Эвис: Неоднозначный выбор - Василий Горъ

Действительно вовремя — не прошло и пары минут, как в общем канале раздался ехидный голос Амси:

— Со всем прискорбием сообщаю, что семья ар Койрен только что выехала из дома. Верхом. Так что отлипать от Нейла надо прямо сейчас…

— Стеш, а как дела у вас? — стараясь побыстрее остыть, спросил я.

— Все, закончили. Будем через полчаса. Может, чуть быстрее. О-о-о, а что это там у вас за зверье⁈

Пока мы умывались, одевались и приводили себя в порядок, девочки пришли к выводу, что если такие игрушки появятся в лавке мэтра Колина, то сразу же пропадут. Поэтому попросили Амси подготовить выкройки, разработать технологию пошива пары-тройки моделей, и подобрать подходящие «местные» материалы. А когда призрачная хозяйка сообщила, что у нее все давно готово, хором признались ей в любви.

Последние три-четыре минуты перед приездом Магнуса и его супруг дамы носились по спальне, пытаясь найти то единственное место, где их подарки будут смотреться лучше всего. Но так и не нашли, поэтому рассадили игрушки на кровати и, довольные до безобразия, вышли в гостиную.

— Единственный минус мягких игрушек — они занимают слишком много места! — заметила Амси в личном канале. — Особенно такие большие!

— Зато девочки порадовались! — улыбнулся я. А через несколько мгновений услышал перестук каблучков Селии и сделал вид, что болтаю с Алькой…

…Увидев на моих женщинах легкие домашние сарафанчики с подолом по середину бедра, Власта с Риной… восхитились! И сразу же после обмена приветствиями подошли к Найте, чтобы посмотреть их поближе, пощупать материал и выяснить, где можно пошить «такую прелесть».

— Эвисы, что вы сделали с моими супругами⁈ — притворно возмутился Магнус. — Сегодня утром они заказали самые «развратные» платья из всех тех, которые нарисовал мэтр Колин!

— Развратными могут быть только мысли! — фыркнула Ивица. — А платья этого портного лишь подчеркивают женскую красоту!

— Вот, слышали⁈

— Ага! — кивнула Майра. — И полностью с нею согласны.

— Сговорились! — подняв глаза к потолку, страдальчески вздохнул мужчина. И, обняв старшую жену, довольно рассмеялся.

В этот момент ожил мой личный канал:

— Нейл, мы дома. Куда девать деньги и драгоценности?

— Там много? — «спросил» я.

— Карета и телега. Последнюю наняли, когда поняли, что первая вот-вот развалится от перегруза.

— Тогда к нам, в обеденный зал… — распорядился я. — И сообщи Одену, что нас ни для кого нет.

— Поняла! — отозвалась девушка и отключилась. А буквально через пару минут дверь в коридор распахнулась, и на пороге возник Дитт с увесистым мешком на плече:

— Добрый день, арры и арессы! Куда складывать трофеи?

— К дальней стене! — буркнул я, и ответил на недоумевающий взгляд ар Койрена: — Стеша проехалась по тайникам и собрала бесхозное добро. Сейчас пересчитаем и поделим.

— Нейл, я просто помогал!

— Не спорь, это бесполезно… — отмахнулся я, подошел к мешку, размотал ремни, раскрыл горловину и начал вытаскивать из него мешочки поменьше: — Ну, что стоим? Высыпаем их содержимое на стол и сортируем.

— Ах, вот, зачем ты нас пригласил! — хихикнула Ивица. — Чтобы было кому считать деньги!

— Именно! — подтвердил я. — Не одним же нам мучиться с этим неблагодарным делом?

Дело оказалось действительно неблагодарным. Ведь кроме монет разной чеканки и разного достоинства в мешках оказались украшения из золота и серебра, драгоценные камни, кубки, кувшины, части сервизов и даже подсвечники. А еще золото и серебро в слитках, проволоке и заготовках. Где-то пятая часть драгоценностей была очень дорогой. А десятая-двенадцатая явно передавалась из рук в руки не одну сотню лет. И если деньги и относительно дешевые украшения еще можно было куда-то пристроить, то, что делать с этой частью добычи, я просто не представлял.

Единственное, что меня действительно порадовало в процессе сортировки и пересчета монет, так это реакция ар Койренов — несмотря на то, что добра, разложенного на столе и на полу, было не на один десяток тысяч золотых, в их эмоциях не было ни жадности, ни зависти: Магнус относился к тому, что мы делаем, как у неприятной, но нужной работе; Ивица, изредка примерявшая некоторые украшения, возвращала их на место без какого-либо сожаления, а их инеевые кобылицы тихо дурели от количества добычи. Но делали это спокойно. То есть, гордились мужем, принимавшим участие в деле, принесшем такие трофеи, и искренне восхищались нами, Эвисами. Поэтому, дождавшись, когда Стеша закончит подсчеты, я без всякого внутреннего сопротивления озвучил свое решение:

— Итак, здесь сорок шесть тысяч триста пятьдесят шесть золотых, то есть, по двадцать три тысячи сто семьдесят восемь монет на семью. А все остальное будем делить так — брать похожие пре— …

— Нейл, это слишком много! — перебил меня Магнус. — Ты нашел, захватил и разговорил первого пленника, ты продумал процесс захвата всех остальных, ты и твои жены командовали боевыми группами, и вы же составили список вопросов, которые задавались этим тварям. А я и мои воины всего-навсего помогали!

— Если бы не ваша помощь, мы не успели бы поймать всех, кого хотели. И тогда эта война тянулась бы еще долго.

— Ты мог обратиться к Шандору, Диргу, Сиерсу или Маггорам и получить столько воинов, сколько требовалось. Поэтому дели по справедливости — десятую часть нам, а остальное — вам…

Спорили минуты три, и, в конце концов, договорились — Койрены забрали десять тысяч золотых и пятую часть остальной добычи. А когда Магнус оттащил свои мешки к двери, Ивица не удержалась от шутки:

— Никогда не думала, что воевать с убийцами и ворьем настолько выгодно! Дорогой, делай выводы…

…Сразу после ужина Койрены, одолжив телегу и пяток воинов, увезли свою долю трофеев домой, а я, оставив в зале шестьсот монет, которые собирался раздать вассалам и слугам, перенес все остальное в баню и спустил в тайник. Когда закончил таскать тяжести, перешел на остров, ополоснулся и, вернувшись домой, отдался в цепкие руки супруг. В смысле, забрал костюм, который, по их мнению, должен был одеть на прием, и вытерпел все их издевательства.

Замучив меня, они оделись сами, вышли в гостиную и в очередной раз заставили застыть в восхищении. Ибо все до единой нарядились в траурные платья, в которых выглядели живыми воплощениями Скорби, то есть, были невероятно далеки от обычных человеческих страстей и желаний. Да что там желаний — их красота