Перековка. Перевернутое Небо - Михаил Павлович Игнатов

Я невольно хмыкнул, и Тола верно меня понял, улыбнулся уголком губ.

— Язвительная, гордая, не прощающая обид, — тут он вновь покосился на меня. — Видел её коллекцию голов?

Я хмыкнул ещё раз.

Тола отвернулся:

— Ничуть не менее талантливая, но… другая. Она и впрямь словно старшая сестра Файвары, — Тола глотнул, не обращая внимания на потёкшие струйки, негромко сказал: — Не могу только понять, самому мне считать её младшей сестрой или старшей?

Я потянулся, забрал кувшин у Толы, тоже глотнул, раздумывая.

Не могу сказать, что я надеялся, будто Фатия заменит Файвару полностью. Скорее уж, я этого боялся. Она слишком другая, она… Хотя, что я могу знать об этом? Тола тоже совсем другой после стольких лет плена. Вон, про головы даже с каким-то восхищением говорил. И всё же… Это ли не лучший выход для встречи, которую я не мог не устроить?

Вернул кувшин Толе со словами:

— Разве ответ тебе нужен прямо здесь и сейчас?

— Ответ про старшинство? — Тола повернулся, глядя на меня, глотнул, медленно повёл головой из стороны в сторону, промокнул подбородок и ответил: — Нет. Но здесь и сейчас мне нужен ответ, как жить дальше.

— Просто жить.

— Просто жить не получится, — криво усмехнулся Тола. — Когда ты поднял меня с плит сада Павильона Здоровья, то всё было просто и ясно. Всё, что от меня требовалось в этой жизни, — это восстановить силы и отомстить. Но второй шанс перевернул всё с ног на голову. Что мне делать теперь, а?

— Не понимаю вопроса.

Тола прищурился на миг:

— Не понимаешь? Сейчас я стою перед выбором: или предать прошлое, или принять настоящее.

Я потянулся, выхватил кувшин:

— Кажется, тебе хватит.

Тола поджал губы, медленно поднял руку и сжал пальцы на горлышке нового кувшина, возникшего в его ладони:

— Если бы хватило, то я бы понял. Старший.

Я поморщился. Вот только этого мне не хватало.

Из пустоты раздалось:

— Усыпить его, господин?

Думаю, ответ Пересмешник понял по моему лицу.

— Молчу, господин ночных пьяниц.

Тола тем временем сорвал шёлк с горлышка своего кувшина, осторожно положил пробку на черепицу, толкнул. Та покатилась, и Тола, следя за ней взглядом, вдруг заговорил сам, продолжая:

— Все мы вот так же беспомощны перед лицом Неба. Спешим, мчимся вперёд, не зная, что впереди пропасть, — пробка в этот миг сорвалась с края крыши. — Отказаться от второго шанса? — Тола покачал головой. — Не могу. Как не могла эта деревяшка развернуться и покатиться назад.

Я с раздражением спросил:

— Да от чего ты должен отказываться?

Тола вскинул голову, впился в меня взглядом, прорычал:

— Дизир. Месть.

— Ты отомстил достаточно.

— С чего ты взял? В прошлый раз ты говорил другое. Встань, верни себе Возвышение, добавь сверху и отомсти до конца, — напомнил Тола мне мои слова.

Я поморщился:

— Чего только не скажешь, чтобы заставить человека жить.

— Что? — переспросил Тола, глупо хлопая глазами.

— То! — огрызнулся я. — Э то твоя жизнь. Хочешь — мсти, хочешь — не мсти, но нечего приплетать к этому меня.

Тола стиснул зубы, катнул по скулам желваки, а затем процедил:

— Как я могу не приплетать к этому своего магистра и его приказы? Один раз я уже их нарушил, и чем это обернулось для Ор…

Я с досадой стукнул по черепице, затем вскинул руку и яростно погрозил пальцем Толе, обрывая его. Тут, всего в сотне шагов от нас, полсотни Властелинов устроились на отдых в соседнем поместье. Да, Райгвар считает, что талант подслушивать чужую мыслеречь неотрывно связан с талантом Указов и очень редок. Но так-то это талант подслушивать у равных и более сильных, а для подслушивания у более слабых нужен не талант, а навык у тебя и отсутствие навыка отмерять силу мыслеречи у другого.

Пересмешник фыркнул откуда-то с угла крыши:

— А я предлагал усыпить.

Что и требовалось доказать — он вполне слышал Толу, который в сердцах вложил в мыслеречь больше, чем нужно.

Тола поджал губы, набычился, втянул голову в плечи, но всё же повинился:

— Прошу прощения, господин.

Я подался вперёд, ухватил Толу за плечо, спросил, глядя лицо в лицо:

— И что, если я прикажу тебе забыть о втором шансе и уйти отсюда навсегда ради мести, ты послушаешься?

Тола застыл, сглотнул:

— Приказ есть приказ.

Я оттолкнул его от себя, скривился:

— Ты сам себе-то веришь? Хорошо. Слушай новый приказ. Это твоя и только твоя жизнь. Выбирай, как ты проживёшь её. Сам и только сам.

Тола неожиданно улыбнулся. Невесёлой, правда, улыбкой.

— Что, тоже не хочется взваливать на себя решение?

Бровь отчаянно зачесалась, и я не стал сдерживаться, потёр её, признал:

— Как-то наш разговор свернул совсем не туда. Ты не должен ни от чего отказываться. Что тебе эта месть? — поморщился, осознав, что название клана Тола тоже произнёс. И среди сект точно нет секты Дизир, как нет и магистров. Вот же…

— Мыслью о мести я выживал первый год, — твёрдо ответил Тола. — Мыслью о мести ты заставил меня жить.

— Да эта месть, так, — я поднял кувшин, напоказ глотнул, — дело на один глоток. Мне достаточно отдать приказ Пересмешнику — и за ночь на их землях никого не останется. Ты ещё не видел места, где площадки Возвышения. Пройдёт год, два, три — и ты достигнешь такой же силы, как и он.

— Площадки там, а она здесь.

Я подался вперёд, спросил:

— Кто тебе сказал? Кто тебе такое сказал? Она — талант артефакторики.

— Гений, — поправил меня Тола.

— Хорошо, — я улыбнулся. — Она — гений артефактов, но зачем мне гений всего лишь Мастер? Зачем мне гений всего лишь Предводитель?

— Ты хочешь забрать её отсюда? — дошло до Толы. — Туда? К себе? — Тола облизал губы, глотнул раз, другой, выдохнул: — Ты сошёл с ума?

— Неужели ты можешь погостить у неё, а она не может погостить у нас?

Тола несколько вдохов глядел на меня, затем перевёл взгляд на кувшин, снова на меня, снова на кувшин, жадно глотнул из него и сказал:

— Так ты не шутил тогда, когда знакомил нас? Не врал ей?

— Зачем врать, если