Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин

того, чтобы слиться, новое кольцо развеяло старое.

Как-то всё это странно работает. Я заглянул корове в глаза. И увидел там своё отражение, но не девчонки, а своё, старое тело. Ну не старое, оно было довольно молодое. Я имею ввиду — своё тело, что было у меня в первой жизни. Это так необычно. Я не удержался и ткнул пальцем в глаз. И ничего не произошло. Палец провалился сквозь полупрозрачную материю, не причинив корове никакого вреда.

Любопытно. Про то, как вернуться в реальность, я даже и не помышлял. Мои мысли были направлены на животное, упорно не желающее подчиняться моей воле. После очередных двух неудачных попыток усыпить корову, я задумался. И когда первые мысли родились в моей лобной доле, я ощутил тепло, бегущее по моему телу нарастающей волной. Источником отопления и был мой лоб. И тут до меня дошло. Произнесённые слова не имеет никакого веса в этой реальности, но вот мысли… Мысли — это другое.

Уставившись на корову, я мысленно произношу:

— Спи!

Громко замычав, корова задрала голову. Крутанула хвостом, кисточкой нарисовав в воздухе круг. Взглянула на меня и в тот же миг обрушилась на блюдце. В ту же секунду я открыл глаза и услышал голос отца:

— Спасибо, Инга!

Корова лежала на боку. Дыхание ровное, вывалившийся язык розовый. Животное мирно спало.

— Пусть животинка поспит, — говорит отец, нагнувшись к корове, — а когда вернусь, сделаю всё, чтобы она ничего не почувствовала. Без Роже не видать нам халявного мяса, придётся снова возвращаться на лесопилку и жить обычной жизнью.

А как ты думал? Халява вещь такая — непостоянная. То в золоте купаешься, то хуй посасываешь. Надо было масштабнее думать, разведением заняться, а не обсасывать бедную бурёнку.

Своей могучей рукой он нежно погладил корову по лоснящейся шерсти на шее, пару раз хлопнул по плечу, и выпрямился.

— Ладно, пойдём.

Выйдя на улицу, мы еще минут десять пёрлись под палящим солнцем, наматывая сотни метров по песчаной дороге. Дом этого мужика находился где-то на окраине деревни и, может, это даже хорошо. Мне не хотелось ни с кем встречаться, а то мало ли кто еще что попросит. Извращенцев во все времена хватало, и многие люди не ради дружбы заводят себе животных.

Когда мы поравнялись с двухэтажным домиком, приютившегося в тени огромного дуба, отец сказал:

— Пришли, — а потом как крикнул на весь двор: — ЭДГАРС, ВЫХОДИ!

Еще до такого, как отец надорвал свою глотку, в доме слышалась суета, и нас точно никто не ждал. Дверь дома отворилась. С порога нас встретил высокий мужчина лет за пятьдесят. Седые короткие волосы, аккуратно стриженные седые усы и седые кустистые брови, готовые своим весом раздавить линзы очков, похожие на два овала.

— Юлиус, Инга, — он вежливо с нами поздоровался, но весь его вид говорил о том, что нашему визиту он не рад. Он куда-то торопился и из-за чего-то сильно волновался; только и успевал смахивать влажным платком капли пота со своего бледного лица.

В отличие от всей деревни, этот мужик знал толк в моде. Ни одной серой вещи на нём не было. Зелёные штаны и рубашка были сшиты явно не из дешёвого материала. Только не хватало на груди белой таблички с надписью: Hello: я — гомосек. Он напоминал разноцветного богатея, туго затянутого в брендовое шмотьё, но день был настолько неудачным, что пришлось спуститься в душное метро. И как подобает богатею в простецком обществе, он небрежно спрашивает:

— Чего вам?

Быдло!

— Эдгарс, — говорит отец, — хотел у тебя помощи просить. Инга собирается Роже вернуть в деревню…

— Роже вернуть! Инга, ты с ума сошла? — и смотрит на меня.

Так и хочется ответить: да. Но…

— Мне нужно догнать «Кровокожих», — говорю я, — Я уверена, что смогу освободить Роже. Но я даже не представляю, куда они могли отправиться.

— И вы думаете, что я знаю, куда они ушли?

— Нет, — говорит отец. — Но ты знаешь, как добраться до ближайшей деревни. И я уверен, что ты знаешь, у кого можно поспрашивать про «Кровокожих».

Мужичок протянул руку и поманил нас ладонью.

— Заходите в дом. Живо.

Внутри было всё обставлено со вкусом. На полу меха, на стенах висели дубовые полки, битком набитые рулонами ткани различных цветов. Украдкой заглянув в соседнее помещение, я увидел подобие швейного станка, только в разы больше.

— Ты куда-то собрался? — спрашивает отец у мужика.

Мужчина молчал. Забыв про нас, он ходил вдоль полок, пальцем подсчитывая рулоны. Обойдя комнату по периметру, он подошёл к огромному кожаному рюкзаку, стоявшему в углу, и достал из него рулон синей ткани, а потом закинул его на свободное место в полке.

— Юлиус, ты что-то спросил?

— Да, ты куда-то собираешься?

— Верно. Нужно пополнить запасы. Срочно!

— Отлично! Значит, мы вовремя пришли.

Мужик не просто был чем-то взволнован, его что-то серьёзно беспокоило, и после слов отца, он словно взорвался.

— Роже больше нет! — он подошёл к отцу и, встав нос к носу, снова прокричал: — Роже больше нет! Нам надо готовиться к холодам! Юлиус, ты понимаешь это?

— Конечно понимаю, поэтому и привёл Ингу.

— Дурак! Ты думаешь она успеет вернуть её до холодов?

Честно, мне вообще похуй, когда я смогу её вернуть. И сроков ни каких я устанавливать не собираюсь! Просто, укажите мне дорогу! Я много не прошу.

— Эдгарс, успокойся! — отец явно начинает заводиться. — Инга единственный человек в деревне, кто обладает даром, при помощи которого у неё есть шансы найти Роже. Понимаешь?

— Понимаю.

Мужчина отстранился от отца и начал ходить вокруг нас, кидая взгляд то на меня, то на отца. Реально псих какой-то.

— Ну допустим, — говори мужик, — мы придём в Окрост, что дальше?

Отец кинул на меня вопросительный взгляд и повторил сказанное мужчиной:

— Что дальше?

— А дальше… — начинаю я. — А дальше мы найдём другую дорогу. Там же есть еще дороги?

— Есть-есть.

— Ну вот и замечательно. Отправлюсь дальше, по дороге. Возьму след, если мне выделят собаку.

— Юлиус, а ты знаешь, идея небезнадёжна, — почёсывая подбородок, мужчина подошёл ко мне. — Только вот местные защитники вряд ли смогут выделить тебе собаку. У них сейчас каждая псина на счету. Времена нынче сложные, и опасные. Окрост