Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин

и хрюканье, но ни это меня напугало. Меня напугало то, что я понимал их срач. Корове не нравилось, что свинья вечно ссыт и срёт в своём загоне, ну а свинья выдвигала аналогичные претензии корове. И вот, они пол ночи пытались выяснить, кто из них начал первым.

Пока я завтракал, животные молчали, но, когда отец потопал в их сторону, пластинка снова заиграла.

Вначале свинья пустила тугую струю мочи, а вслед за ней, корова навалила груду горячих лепёх. Я не удержался и прокричал:

— Свинья была первой!

Отец замер. Обернулся. Медленно спросил:

— Что?

— Свинья нагадила первой, — и зачем я это сказал?

Не знаю, что там подумал батя, но он отвернулся и пошёл дальше. Поравнявшись с загоном, он говорит мне:

— Как ты понимаешь, без Роже я не смогу… Как бы это сказать… — он начал подбирать слова, но я быстро понял, что за проблема нарисовалась в его жизни. — Я не смогу срезать с коровы мясо и при этом оставить её в живых.

Да ты даже и не попробовал!

— О да, я это прекрасно понимаю. И что ты хочешь от меня?

— Корову сегодня в любом случае придётся забить, — бедное животное, и он так это говорит, как будто это всё из-за меня происходит, — и мне бы хотелось, чтобы она, — тут он приблизился к корове и нежно погладил её по голове, водя ладонью между коротеньких рожек, — не испытывала боли. Три зимы кормила нас.

Ну ты еще зарыдай.

Своим огромным лбом он прижался к голове коровы и зарыдал, но так, чтобы я не слышал. Начинается! Здоровый мужик, а плачет как дитя.

Он шмыгнул носом, утёр низом рубахи лицо. Повернувшись ко мне, говорит:

— Поможешь, в последний раз.

Ну тут не поспоришь. Для коровы это точно будет в последний раз.

— А что я должна сделать? — ага, у меня уже получается использовать женский род!

— Ну… как ты всегда делаешь…

— Как я всегда делаю? — обожаю эту игру. Но я реально не знаю — как я это делаю!

— Инга, мне сейчас не до шуток.

Действительно? А я так не считаю. Мне кажется, что ты и не прекращал шутить ни на секунду. Ладно-ладно, надо помочь мужику в трудную минуту.

— Да я прикалываюсь, — говорю я, подходя к корове.

— Подожди, — говорит отец, — дай сперва вытащу её во двор.

Провозившись минуту, отец подвел бурёнку к столбу и накинул ей верёвку на шею.

— Всё, — говорит он, — можешь приступать.

Так… Как там это делала Роже — водила рукой, закидывала голову и что-то бормотала. Интересно, вот это бормотание имеет какой-то смысл или это побочный эффект от применения магии? Сейчас узнаем!

На блестящей влажной плёнке чёрного коровьего глаза виднелось отражение, в котором я вскинул руку над рогами и начал рисовать круги. Раздалось мычание, животное чуть дёрнулось. На землю вывалилась очередная порция навоза.

— Что ты делаешь? — раздалось откуда-то сбоку, а может быть и снизу. Я сразу и не понял, но голос звучал так, как будто говоривший держал металлическое ведро перед губами. Мне показалось, что говорил отец.

— Как что, — отвечаю я, — пытаюсь усыпить корову.

— Ты это с кем говоришь?

Открыв глаза, я вижу отца, уставившегося на меня с таким прищуром, что его глаза с трудом заметны между складок кожи.

— Это я всем говорю. Настраиваю себя на работу.

— Да, ну ладно. В прошлый раз ты молча всё делала. Приложилась лоб к корове и готово.

Точно! Я же помню эту историю.

На блестящем глазу свиньи, продолжающей ссаться в своём загоне, моё отражение приблизилось к корове, схватилось обеими руками за рога и прижалось лоб в лоб.

— Ты что делаешь? — снова слышу я. И в это раз я понимаю, что со мной говорит корова.

— Хочу отправить тебя в вечный сон.

— Я буду спать? Но я недавно проснулась. Я не хочу спать!

— Спи!

— Не буду!

— Спи!

— Не хочу!

Да бляха муха! Как же тебя усыпить? Есть один вариант. Мерзкий и противный. Вылезти изо рта Инги и быстро проскочить корове в рот, затем в кишки, и, овладев телом, приказать корове спать. Я прям вижу, как сливаюсь с коровой в «французском поцелуе», скольжу по языкам, пытаясь сменить тело. Фу! Нет! Я так не могу…

Должен быть другой вариант!

Так, стоп!

Ага, точно-точно. Закрыв глаза, я отправился в чертоги Ингиной памяти. Откатил плёнку на пару дней назад, и остановился в том месте, где отец привёл Ингу во двор, упрашивая в очередной раз усыпить корову. Я тогда стоял как сейчас — перед коровой, взявшись за рога, приложившись лбом, — а дальше память обрывается. Пиздец. Словно всё стёрли.

Последний раз я испытал похожее разочарование, когда в подростковом возрасте привёл домой друзей. Мы сели напротив телика. Все в предвкушении, комната быстро наполнилась запахом возбуждения. Мы нервничали. Трясущейся рукой я вставляю VHS кассету в видик и нажимаю кнопку «play». На наших взмокших лицах играет отражение зернистой картинки. Играет и играет. И больше ничего не играет. Перемотав вперёд, наконец-то появляется изображение, и это оказывается серия очередного говёного сериала, которыми засматривалась моя мать перед сном!

МАТЬ СТЁРЛА МОЮ ПОРНУХУ! СТЁРЛА НАХУЙ ВСЁ И ЗАПИСАЛА ОЧЕРЕДНОЕ ГОВНО!

Вот так и сейчас. Кто-то или что-то стёрло всё из памяти. Следующие кадры — отец благодарит Ингу, а корова в полудрёме валяется на земле.

Тупая ты корова! Я сильнее сжал рога, сильнее вжался в её лоб. В этот момент произошла магия. Моё сознание закружилось в чёрном водовороте. Вокруг меня всё затряслось. Звуки потекли к моим ногам густыми черными линиями, в которых отражался космос. Когда тряска прекратилась, я огляделся. Меня действительно окружал космос, а сам я и корова стояли на чёрном плоском блюдце. Здесь ни холодно, ни жарко. Я не испытывал голода, но и не был сыт.

Стоящая передо мной корова была обычной коровой. Я был обычным человеком, являющимся центром данной реальности. Мои руки свободно висели вдоль тела, но когда я попробовал схватиться за рога, мои пальцы прошли сквозь них как сквозь дым.

Корова замычала.

— Спи! — кричу я.

— Спи-спи-спи-спи… — бесконечное эхо моего голоса кольцом окутало меня и корову.

Забавно…

— Соси!

— Соси-соси-соси… — вместо