Трое для одного - Софья Валерьевна Ролдугина

Её шаги сделались шире.

– Достаточно, чтобы не соваться туда. Сомнительные дела с недвижимостью, два десятка влиятельных покровителей. И они переманили моего секретаря.

– Значит, у тебя с ними личные счёты. Хорошо. – Неуместный смешок едва удалось подавить. – Сделки с недвижимостью там не просто сомнительные, а откровенно жульнические… Но суть не в этом. Помнишь, ты рассказывала о проекте экопарка?

– Да.

Ответ прозвучал предельно сухо.

– Дело в том, что всё связано. Фонд и его аферы с недвижимостью. Амбициозный проект Диксона. Отцовские спекуляции. – Он перевёл дыхание и затем посмотрел сестре в глаза: – Ты готова поверить мне, если я скажу что-то… необычное?

Алые туфли полыхали на фоне дорожки из серого камня, и каблуки остервенело крошили мутную наледь.

– Необычное… Ты определённо должен познакомиться с моим мужем. Выкладывай, – усмехнулась вдруг Гвен и склонила голову к плечу.

Ало-рыжие волосы рассыпались по блестящему драпу цвета молока – красное на белом, кровь и снег; появится эбеновое дерево – и можно будет просить судьбу о дочери Белоснежке. Морган усилием воли отвёл взгляд.

«Хватит с меня пока и Златоглазки. Тем более что это чужой ворчливый парень, а не прелестная дочка».

– Заинтересованные персоны, которые навели Диксона на проект экопарка, замахнулись на нечто неприкосновенное. Очень важное. То, что откроет им массу путей и позволит заполучить Форест на блюдечке. Больше я пока рассказать не могу, но ты мне веришь?

Сестра плавно кивнула и провела рукой по своему животу – растерянным, инстинктивным движением.

– Предположим. Ещё пару месяцев я предложила бы тебе пройти обследование у Дилана в клинике, но ты вроде бы там недавно был и так.

– Ага, – хохотнул Морган, – причём из-за удара по голове. – И продолжил уже серьёзнее: – Люди «Нового мира» умудрились выкупить башню на Часовой площади и нагнали сегодня техники, чтобы сровнять всё с землёй. Им кое-что помешало, и, думаю, это «кое-что» попадёт в вечерние новости.

Гвен заметно напрягалась и сбилась с шага.

– Надеюсь, ты там не замешан?

– Как сказать… Прямо – нет, не беспокойся. Да там и не случилось ничего такого, в чём можно обвинить обычного человека. Просто невероятное стечение обстоятельств. Время до сноса ещё есть, но его слишком мало. Мне нужна твоя помощь. Кэндл уверяет, что в прошлом году башня была в реестре исторических ценностей.

– То есть её нельзя не то что сносить – даже продавать, – понятливо кивнула Гвен, переключаясь из режима заботливой старшенькой в более привычное для неё состояние хладнокровного адвоката. – Оптимально будет подать иск против «Нового мира». Я могу его подготовить, но заявителем должен стать кто-то другой.

Часы под курткой сбились с ритма.

«Момент выбора. Точнее, один из», – пронеслось в голове.

– Скорее всего, я. Или Кэндл, у неё достаточно полномочий, чтобы закатить иск от имени мэрии в обход отца.

– Всё так серьёзно, что ты готов рисковать своим положением?

– Более чем. И, если ты всё же возьмёшься за иск… будь осторожна, ладно?

Гвен опустила красноватые ресницы, а затем посмотрела на него в упор; застывшим, ледяным взглядом она сейчас напоминала собственную мать, только была ещё более отстранённой. Кончики волос при каждом шаге отчётливо царапали белый драп, точно рубиновые иглы.

– Мне достаточно хорошо известно, что такое «Новый мир». И методы мистера Диксона я знаю. Не держи меня за маленькую девочку. Я и прежде бралась за дела, вокруг которых крутились грязные миллионы.

Память живо и слишком ярко воскресила текучую гуманоидную тварь из беседки в затерянном саду. К горлу подступила тошнота.

– Верю, – еле слышно произнёс Морган. – Но тёмные улицы могут стать для тебя опасными.

– Более опасными, чем для тебя? – сухо поинтересовалась она. И, оценив выражение его лица, смягчилась: – Не переживай так. Я теперь в ответе не только за себя, поэтому рисковать не стану. Попрошу Вивиана встречать меня. Твой уровень беспокойности понизился теперь или стоит попросить у Дилана рецепт на успокоительные?

– Обойдусь, – улыбнулся он. – И ещё. Дурацкий совет, но всё же… Не ешь и не пей ничего в присутствии людей из «Нового мира». Особенно Кристин Хангер.

– Учту, – серьёзно кивнула сестра. – Вполне разумно, кстати. Меня однажды пытались отравить на процессе. Мама до сих пор думает, что это был желудочный грипп.

Моргана передёрнуло.

Он довёл Гвен обратно до крыльца и заручился обещанием звонить, если что. Блондинка на втором этаже по-прежнему сверлила пространство взглядом и жевала погасшую сигарету. Проём окна выглядел слишком тёмным, словно за стеклом колыхался мазутно-густой чёрный дым.

«Похоже, у меня начинается паранойя», – промелькнуло в голове. И мысль эта не была ни смешной, ни даже нервозной – спокойная констатация факта с лёгким флёром сомнения: а вдруг не подозрительность внезапно обострилась, а чутьё?

Джин поджидал на выезде со стоянки полицейского участка и выглядел весьма и весьма потрёпанным. Пикантная небритость перешла в неприличную щетину, в которой стала заметной седина; ношеной парке защитного цвета не мешало бы побывать в химчистке – несколько крупных масляных пятен на рукаве никак не могли сойти за камуфляжный принт. Детектив жевал исходящий паром сэндвич, прихлёбывал из бумажного стакана с искусанным краем и, щурясь, поглядывал на дорогу.

– Трудная ночь, – пояснил он вместо приветствия и быстро поднял руку, перехватывая губами у запястья луковое кольцо, выпавшее из сэндвича. – Причём уже не первая. А ты как?

Морган вспомнил тупую апатию, охватившую его после сна о Златоглазке и Тёмном, сумасшедшую гонку через город, снежный буран, оглушающую ярость Уинтера, дрожь Кэндл, сложный разговор с сестрой – и честно признался:

– Весьма беспокойно. Спал хуже некуда, кстати. А потом ещё и побегать пришлось…

– Ну да, ну да, – скептически хмыкнул Джин и слизнул с края кофейную пену. – В первый раз вижу человека, у которого от недосыпа нежный румянец невесты и взгляд патологоанатома.

– Честное слово. Меня сегодня даже убить могли… наверное.

– Адреналиновый маньяк. Дверь-то отвори, а то я себе яйца скоро отморожу.

У Саманты, похоже, был сильный жар. Открывать дверь она выползла в необъятном пледе поверх заячьей пижамы, изрядно похудевшая и бледная в синеву. Джин с ходу обнял её и смачно поцеловал в губы, сдвинув бесцеремонно медицинскую маску.

– Луком пахнет, – прогундосила Сэм, наморщив нос. – Даже я чувствую. Бедняжка Мо, и как он с тобой в одной машине ехал? А ну марш в ванную, пока зубы не почистишь – чтоб я твою рожу не видела. А потом глинтвейн свари, хорошо?

– Есть, мэм, – со вздохом отсалютовал Джин и с некоторым трудом протиснулся в холл мимо жены.

– И переоденься! – крикнула она вслед. – А теперь