Угроза эволюции - Коркханн

Пробуждение принесло воспоминание о страстной ночи и зыбкое ощущение чего-то по-настоящему прекрасного, но хрупкого как тончайший хрусталь. Того, что можно потерять навсегда, безвозвратно.

И, скорее всего, так и будет.

Поняв, что Вивы рядом нет, осмотрелся и прислушался. За стенкой шумела вода, значит, альсеида убежала недалеко — всего лишь в душ.

На подушке лежала большая бумажная салфетка, на которой округлым почерком было написано: "Хочу, чтобы ты всегда был очень-очень счастливым!". Надпись окружало множество отпечатков красивых губ Вивы, сделанных ароматной красной помадой.

Я улыбнулся, чувствуя, как в груди разливаются приятное тепло и нежность к моей замечательной альсеиде. Наконец-то, совсем моей. Долгожданный секс с ней был потрясающим! Конечно, поскольку и полмесяца толком не прошло после того, как словил три пули, я пока был не в самой лучшей форме для слишком уж сложных "акробатических номеров" в постели. Но всё с лихвой компенсировалось накопившейся нежностью и яркой страстью. Это был своего рода шедевр чувственности, о котором мы оба будем помнить всегда.

Потянулся, наслаждаясь прикосновениями мягкого постельного белья. В голове лениво ворочались разные мысли, мозг никак не хотел включаться в рабочий режим, возвращаться к реальности после волшебной ночи.

Вспомнил особо нежный, почти детский голос, которым она говорила мне ласковые слова в перерывах между взрывами страсти. Казалась ластящимся котёнком. Вспомнил, как утром проснулся ненадолго и любовался лежащей рядом девушкой. Она улыбалась и что-то тихо бормотала во сне. Повторяла моё имя.

А потом я опять засыпал. Перед окончательным пробуждением видел совсем уж странный сон. Попытался восстановить его в памяти. Когда удалось, удивился. Оказывается, приснились вместе Вива и Вартимус. Они стояли рядом, и девушка прижималась к его плечу. Что ещё за фортели выкидывает подсознание? Я непроизвольно напрягся. К чему это? Конечно, бывает, всякая белиберда снится, но тут как-то уж совсем… Потому ли, что думал об этих двоих в контексте их скрытности, постоянных тайн?

Вчера вечером я сознательно отбросил все сомнения в Виве, раздумья о её подозрительной информированности, о таинственных спонсорах проектов и тому подобном. Не хотелось портить прекрасную встречу. Но все эти темы никуда не делись, и теперь снова настойчиво требовали внимания.

Мозг, наконец, перешёл на привычный режим. Что-то щёлкнуло, и я тупо уставился в стенку, а в голове стали возникать цепочки догадок, основанные на сопоставлении и соединении разрозненных фактов и ощущений.

In nomine Veritatis, пора проверить свои "слепые зоны". Слой за слоем, кадр за кадром, звено за звеном.

Странность первой встречи. Почему тот урод пытался подсадить на мальчика шершня хрен знает где, в совершенно неподходящих условиях? Как я позже воочию убедился, для инсекцикла нужны оборудованные помещения, где люди долго лежат под чьим-нибудь присмотром. Что толку делать это с пацаном в какой-то пристройке к небоскрёбу в центре города? Почему всё происходило так удачно близко ко мне в ту ночь? Как Вива смогла выследить гада именно в нужный момент? Если вдуматься, возникал вопрос — не подстроено ли это?

Щёлк! Странность приказов и каких-то нелепых обмолвок Главы при постановке задач. Как там? "Ты её хочешь, и мы это используем", "смотри, не влюбись" и всё в таком духе. Что это за мутное сводничество с оговорками?

Щёлк! Приказ Вартимуса о переводе именно в Нова Аркадию, туда, где оказалась Вива. Совпадение? Или очередное звено цепи, приковавшей меня к ней?

Щёлк! Мой доклад об участии Вивы в схватке с отцом-куратором и странная реакция Главы. Выжила — вот и хорошо! И никакой команды казнить беспомощную альсеиду. Что, на секундочку, противоречит ранее отданным приказам, за неисполнение которых он сам меня и долбал.

Щёлк! Немного в сторону, но о том же. По возвращении из Виреи в Нова Аркадию я, по совету Карры, запросил в архиве сведения о матери Вивьен Септимус. Их не оказалось в наличии. Не сохранилось. Понимай так: были удалены. Кто мог это сделать? Ясно, что кто-то, обладающий серьёзными полномочиями и допусками.

Щёлк! Образ Вивы с женщиной, которую она считала матерью. Тот, что показала мне в Нова Аркадии. Достал его из глубин памяти: высокая и стройная брюнетка с зелёными глазами, рядом — юная Вива в сиреневом платье, а на шее — кулон в виде буквы "W".

Говорила, что подарок матери. Что-то важное означает. Он на ней и сегодня. В старом псиэм-образе виделся нечётко. А вот этой ночью я кулон разглядел очень хорошо — ведь кроме него на Виве ничего и не оставалось. То, что на первый взгляд казалось буквой "W", на самом деле было сдвоенными "V" и "V". Мелькнула догадка. Совсем близко!

Щёлк! Предыдущая пьянка в буфете, все ржут над старым образом Кастора Вартимуса, он — молодой, черноволосый с маленькой дочкой. Будущей альсеидой, которую потом, вроде как, казнил. Но казнил ли? Красивая девочка с выразительными зелёными глазками. А если представить, что с возрастом эти глазки приобрели более жёлтый оттенок?.. А о матери той девочки также полное отсутствие информации…

Последний щёлк! Мои глаза округлились, перед ними вновь возник образ того кулона, что и сейчас на шее Вивы.

"V" и "V"!

Мои губы сами прошептали:

— Vivian Vartimus.

Красиво звучит. Фоном — слова Карры: "Дочь выдающегося отца". Куда уж более?..

Мозг зафиксировал точку бифуркации, выдал альтернативы: вариант "а" — она знала и лгала мне всё это время, вариант "б" — она не в курсе, и её используют втёмную.

Арах. Умница Арах, услышав, что я прошептал, моментально напомнил эпизод из подземелья "Sanguis vitam", памятный нам обоим, — набираю в пробирку кровь моей загадочной альсеиды. Действительно, пришлось действовать так, поскольку она упорно не хотела давать образец. Почему не хотела? Не потому ли, что понимала, о родстве с кем именно я могу узнать?

Башка не на шутку разболелась — следствие форсажа мозга.

Тем временем шум воды стих. Выйдя из душа в легком халатике, Вива подбежала ко мне и расцеловала.

— Сиор, то, что произошло, это потрясающе! Я была где-то не здесь… за пределами реальности.

— Да, и мне невероятно хорошо, — ответил я с улыбкой.

Но девушка, уловив нечто во взгляде, тоне, псиэме, моментально насторожилась.

— Что-то не так?

Отрицать было бессмысленно.

— Вива, теперь мы ближе, чем когда-либо, и я рассчитываю на твою полную откровенность. Скажи честно, кто твои родители?

Пару секунд она смотрела на меня удивлёнными глазами.

— К чему этот вопрос? Я всё рассказала давно. Маму показывала. Кто отец — не знаю.

— Так ли это? Ты от меня много скрывала. Например,