S-T-I-K-S. Сапфир - Игорь Витте

словно защищая его, вновь погрузило в небытие. Однако в мутном и холодном бреду начали возникать картинки воспоминаний. Первые дни в Стиксе и тот дурацкий момент, который дал ему нынешнее имя. Лагерь Детей Стикса и весёлая, жизнерадостная компания рейдеров, куда он поначалу попал. Тогда казалось, что все горести позади, но потом был обряд посвящения и таинство причастия к великой тайне, которая в то время казалась ему важнее рейдерства. В сознании сам собой всплыл образ седой старухи, от которой почему-то веяло необычайной силой. Сознание словно специально удерживало этот образ, пытаясь напомнить, заставить вспомнить, что связывало его с ней.

– Марфа! – прошептали сухие, потрескавшиеся губы Малька.

– Я здесь, сынок! – ответил уже реальный голос, который он так долго не мог узнать. – С возвращением! Теперь тебе ничего не грозит, ты дома, в кругу семьи!

Сапфир поселили в том же здании, из которого вышла Марфа. Ей выделили целую комнату на втором этаже. Комната была чистая и ухоженная. Бревенчатые стены скрывала неровная штукатурка с побелкой, у стены стояла старинная панцирная кровать с толстым матрасом и пуховой периной, на которой громоздились подушки. На стене у кровати висел пёстрый ковёр. У распахнутого окна стоял стол с венским стулом и старинная тумбочка. У противоположной стены – старый буфет с рифлёными стёклами в дверцах, за которыми виднелась какая-то посуда. Крашеный дощатый пол был чисто вымыт. Весь интерьер напомнил ей дачу под Харьковом, куда она ездила с родителями в детстве. Даже лампочка, висевшая на проводе под потолком, чем-то походила на ту, старую.

Луна с интересом обнюхала новое жилище, запрыгнула на стол и направилась к открытому окну.

– Ты куда это собралась, гулёна? – окликнула её Сапфир. – Свалишься, я бегать за тобой не стану.

Кошка оглянулась, тихо и недовольно муркнула, но всё же дошла до подоконника и устроилась на нём, наблюдая за тем, что творится внизу. Правда, наблюдать было не за чем. Улицы пустовали, и лишь редкие патрули нарушали тишину шагами. Стаб, как поняла Сапфир, был совсем небольшой. Дома – в основном одно- и двухэтажные, сложенные из красного кирпича. Где-то в конце неширокой улочки, отходившей от центральной площади и дома, где её поселили, виднелась пара длинных приземистых зданий барачного типа. Поражали пустота, безлюдье и тишина, царившие здесь. Сапфир окинула взглядом пустые улицы и принялась устраиваться. Туалет был общий, один на этаж. Сколько людей жило в этом здании и на этаже, она не знала. Но больше всего удручало отсутствие душа. Даже в плавнях, на корабле, был душ, пусть и общий. Хотелось смыть весь негатив, что пришлось пережить за последнее время, но, видимо, придётся довольствоваться влажными салфетками.

– Вот мы и попали, да, Лунка? – Сапфир повернулась к кошке. – И спросить-то не у кого.

Её как-то сразу отделили от всех. Малька унесли двое сурового вида крепышей с такими же, как у него, татуировками на лбу. Пастыря и Ингу увела Марфа в неизвестном направлении. Её же, по распоряжению Марфы, проводили в комнату двое неразговорчивых молодцов и молча ушли. Сапфир удивилась тому, что не чувствовала эмоций этих людей. Она даже подумала, что её дар пропал, но от Пастыря явственно ощущались напряжённость и недоверие, от Инги – безумие, а от Луны – интерес к новому месту. Но ни от одного из сектантов эмоций не было. Что-то здесь было не так с этой сектой. Не зря же её покинули Птаха с командой. Но разбираться со всеми непонятками сейчас не хотелось. В голове была лишь одна мысль: принять душ и отдохнуть.

– Извини, но окно я прикрою. – сказала Сапфир, убирая Луну с её наблюдательного пункта и закрывая створки.

Кошка недовольно дёрнула хвостом, но через мгновение оказалась на кровати, провалившись в пуховую перину. Постояв немного, замерев от неожиданности, она сделала несколько кругов и, решив, что в таком мягком и тёплом гнезде ей будет уютнее, чем на твёрдом подоконнике, устроилась посередине, мурча от удовольствия.

– Вот ты зараза! – пожурила её Сапфир. – Везде успеешь! Ладно, лежи, пока я не приду.

Сапфир вышла в коридор и направилась умываться в туалет. Уже умывшись и выходя, она поймала себя на мысли, что больше не ощущает эмоций Пастыря и Инги. Осталось лишь умиротворённое спокойствие Луны. Сапфир увеличила зону охвата и вдруг в её сознание ворвалось что-то ужасное, незнакомое, но в то же время что-то напоминающее. Это было чувство, схожее с тем, что она ощущала от руберов и элиты. Та же ярость, злоба, тот же неуёмный голод. Но к ним примешивалось что-то совсем не свойственное тварям. Тоска! Точно, это была тоска и огромное желание свободы. Эти эмоции ощущались так чётко, что Сапфир на секунду потеряла самообладание и деактивировала дар эмпатии. Сразу наступила тишина. Стало как-то неуютно, и по спине пробежал холодок. Сапфир вновь активировала эмпатию и начала медленно увеличивать зону охвата. Почувствовав Луну, она продолжила, пока не наткнулась на ту странную эмоцию. Тут же вспомнились слова Птахи о пойманном элитнике.

– Так вот откуда эти эмоции! – Сапфир даже остановилась на несколько секунд, осознав свою догадку. – Где-то здесь, примерно в двухстах метрах от дома, находится опаснейшая тварь этого мира, машина для убийства. Интересно, как команде Птахи удалось её поймать?

Сапфир зашла в комнату, бросила полотенце на спинку стула и взглянула на мирно посапывающий в центре кровати пушистый белый комок.

– Давай-ка двигайся, принцесса! – аккуратно подвинула она кошку к стене, вызвав недовольный мявк и слабые попытки удержаться на месте когтями.

Сдвинув кошку, Сапфир, не раздеваясь, почти рухнула на мягкую перину и почти сразу отключилась. Усталость, накопившаяся за последнее время, дала о себе знать.

Малек с трудом приоткрыл глаза, и сквозь узкие щёлочки век проступил расплывчатый контур женской фигуры. Странно, но силы стремительно возвращались, просветляя сознание и возвращая возможность думать. Он сделал ещё одно усилие и открыл глаза полностью. Всё было расплывчатым и не в фокусе, но он знал: пройдёт немного времени, и это исправится. Главное – он жив и, судя по всему, Пастырь доставил его в стаб к Коновалу. Взгляд медленно сфокусировался на женской фигуре, и Малек узнал знакомый образ. Это была Марфа, старая ведьма, из цепких лап которой его, ещё неопытного новичка, вырвал Пастырь, забрав к себе вместо погибшего в рейде водилы. Марфа не моргала и не отрывала от него взгляда своих пустых, бездушных глаз, ставших ещё более мёртвыми, чем раньше. Под этим взглядом он чувствовал себя мелкой букашкой, приколотой булавкой к дощечке под объективом микроскопа. Ему невыносимо