Сергей Кусков - Золотая планета

— А вот и наш нонконформист, — выдавила искрометную улыбку Фрейя. — Жанн, можно поинтересоваться, почему его впустили? — гневно сверкнула она глазами мне за спину.

Жанка равнодушно пожала плечами.

— Вы уж определитесь в своих отношениях. А то то можно впускать, то нельзя… То сама к нему бегаешь, то вдруг нежелательная персона…

— Отношениях? — Брови ее высочества взлетели, но продолжать дискуссию она не стала. Действительно, благодаря предыдущим нашим знакомствам я попал в список "входных", и задача девчонок на данном этапе лишь обеспечение безопасности, а не отсечение.

— Нон… Кто? — спросил парень за пультом.

Увидев возможность закрыть тему, Фрейя обернулась к нему и выдавила ядовитую улыбку.

— Нонконформист. Несогласный. Несогласный с властью ее величества и всех латинос в целом. — Ехидный взгляд на меня. — Нацик, короче.

Я мог бы поправить, но не стал. У меня несколько иная задача, чем глупые политические споры.

— Если бы ты дослушала до конца, ты бы поняла, что я не против латинос. Я всего лишь за своих, чтобы ваши наших не обижали.

Фрейя покровительственно кивнула: "Да-да, ага, как же как же". Жанка, а я стоял в полоборота, пронзила меня недоуменным и напряженным взглядом. Ответить русской принцессе было нечего.

— Ладно, я здесь по другому вопросу. — Кажется, ее королевское высочество наш разговор с "Алыми парусами" банально не дослушала. Остановилась на самой первой, политической его части. — Уделишь мне несколько минут?

Фрейя скривилась, но широким жестом кивнула на свободный стул, окончательно стягивая наушники.

— Так и быть, пару минут выделю. Время пошло! — она картинно посмотрела на браслет.

— Злая ты, — покачал я головой. — Я же пришел, чтоб помочь.

— Помочь? Мне? — Удивление на ее лице было безграничным. — В чем?

— Например, в подборе материала для выступления, — выдал я белозубую улыбку.

Ее брови напряженно взлетели.

— Какого выступления?

— Так, может я пойду, покурю, а вы поговорите? — воскликнул парень и собрался было уходить, но она его окликнула:

— Останься! Юный сеньор уже уходит!

Тип в розовой футболке бросил на меня вопросительный взгляд, поймал посыл: "Двигай, парень, давай-давай!", после чего все-таки ретировался.

— Нет-нет! Надо покурить! А то работа не будет клеиться…

Жанка у входа, также одними глазами, подтвердила, что он принял верное решение.

Ее высочество грозно вздохнула.

— Итак, слушаю? Что это еще за фокусы?

Я сменил ипостась с бравого рубаха-парня на загадочного мачо.

— Ты только не кричи и не возмущайся, хорошо? — Пауза. — Тут по зданию ходят слухи, что ты собираешься выступать на дне рождения школы.

Фрейя молчала, демонстрируя, что вся во внимании.

— Так же ходят слухи, — продолжил я, — что тебе нечего надеть и не с чем выступать.

— Откуда же, интересно, эти слухи?

— Кто его знает?! — поднял я к небу глаза. — Что известно двум — известно всем, римляне не просто так придумали эту идиому. Кстати, в теме не так много народу, просто мне повезло. Ты же знаешь, я везучий.

— Дальше, — кивнула она. — Допустим.

— Допустим, я узнал, об этом, — продолжил я. — И решил предложить свои услуги. Не в качестве модельера, конечно, а как человек, у которого есть идеи насчет материала. Ты можешь меня выгнать, не слушать, но с другой стороны, а что потеряешь, если я тебе его продемонстрирую?

— Время, — лаконично ответила она. — Зачем это тебе?

Я искрометно улыбнулся.

— Хочу начать наводить мосты. Возможно ты и права, я предвзят насчет королевской семьи. А лучший способ развеять миф — личный контакт.

— А ты не думал, что мне личный контакт с тобой не особо интересен? — нахмурила она носик.

— К чему тогда тот спитч с оправданиями и попыткой вербовки? — парировал я.

— Скажем так, у меня тогда было плохое настроение, — скривилась она. — Но я уже пришла в себя. Хуан? Тебя ведь Хуан зовут?

Я кивнул.

— Так вот, Хуан, мне жаль, что так получилось, но сейчас советую тебе выметаться отсюда и забыть о моем существовании. Девочкам же скажу тебя больше не впускать. Чтобы они относились к тебе так же, как к любому другому учащемуся этой школы. И благодари бога, что я не послала записи ваших болтологий в пятое управление! — сверкнула она глазами напоследок.

Ай-яй, как грозно! Аж дрожу от страха!

Но это не умаляет того, что она стерва. Захотелось выругаться.

"Шимановский, ты ждал чего-то другого?" — хмыкнул внутренний голос.

Ждал. Что хоть какой-то успех за мной остался. Ну что ж, детка, сначала — так сначала. Я терпеливый.

— Ты сама сказала, болтологий, — парировал я, вновь искрометно улыбнувшись. — Знаешь, chica, я сейчас встану и уйду. И ничего не потеряю. Ну абсолютно ничего! — я добавил в голос энергии, чтоб звучало правдоподобно. — Я прекрасно жил и до встречи с тобой и у меня были прекрасные, в смысле основывающиеся на кое-каком опыте, политические взгляды.

Не хочешь, чтобы твой противник стал сторонником — не держу. Но послушать песенку ты же можешь?

— А смысл? — Ее лицо было наполнено победной издевкой.

— Гонорар. Я подберу материал для твоего выступления, ты меня отблагодаришь. Как говорил Аль Капоне: "Бизнес, ничего личного, детка!"

— А бизнес можно делать и с политическими противниками, — потянула она, ни к кому конкретно не обращаясь. — Кто такой Аль Капоне?

— Именно это и делает твоя мать, — искрометно улыбнулся я, опуская ее вопрос. — Бизнес с противниками. И даже врагами. И все остальные главы кланов. И вообще все вы, чертовы буржуи. Или, скажешь, нет? — Я вернул ей ехидную улыбку. — Нет. Ну, а раз так, чем я хуже?

Пауза. Ее лицо удовлетворенно вытянулось. Кажется, она обожает играть в шпильки.

— Ладно, несогласный. Так и быть. Я тебя выслушаю. "Бизнес есть бизнес", давай свою запись!

Я достал из кармана капсулу — плод напряженнейшей работы всей ночи… Двух ночей. И протянул ей. Она пересела за пульт, из-за которого ушел парень в розовом, куда-то ее воткнула. После чего на всплывшем виртуальном меню нажала запуск.

Да, я подобрал ей песню. Не особо известную (возможно, не особо известную в наши дни, за прошлое не скажу), но очень и очень… Даже не знаю, как сказать.

Песня шла по нарастающей. Первая часть — спокойная, лирическая. Затем композиция набирала обороты; в голосе вокалистки и появлялась энергетика, распиравшая во все стороны. Финалом был порыв, ураган, способный разметать вокруг все на свете. Голос для этого порыва требовался высокий и сильный, и лирическое сопрано ее высочества подошло бы как нельзя лучше.