Василий Головачев - Контрольный выстрел

— У вас будет другое задание.

— Когда-то мы были на «ты».

— Я не забыл. Мчись к Велизару, он имеет выход на патриарха Варфоломея Ивана I, который является лидером среднеславянского эгрегора. Убеди его «кинуть взгляд» на Солнце, иначе мы можем потерять...

— Всех четверых, оставшихся на базе эмиссара?

— Понял правильно, действуй.

— Но у нас есть свой эгрегор, северославянский, ли­дером которого является Баренц.

— Ярополк не может помочь.

— Почему?

— Он... закодирован. Ратибор, бледнея, отшатнулся.

— Вы хорошо подготовлены, воины,— произнес вели­кан справа, бородатый, с седыми волосами, перехваченны­ми обручем с камнем, который мерцал кроваво-красным огнем.— Но — в пределах штатных режимов. Пора препо­дать вам урок, оценить который, увы, будет некому. Хо­зяин здесь я и законы устанавливаю тоже я! Что вы ста­нете делать, если я, например, изменю вот эту константу...

Гигант взмахнул мечом, и мир вокруг людей стал зыб­ким, полупрозрачным, желеобразным, начал течь, испа­ряться, таять, рождая странные хрустально-текучие, лип­кие на вид, ажурные фигуры. Но трансформировался не только ландшафт, но и седые старики гиганты, и десант­ники внутри своих прозрачных силовых коконов.

Ставр первым догадался, что произошло, помогла на­учная подготовка: эмиссар «уменьшил» массу электрона! Если бы этот процесс произошел в космосе, все звезды стали бы голубыми гигантами, быстро сгорели, и Вселен­ная превратилась бы в мрачную яму с остывающим излу­чением. Локальное изменение массы электрона не при­водило к столь катастрофическим результатам, но все энергоинформационные процессы для всех объектов стали протекать по-иному, рождая эффекты полевых взаимодей­ствий, изменяющих форму тел, массу, плотность, степени свободы и энтропийное наполнение. По сути, эмиссар разыграл сценарий влияния чужого физического закона, и ощущать себя игрушкой в руках творца было страшно!

Однако трое остальных десантников не поверили в ре­альность происходящего: все же у них было гораздо больше опыта, и психологию эмиссара они знали лучше Ставра. Железовский, например, даже не стал анализировать си­туацию, первым бросаясь в атаку на крайнего гиганта, превратившегося в древнего земного ящера, анкилозавра. Герцог в свою очередь напал на огромного саблезубого тигра. Таким образом, Прохору Панкратову достались ко­лоссальная десятиметровая горилла и не менее страшный шестипалый «муравьед».

— Это фантомы,— подстегнул сына Прохор,— не обра­щай внимания на их текучесть. Нас снова атакуют в пси-диапазоне, но на других частотах.

— Эмиссар изменил массу электрона...

— Если бы он это сделал реально, то изменился бы и сам. А он не самоубийца. Переходи на подсознание, эрм, сознание обманывает.

И Ставр, как и все остальные — многорукий и воло­сатый, завернутый в «крокодилью» кожу с выпуклым ри­сунком,— прыгнул к «муравьеду».

Этот бой был тяжелым и ощутимо естественным, не­смотря на все попытки отстроиться от внешнего гипнопо­тока. Удары лапами, укусы и царапины казались настоя­щими, и боль в ранах пульсировала тоже по-настоящему. Правда, Ставра здорово спасала Д-прививка: «муравьед» не смог ни прокусить его кожу, ни даже оцарапать до крови. Каково приходилось его друзьям, невозможно было представить без содрогания.

Схватка закончилась победой людей, и тут же эмиссар «собрал» себя из останков поверженных монстров и пред­ложил новый сценарий с изменением законов физики. На сей раз он «изменил» гравитационную постоянную, уве­личил ее, в результате чего изменилась сила тяготения, и все объекты в зоне действия нового закона расширились, живые — ускорили процессы обмена, неодушевленные — стали более рыхлыми, начали распадаться. Ядерные про­цессы получили «звуковое сопровождение», так что мир вокруг запел, завыл на разные голоса, и людям стал слы­шен даже ток крови в сосудах.

Эмиссар превратился в закованное в металл существо, соединявшее в себе черты человека, кенгуру и краба. Не­известно, был ли это его настоящий облик, но в последних эпизодах боя он его существенно не менял.

Казалось, они побеждали, тесня эмиссара к стенам его последнего убежища, не давая ему ни минуты передышки, успешно отбивая все контратаки. Ставр забеспокоился пер­вым, когда понял, что не в состоянии использовать свой пси-резерв для выхода на сверхскорость. Время как бы остановилось, а они все еще не могли не только нанести решающий удар, но даже окружить монстра или сойтись с ним врукопашную.

Ставр на мгновение остановился, сосредоточиваясь на пределе сил, и словно свежий ветер ворвался в помещение базы, отнес в сторону «ядовитые испарения», влил в тело свежие силы, и Панкратов увидел реальную обстановку. Этот миг просветления он ничтоже сумняшеся отнес к своему успеху, не ведая, что ему помог выплеск пси-энер­гии эгрегоров, инициированный патриархами на Земле и позволивший оценить расстановку сил.

Ставр понял, что до сих пор они бились с пси-фанто­мами, созданными эмиссаром, и что поток излучения чу­жого эгрегора, формирующий в их умах псевдореальность, уже подчинил их сознание и подсознание до уровня «от­стрела» инстинкта самосохранения. Люди давно сбросили свои защитные оболочки — «пузыри», отключили «защит­ников» и барахтались в паутине внушенной реальности, все глубже увязая в болоте непривычных ощущений и иллюзий. Эмиссар мог расправиться с ними одним ударом, но почему-то медлил, продолжая заманивать в ловушку — кокон с защитным слоем «абсолютного зеркала», замаски­рованный под «центр управления». Выйти оттуда люди уже не смогли бы.

Миг просветления прошел, начался занудный бой «один на один» с очередным монстром, прикидывающимся эмис­саром, но Ставр уже встряхнул нервную систему, напряг тайники психики и начал отстраиваться от внушения, по­степенно обретая былую остроту и адекватность зрения. Часть мозга продолжала воевать, а другая — анализиро­вать ситуацию, искать выход. К тому же порывы «свежего ветра» участились, друзья на Земле продолжали помогать им по мере сил и возможностей, и вести этот несконча­емый бой — нескончаемый по их внутренним меркам, по­тому что на самом деле вовне прошло совсем немного времени — стало легче. И пришел момент, когда Ставр окончательно раздвоил сознание и смог теперь трезво ра­зобраться в реалиях местного ландшафта.

Они все еще кружили по залу отдыха эмиссара, пере­мещаясь по сложной кривой и обходя «беседку», где все это время находился сам эмиссар в окружении четырех темных фигур, скорее всего К-мигрантов. Он добился сво­его, заставив людей биться с призраками и не пускать в ход самую мощную свою «артиллерию» — генераторы свертки пространства и аннигиляторы, которые вполне могли повредить, а то и уничтожить всю базу. Тогда Ставр принял единственно верное решение. Как только его оче­редной противник-фантом оказался на одной линии с «бе­седкой» (ротондой с решетчатыми стенами и прозрачной крышей), Панкратов, преодолевая внутренний протест со­знания, подчиненного внешнему пси-давлению, выстрелил в него из нейтрализатора.

«Паук», то есть сгусток поля, уничтожающего любое вещество, миновал фантома, влип в стенку «беседки», про­бил ее и на короткое время ослепил эмиссара, заставив его отвлечься на защитные действия. Но этого времени хватило Ставру на то, чтобы броском преодолеть сто мет­ров, отделявших его от «беседки», и направить на замеш­кавшихся К-мигрантов и эмиссара все «стволы» оружия, которым был снабжен «бумеранг». Кто-то остановился ря­дом, сделав то же самое. Ставр скосил глаза и встретил хмурую улыбку Грехова:

— Ты опередил меня на секунду. Держись, эрм. Панкратов хотел спросить, где остальные, но не ус­пел.

Все выстрелили одновременно: охранники эмиссара, он сам, Грехов и Ставр — и, не сговариваясь, применили все­го лишь «универсалы» в варианте огнестрельного оружия. Но реактивные пули, выпущенные в упор, никому не при­чинили вреда, срикошетировав от защитных оболочек и экранов. Следующим видом оружия должны были стать аннигиляторы и компакт-генераторы, наверняка уничто­жившие бы обе враждующие стороны, однако эмиссар ре­шил уйти красиво и первым шагнул вперед; у него были с виду нормальные человеческие руки, но гораздо более мощные, похожие на ноги кенгуру, а голова напоминала человеческую и крабью одновременно. Он был гуманои­дом, эмиссар ФАГа, как и гуррах, но положительных эмо­ций не вызывал.

— Остановитесь, воины! — От гулкого, грохочущего, зловеще-холодного голоса едва не лопнули барабанные пе­репонки.— Я знаю, что вся ваша команда каким-то обра­зом все-таки проникла на борт моего ковчега, и предлагаю честный поединок. Если вы откажетесь, мы просто унич­тожим друг друга, что не устраивает ни вас, ни меня.