Техника игры в блинчики - И. А. Намор

* * *

– Нет, это не вариант, – Гейдрих еще плотнее сжал тонкие губы, задумался на мгновение, чуть прищурив глаза, смотрящие, однако, куда-то мимо Шаунбурга, и качнул головой, как бы подчеркивая отрицательный результат. – Если бы не Канарис… – трудно сказать, чего было больше в его голосе, сожаления и горечи или откровенной ненависти. – Мы играем на чужом поле, Себастиан, так что все следует провести так, словно нас там и нет.

За два часа разговора это было уже четвертое по счету предупреждение, и если уж Гейдрих настолько «рассеян», что возвращается к теме более двух раз, то не Шаунбургу пропускать такое мимо ушей.

– У меня имеется репутация, – сказал он осторожно. – Некоторая репутация, в некоторых кругах, может быть?..

– Лишнее, – отмахнулся шеф «зипо»[89]. – Не следует множить сущности. Я смотрел ее досье. Она спит со своим директором Раймоном Полем. И он же автор большинства ее песен… Нет, не стоит ломать планы. Французы с ней едут? Едут. И какой-то американец… Миллер, кажется. Так почему бы не поехать и немцу? В конце концов, это первая luder[90], которую большевики пригласили к себе в гости. Германские граждане вправе узнать, как проходил этот визит… Предупреждать вас об осторожности, вероятно, не требуется, не правда ли?

– Разумеется, – улыбнулся Шаунбург. – Можно попросить, чтобы нам принесли кофе?

Они сидели в приватном «уголке», устроенном Гейдрихом в подражание Гиммлеру. Такой же, как у шефа, кожаный диван углом, прямоугольный капитальный стол и два кожаных кресла вдоль длинной стороны стола. Даже картины на сходящихся углом стенах чуть ли не те же самые – настолько похожи: романтические развалины на скалистом холме и какой-то сельский пейзаж.

– А не описаетесь, дружище? – спросил Гейдрих, вызывая нажатием кнопки адъютанта.

Разумеется, и эта шутка прозвучала неспроста. В этих стенах просто так даже не дышали. А уж потели и улыбались только со смыслом, и зачастую с двойным смыслом. Вот и сейчас, грубоватая, почти плебейская незатейливость остроты должна была показать собеседнику, что характер их, Гейдриха и Шаунбурга, отношений далеко выходит за рамки служебной подчиненности. Почти дружба…

«Почти…»

– Меня тревожит не проясненность «обратного адреса», – Баст достал из портсигара сигарету и потянулся за зажигалкой, а она у него была примечательная. На первый взгляд как бы и не «Zippo», но на самом деле – австрийская, ручной работы, той же модели, которую американцы и взяли за образец. Подарок «кузины Кисси», женщины, имеющей вкус на красивые и дорогие вещи.

– Да, это серьезно, – на этот раз Гейдрих не стал уводить разговор в сторону и перешел, наконец, к делу. Ведь дьявол в деталях, не правда ли?

– Вот, посмотрите, Себастиан, – предложил он, выкладывая перед Шаунбургом лист голубоватой бумаги с коротким машинописным текстом, главную часть которого составлял список персоналий.

Баст посмотрел текст. Хмыкнул про себя и прочел еще раз. Прикрыл глаза, повторяя в уме имена, звания и должности.

«Неплохо…»

Прочел для верности еще раз. Гейдрих его не торопил, лишь чуть позже, когда принесли кофе, перевернул лист текстом вниз.

– Спасибо, – кивнул фон Шаунбург на чашку кофе. – И… да. Я запомнил. Но они наверняка захотят увидеть и «тень отца Гамлета».

– У вас мрачный юмор, Себастиан, – усмехнулся Гейдрих. – Но вы правы, захотят. И пусть увидят… ну, скажем, его, – с этими словами шеф «зипо» выложил на столешницу еще один документ и, прикрыв текст ладонью, постучал длинным пальцем музыканта по подписи.

«Доктор Геббельс. Я угадал!»

– Как считаете, сойдет он за «тень отца Гамлета»? – спросил Гейдрих, убирая оба документа.

– Боюсь, что за одной тенью мои собеседники могут вообразить себе еще более впечатляющую… тень, – Баст специально выдержал паузу, чтобы Гейдрих почувствовал не высказанное вслух слово.

Фигура, а не тень.

– Это их право, – чуть пожал плечами Гейдрих. – Разговор ведь идет об очень серьезных вещах. А значит, искренность лучшая политика. Они не могут не знать, в каком мы сейчас положении, но и мы знаем кое-что про них. Пытаться дожимать соперника до конца чревато серьезными последствиями для обеих сторон. А мы, в конце концов, имеем одних и тех же врагов.

– Вы имеете в виду евреев? – поднял бровь Шаунбург.

– Я имею в виду Англию, – усмехнулся в ответ Гейдрих, давая понять, что уловил намек. – А евреи… что ж… они ведь могли бы уехать в Палестину… Но Британская империя этому противится, и нам приходится до поры до времени использовать популярные в народе лозунги.

Разумеется, это не было правдой. Антисемитизм являлся одним из краеугольных камней в фундаменте идеологии НСДАП, и отменять его было поздно, если возможно вообще. Другое дело, что в реальной политике – тем более на войне – идеология иногда, хотя и не всегда, уступает, если не здравому смыслу, то хотя бы фактическим интересам. И в последнее время Гейдрих явно начал проводить в «еврейском вопросе» какую-то особую – свою, – хотя, возможно, и одобренную свыше, линию. Во всяком случае, заигрывание с русскими коммунистами, среди которых было полно евреев, и Америкой, где еврейские капиталы играли определенную и совсем немалую роль, могло подвигнуть руководство рейха решать наболевший вопрос несколько иначе, чем это случилось в истории, известной второму, вернее, первому «Я» Баста фон Шаунбурга. Впрочем, ничего еще не произошло, и история легко могла вернуться в прежнее русло, которого на самом деле, возможно, и вообще не покидала, но могла, разумеется, потечь и в совершенно ином направлении. И Олег Ицкович, превратившийся волею черт знает каких сил в баварского дворянина и офицера СС, прилагал весь последний год немалые усилия к тому, чтобы «хоть что-нибудь изменить». Разумеется, он не заблуждался: зверь останется зверем, в какие бы одежды он не рядился, но сейчас в расчетах нацистского руководства наметился какой-то иной вариант развития, и грех было бы этим случаем не воспользоваться.

«Где-то так…»

– Мои собеседники, – осторожно предположил Баст, – могут резонно возразить, что если для них Англия, в самом деле, откровенный враг, то с нами-то она сейчас не воюет…

– Ключевое слово «сейчас», – кивнул Гейдрих. – Тактическая пауза… Впрочем, британцы и пальцем не шевельнут, чтобы нам помочь в случае большой европейской войны. А мы можем оказаться втянутыми в нее волею обстоятельств уже в самое ближайшее время. У Британии есть интересы. Есть они и у нас.

– Русским могут прийти в голову те же соображения, – Шаунбург хотел сделать глоток кофе, но не мог. Разговор, блуждавший словно путник в ночном лесу, в очередной раз вышел «на дорогу», коснувшись одной из «ключевых» точек.

– Да, – сразу же согласился Гейдрих. – Делить