Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин

Хватаю ложку и вижу в тарелке кашу. Настроение моё быстро опустилось, как хер при виде ляжки сморщенной старушки, но ничего страшного, и это сойдёт.

Только я успеваю пару ложек сунуть себе в рот, как отец спрашивает:

— И как ты собралась искать Роже?

С полным ртом я отвечаю:

— Пока не знаю. Пойду по дороге, следом за «Кровокожами», а там тропинка приведёт куда надо.

Мать не выдерживает и начинает истереть:

— Но ты можешь заблудиться, потеряться! Дикие звери…

Блядь, можно мне спокойно поесть? Пожалуйста, заткнитесь! Дайте мне пожрать!

— Она не заблудится, — говорит отец, — лес — её второй дом. Правда? — и смотрит на меня.

Заебали…

— Правда! — и кусочки каши вываливаются из моего рта.

Отто захихикал, а я даже не обратил внимание.

— Доедай кашу, — говорит отец, — и пойдём к Эдгарсу. Он тот еще путешественник. Обследовал все леса в округе, регулярно ходит в соседнюю деревню. Он наш портной. Всегда возвращается с качественной кожей: крепкой и мягкой. Хотя, чаще мы ему сами приносили кожу, ну ту, что срезали с коров и свиней, а теперь, когда Роже с нами нет, я уже и не знаю из чего мы будем делать сандалии, да одежду на листопад. А листопад уже не за горами…

Я не знаю. Честно, я не ебу из чего вы будете делать свои шмотки. Мне похую! У меня просто свербит в одном месте из-за того, что где-то спокойно себе путешествует баба, осмелившаяся обозвать меня паразитом. И, к тому же, занимающаяся киднепингом! Вот сука! Я этого так просто не оставлю! Я обязательно тебя найду. Найду и придушу!

Глава 2

Ну вот и позавтракали.

Тёплая кашка провалилась в желудок и уже готовилась ворваться ко мне в кишки. Конечно не кусок сочного мяса, но что поделать, и так сойдёт. У меня было желание попросить «кишхелу», которую Отто уплетал за обе щёки, но соседство с твёрдыми орехами ничего хорошего мне не сулит. Это как лежать на острых и шершавых камнях, которые непросто впиваются в твою плоть, а медленно рвут её на тонкие лоскуты.

В области живота всё напряглось. И я даже знать не хочу, что последним употребляла Инга, но если я не спущу давление, кишки лопнут вместе со мной.

Я тихо пускаю шептуна, а когда первые нотки начинают играть в воздухе, зажимаю нос пальцами и говорю:

— Фу, Отто, ну ты и засранец!

Поначалу никто ничего не понял. Все смотрели на меня продолжая завтракать. Но когда отец учуял мой аромат, тут такое началось. Это был полный пиздец. Отто зачем-то выскочил из-за стола и попытался убежать, но не тут то было. Я реально подумал, что батя сейчас прибьёт мелкого пиздюка. Уже хотел вступиться за него, но не стал. Да и не успел бы. Мне хотелось до конца насладиться происходящим. Не фонтан, но хоть что-то.

Отец отвесил смачного подзатыльника шкету и приказал вернуться за стол. И всё.

— Это не я, — хныкал Отто.

— А кто? — кричал отец. — Сколько раз я тебе говорил, чтобы за нашим столом не было ни каких игр! Решил выпендриться перед Ингой?

— Это не я!

Я так и вижу, как пацан напрягается из-за волны несправедливости, беспощадно смывшей его в океан позора. А я, вместо того, чтобы проявить чуточку сострадания, перданул еще разок, но слабее. Мне необходимо было очистить кишки от газов, вызывающих у меня дикий зуд.

Сделав вид, что я сыт и доволен, я встал из-за стола. Мать Отто смахнула посуду в деревянный тазик, похожий на раздутое ведро, и, прежде чем удалиться с кухни, спросила нас:

— Может добавки?

— Нет, — ответили все хором.

— Инга, пойдём, — говорит отец, — я кое-что приготовил тебе в дорогу.

Мы переместились в комнату, где отец протянул мне кожаный мешок, похожий на рюкзак. По весу — лёгкий.

— Что там? — спросил я.

— Твоя маска, и еще кое-что.

Тут он подмигнул мне, но я вместо того чтобы улыбнуться в ответ, открыл рот и сказал:

— Бля, точно! Я совсем забыл про маску!

Мужчина резко прекратил улыбаться, и уже смотрел на меня с подозрение.

Ну да-да! Я всё никак не могу привыкнуть к тому, что я девушка. Двадцатилетняя девушка с плоской грудью!

— Инга, я надеюсь, что ты полностью осознаешь все риски…

— Полностью. Деваться некуда.

— Ну как же «некуда». Оставайся! Будешь, как и раньше, усмирять животных, помогать в разведении.

О Господе, я еще выступал и в роли свахи? А природа что, не сможет без меня? Нет? Бычку надо указывать, куда сувать свой стручок? После таких новостей, желание съебаться у меня резко возросло. Ни осталось никаких сомнений, что я поступаю верно.

— Нет, — категорично заявил я. — Главное сейчас — убить эту… ох… Главное сейчас — спасти Роже и как можно быстрее вернуть её домой.

— Да-да, тут я с тобой согласен. Но если вдруг мы потеряем и тебя, — он отвернулся в сторону. Походу дела решил смахнуть слезу, что успела блеснуть на его глазу, — деревня может исчезнуть. Ты понимаешь?

— Понимаю-понимаю. Не переживай, всё будет хорошо.

— Обещаешь?

— Обещаю.

— Ну хорошо, ты меня успокоила. Ладно, пойдём во двор. У меня к тебе есть просьба. Последняя.

— Крайняя…

— Крайняя?

— Ну да, я же вернусь, так что просьба твоя не последняя. Понимаешь?

Даже не попытавшись убрать с лица нагромоздившуюся кучу сомнений, он рукой указал мне на дверь, и мы вышли из комнаты. А затем вышли во двор.

Уличный воздух был пронизан вонью кирпичного коровника, возле которого огромные кучи навоза сушились третий день на солнце. Я не могу сказать, что воздух дурно пахнет и меня от этого воротит. Нет. Люди ко всему привыкают. Страшно, когда ты начинаешь наслаждаться ароматами фекалий и гнили. Набрав полную грудь воздуха, я слегка содрогнулся от удовольствия.

Оказавшись во дворе, отца сразу потянуло к стойлам, где ютились корова и свинья. Ночью я подумал, что меня конкретно плющит. Я испугался, приняв происходящее за галлюцинации, вызванные моим недавним проживанием вблизи девичьего мозга. Ну кто его знает, как молофья может повлиять. Мало ли. Но когда я успокоился и понял, что с моим телом всё в порядке, я начал вслушиваться. Я точно слышал мычание