Фрилансер. Вольный копейщик - Сергей Анатольевич Кусков

— В общем, сеньор Веласкес, наши враги сыграли сами против себя. Если суть операции была в том, чтобы напугать Фрейю, чтобы она пошла на уступки, то отыграно всё как по нотам. Вы создаёте лояльные короне подразделения в стане мятежников, и я отчего-то уверен, что на раннем этапе кто-то из высокопоставленных мятежников вашим связям даже пассивно помогал. Затем это подразделение совершает фальстарт, выступает раньше времени, и королевские войска не оказывают помощь. Первый слой — вы, кто создавал это сопротивление. В медийной картинке — Хуан Веласкес не справился и «слил» «Мараньон». Здесь не важна правда, важно лишь то, что кого-то надо назначить виноватым, «козлом отпущения», и вы, ваше высочество, идеальная кандидатура для всех сил, кроме себя самого. — Кривая улыбка, которую я поддержал, полностью соглашаясь. Да, Фрейя именно так бы меня и «слила», не улети я в Самару. Потом домашний арест, разборки, показательная порка, амнистия/прощение и резерв главы государства… Но это было бы потом.

— Второй слой, — продолжал политолог, — её высочество напугана. У неё под командованием есть войска, она не забитая барышня, сидевшая в осаде собственного дворца с двумя марсианскими дивизиями в качестве единственных защитников, но всё же в игры взрослых сеньоров с оружием ей лучше не играть. И на этом фоне — мягкое предложение о переделе сфер влияния на политическом Олимпе с учётом выбывания трёх семей основателей. Жестокая казнь «мараньоров» в этой схеме — элемент давления. Вас, ваше высочество, она уже не сможет оставить при себе, она вынуждена вами жертвовать, и при этом выпускает белый флаг безусловной капитуляции. Третий слой — когда они придут к власти, начнут вторжение на Землю, то все войска, запятнанные в усобице, кинут в самые жаркие места, и если кто-то выживет там — героев-ветеранов не судят. Так что вопроса, почему венериане убивают венериан, они не боялись.

— Мои выводы с вашими совпадают, — осадил сеньора я, стараясь перевести его на рельсы прогнозов, с оценками я и сам справляюсь. — Но что дальше?

— Дальше у меня главный вопрос, почему они не отложили казнь, зная, что здесь, в Самаре, формируется фронт третьей силы? Пока в моём распоряжении только догадки и опыт. Ибо первое и главное, с началом формирование здесь третьей силы любое ослабление её высочества вредит мятежникам. Они сами только что забили крышку её гроба. Её высочество не справилось с мятежом, раз, и не справилась с выступлением альтернативного харизматичного лидера, два. Ответив на вопрос, почему они так поступили, мы выиграем сражение.

— Спешат? — предположила Сильвия.

— А может всё проще, они — военные, получившие приказ? — А это предположил я. — Им сказали расстрелять — они и расстреляли?

— Хуан, там связь сам видел как работает, — не согласился сеньор. — Передать на ту сторону приказ не спешить — дело минуты. И они, военные, спешить станут. Но они именно что поспешили.

— Вот это и есть главный вопрос, — вздохнул я. Ибо и правда, ну какой им резон казнить «мараньонов» сейчас, когда я тут? — Что это? Недооценка меня, как противника? Зачистка концов? Кто-то внутри их клики играет против товарищей ради своих собственных интересов? Нам лететь в Альфу, а мы не понимаем раскладов. А выходить в поле чтобы пытаться выиграть — первый путь к поражению.

— Сеньор Самаранч, ваши рекомендации, что делать в свете последних событий? — повернула Сильвия к эксперту голову.

— Я думаю, этот расстрел — обидный, горький, но к счастью играющий нам на руку по обоим фронтам, — как обычно витиевато начал эксперт. — С одной стороны её высочество растоптана, есть возможность задавить её в информационном поле, дескать, недееспособная и должна уйти. С другой — кровавая месть изменщикам. Но если…

— Брак! — произнёс я мысль, которую только что родил, и только произнеся вслух, удивился её простоте и надёжности. — Уважаемые, мы забыли одну маленькую, но большую вещь. Я всё же не в Альфе. А что происходит в Самаре — слишком далеко от столицы, чтобы серьёзно влиять. И это на самом деле значимый фактор не только в их глазах.

— Думаешь, подложат ей кого-то из своих? — нахмурилась Сильвия. — Хуан, но кого? Себастьян в этой партии вне игры, я бы знала, а остальные…

— А её мнения никто не спросит, — горько усмехнулся я. — Да они и сами пока не знают, на ком её женить. Когда-то, столетия назад, на трон посадили генерала Веласкеса из маленького Эквадора. Почему? А только он устраивал всех, был без шлейфа влияния за собой, чтобы мочь мешать уважаемым людям. Так и тут, обдумают и кого-то назначат. А что до меня — нашу группировку достаточно просто не подпускать к столице, и люди от нас через несколько недель сами начнут разбегаться. Им не надо бодаться со мной, как раз наоборот, нужно избегать любых с нашей группировкой сражений, и тогда плакала моя кровавая месть за расстрелянных. А тот мальчик, которого приготовят на роль будущего короля, как раз и «разрулит» вопрос с мятежниками. Может такое быть?

— Как вариант, — закивала Сильвия. — Хуан, вчера бы я назвала такое невозможным, но сейчас… Ты прав, всё гениальное просто.

— Ваш прогноз, сеньор Самаранч? — снова обратился к эксперту. Который не договорил, но теперь, на фоне новых мыслей, надо заново пересмотреть все позиции.

— Если вы правы, и они идут по этому пути, сейчас должны состояться активные переговоры с Дворцом, — натужно вздохнул он. — И если мы позволим им затянуться, не оборвём, и не начнём действовать активно сами здесь… Вы должны ловить момент и делать, что задумали, — мягко сформулировал он. — Но теперь надо форсировать события.

— И я полностью с этим согласна, — поддержала и Сильвия.

Ну что ж, совещание-междусобойчик можно закрывать. Выводы и так напрашивались, а теперь мы забили в них гвозди, как в крышку гроба. Ускоряться… Я и сам хочу ускориться. Но не получается. Уже неделю топчемся, а к штурму столицы не готовы. И этот финишный расстрел хоть и нам на руку, но лишь даст людям эмоции, убедит в правильности моей позиции, однако отнюдь не приблизит нас к высадке в Альфе. Вот в этом проблема, а не в информационной накачке.

Через полчаса дозвонился тот, кого слышать совсем не ждал.

— Шимановский, привет. Что не