Этой ночью я сгораю - Кэтрин Дж. Адамс

стали алыми. Они стали исчезать один за другим, пока не осталось всего два книжных спрайта. Они перекрыли лестницу, вынуждая нас остановиться.

– Пенни, – сказали они напряженными голосами. – Пожалуйста, вернись.

– Не знаю…

– Пожалуйста, – прошептали они, а затем исчезли.

Когда мы добрались до гостиной Малина, он бросил на нас один-единственный взгляд, чтобы убедиться, что мы целы, покачал головой и уселся на диван.

– Он не станет нам помогать?

Я почувствовала, как у меня задрожал подбородок. Мне не хотелось признавать свое поражение, и все же я была повержена.

– Он не может.

– Все в порядке, – тихо сказал Малин. – Завтра, когда будешь создавать нож, ты не останешься одна.

Я должна была отказаться, но не смогла. Мне стоило с ним поспорить, сказать ему, что должен быть другой способ, но я не стала этого делать. Однажды я не приняла выбор Малина, и больше я не собираюсь так поступать. Так что я тихо его поблагодарила, и он преподнес мне последний подарок перед тем, как весь наш мир расколется на части. Это было время с Алисой. Он протянул руку к двери своей спальни. Он предложил мне немного покоя и безопасности. Это была возможность попрощаться. Алиса мягко улыбнулась ему, взяла меня за руку, и мы удалились.

– Он хороший человек, – прошептала Алиса, когда мы забрались в постель. Уютно, привычно и безопасно. Раньше мы уже здесь спали, забывшись и свернувшись калачиком в объятиях друг друга.

– Знаю, – ответила я.

Алиса нежно поцеловала меня.

– Мы будем вместе, Пенни. Всегда. Не забывай.

Я с ней не спорила. Мне хотелось лишь провести побольше времени вместе. За это время мы увидели бы, куда и насколько далеко все это может нас завести. И насколько глубоко мы упадем…

– Расскажи мне сказку, – прошептала мне в плечо Алиса.

И я рассказала. Я рассказала ей о двух девочках, выросших в темноте, где не было ни единого огонька, за которым можно было бы следовать. А может, им так казалось. Я рассказывала ей, как они повели друг друга на свет. Я рассказывала Алисе сказку про нас: о том, как мы познакомились, как мы выросли и изменились. Но потом я изменила концовку.

– Они вырвались на свободу, – прошептала я ей в волосы. – И обратили лица к солнцу.

– Ты мое солнце, Пенни.

Она нежно и ласково вздыхала в моих объятиях. Она прощалась со мной.

– А ты мои звезды.

Я дышала ею. Выдыхая, я безмолвно прощалась с ней. Словами этого было не выразить.

Мне хотелось остановить это мгновение, забыться в послевкусии в объятиях друг друга в темноте. Я чувствовала каждый удар ее сердца. Мы шептались обо всем и ни о чем, и о том, что было между этим. Время, которое мы провели вместе, сошло на нет, как звезды, исчезнувшие в утреннем небе.

Быть может, наши судьбы всегда были связаны, а наши нити были спрядены неразрывно еще до того, как Темная Мать соткала наши души и вдохнула в нас жизнь. Быть может, наш выбор не имеет никакого значения и будущее невозможно изменить. Как ни странно, но меня успокаивала мысль, что мы были созданы друг для друга.

Глава 39

Я продержалась до конца следующего дня: Смотритель так и не заметил никаких изменений. Он был слишком высокомерным, чтобы допустить даже возможность того, что его планы сорвутся и мне удастся найти выход. Я старательно поддерживала отсутствующий вид, вспоминая каждый поступок, совершенный им против нас, каждую несправедливость и потерю. Их оказалось так много, что к полудню я потеряла счет. Каждый мой шаг был решительным; каждый раз, как я моргала, это было точно просчитано. Я ждала Малина у входа в храм Сопротивления, завешенного гобеленами, но внезапно замялась.

Как мы пришли к этому? Все не должно было закончиться вот так. Да и сейчас все тоже не должно закончиться.

Я вознесла безмолвную молитву Темной Матери. Трудно не поверить в нее после всего, что я видела. Однако я до сих пор не уверена, что она слушает меня, что ей есть до меня дело. Я взмолилась, чтобы моя семья пережила то, что вскоре произойдет. Я просила, чтобы Элла полностью восстановилась, Мила оказалась в безопасности, отец пришел в себя, а мама стала счастливой. Чтобы бабушка смягчилась и снова стала любящей. Я закрыла глаза и представила себе нашу деревню. Мои сестры сидели у ручья и плели венки из ромашек, мать ухаживала за садом с травами, а отец стоял у плиты и готовил ужин.

Деревни больше не было, но мой ковен мог восстановиться. Горы возвышались там же: хребет Виверны никогда не переломится. Никому из смертных не одолеть гору.

Но также выяснилось, что одной ведьме не спасти весь мир.

Отец всегда говорил: чтобы разжечь огонь, нужна всего одна искра. Однако чтобы разжечь такой огонь, требуется гораздо больше одной ведьмы. Сегодня вечером я сожгу себя в последний раз, и на этот раз вместе со мной сгорит Малин.

За этим гобеленом меня ждут друзья. Раньше у меня никогда не было друзей. А это означает, что теперь в случае неудачи мне есть что терять. На кону, если у меня сдадут нервы, стоит нечто гораздо большее.

Я приняла свою судьбу, как и Малин. Но насчет Алисы я не так уверена. Надеюсь, кто-нибудь подхватит ее, когда я ее оставлю.

Малин мягкими шагами приближался ко мне в пыльной темноте. Он вручил мне коробку для пожертвований, которую дала ему Мила.

– Готова? – тихо спросил он, положив руку мне на поясницу. Так он поделился со мной силой, и от этого прикосновения у меня в груди запорхали бабочки.

– Вряд ли я когда-нибудь буду к этому готова.

Через силу улыбнувшись, я собралась с духом и отодвинула гобелен.

В храме Сопротивления холодно и гулко. Никто не знает, что мы пришли, кроме нас самих и мисс Элсвезер: она дала Клэр ключ. Этим вечером никто не сидел за картиной с розами, а на шаткой платформе не собирались члены Совета. Здесь как-то странно пахло Смертью. На каждом вдохе ноздри заполняло ощущение холодной сырости. Я была рада, что на ходу Малин все так же держал меня в объятиях.

Мои подруги собрались вокруг алтаря, одетые в черные рубашки. Вокруг талии у каждой затянут пояс цвета ее ковена: цветные полосы выделялись на темном фоне. Наверху алтаря из цельного золота восседала Эвелин. Она играла с пламенем свечи, заставляя его перескакивать