смотрителя. Возможно, этого будет достаточно, чтобы убедить его в моем усердии. И чтобы он удовлетворился тем, что сделала со мной позолота.

Я села на пятки, задыхаясь. У меня тряслись руки. О, Пресвятая Темная Мать, пускай этого будет достаточно… Нам осталось пережить сегодня, всего один день. У меня болела грудь, щипало глаза, а магия обжигала мою кровь в болезненном протесте против того, к чему я ее принудила.

Смотритель похлопал меня по голове, покровительственно подбадривая, и извинился за то, что мне нужно вернуться в свои покои.

– Возможно, попозже я найду для тебя время, – сказал он, и скрип гравия в его голосе как будто бы исчез. Его голос стал сильнее. – Тебе бы хотелось этого, любимица моя?

Я кивнула и прошептала, как я ему признательна. Он рассмеялся.

– Верните ее моему своенравному сыну. Пусть он наслаждается ею, пока еще может.

У меня в жилах застыла кровь, а голова закружилась слишком сильно. Мой Золоченый отец поставил меня на ноги и едва ли не вынес прочь. Как только я оказалась за дверью, ноги тут же подкосились. В глазах потемнело; мир вокруг меня плыл и покачивался. Я собралась с силами и заставила магию в моей крови действовать вопреки данному обещанию.

Меня приподняли; я застряла между мыслями во сне и наяву. Мне слышались сбивчивые слова и бормотание голоса, который когда-то принадлежал моему отцу. Кто-то велел мне держаться. Еще немного.

А потом все потемнело.

Когда я открыла глаза, я лежала в постели Малина, а Алиса сидела рядом со мной. Небо за окном посинело. Свинцовые сумерки нависли в ожидании звезд. Алиса сжала мою руку в своей, и я разрыдалась.

Уже поздно, а мне нужно выковать нож, который лишит меня жизни. У меня