Прах - Элизабет Бир

и осторожно разжал каждый палец с нежностью, которая, как показалось Риан, была доведена до совершенства в течение нескольких десятилетий.

Он взял ее за руку. На миг они застыли в невесомости лицом к лицу, а когда Риан вгляделась, она увидела, как его бледное лицо за щитком шлема перекосилось, – Тристен подмигнул ей.

А затем маска закрылась, и в течение двух долгих секунд, пока не сомкнулась ее собственная броня, Риан смотрела на свое собственное отражение в блестящей белизне панциря. Включились частицы-датчики, соединенные с ее симбионтом, и они создали сферическое поле зрения, которое почти полностью дезориентировало Риан. Но броня подбодрила ее: нескончаемый поток данных, проходя через великое множество фильтров, становился понятным. Тристен отпустил руку Риан, и она подумала, не пожал ли он ее на прощание. Призрачный аватар Самаэля парил над ними, рядом с тем, что, по мнению Риан, могло быть только входом в шлюз.

Тристен пошел прочь.

Доспехи Риан последовали за ним.

Войти оказалось просто. Самаэль просто протянул руку – не потому, что ему это было нужно, а для пущего драматизма – и открыл дверь шлюза. Когда доспехи доставили Риан внутрь, ей в голову вдруг пришла мысль о том, так ли легко будет выбраться.

И нужно ли будет выбираться.

Оказавшись внутри, они двинулись по затянутому паутиной коридору. Здесь было темно, но доспехи в свете не нуждались. Под ногами хрустели панцири насекомых, и доспехи расходовали внутренние запасы воздуха. В ходе разговора с броней Риан поняла, что местная флора давно погибла от темноты и засухи, а с ней и фауна.

Но, похоже, не раньше, чем у мух и пауков произошел популяционный взрыв.

– Броня?

– Готова к работе.

– У тебя есть имя?

– Этому комплекту не дали названия.

– Ой. – Риан подождала, словно надеясь, что броня сама заполнит паузу. Но в голове она слышала только эхо своего беззвучного голоса. – А тебе хотелось бы получить имя?

Она, разумеется, не могла почувствовать, как броня медлит, обрабатывая вопрос. Даже возвышенные не обладали такими быстрыми рефлексами. Возможно, броня просто сфокусировалась на непростой задаче – следовать за остальными во мраке.

Белые доспехи Тристена поблескивали в ультрафиолете. «Почему он выбрал белый цвет? – подумала Риан. – Для большего пафоса? Или чтобы вызвать огонь на себя?»

Или, быть может, чтобы стать первым, кого заметит Ариан, если – когда – они до нее доберутся.

Ножны висевшего за спиной антимеча высунулись на уровне бедра. Риан нервно коснулась их.

– Да, – сказала броня, когда Риан уже смирилась с тем, что не получит ответа.

Риан кивнула – воротник потер ее шею – и сказала:

– Я подумаю об этом.

Ей показалось, что в течение нескольких минут после этого ее походка стала более энергичной.

Даже в темноте было легко понять, за какой дверью находится мостик. Риан четко видела стойку рядом с дверью, стеклянный купол и то, что под ним.

Герой Ынг знал, что лежит в ящике.

Бумажный экземпляр «Новой эволюционистской библии» – в кожаном переплете, страницы спрессованы из древесины и хлопковых волокон, выращенных в самой душе древней Земли.

Риан едва смела дышать, когда они двинулись вперед.

Деталь за деталью, частица за частицей Прах собирал своего капитана. Он знал, что до этого дойдет; он знал, что она упадет в его бездну. Они жили в таких узах, эти маленькие интеллекты.

Но он мог ее вернуть.

Фрагмент за фрагментом он восстанавливал ее, объединял ее части, показывал ей, как интегрировать себя. А поддерживать связи между сознанием Персеваль и мясом, в котором, как полагал Прах, находилась ее душа, они учились вместе.

Прах работал исступленно. Учил лихорадочно. Учился с остервенением. Потому что Ариан уже была здесь, и Прах чувствовал, как Азрафил давит на его края. Враги приближались.

Они почти пришли.

Аласдер Конн не был настоящим Капитаном. Он – просто Командор. Старший, но не командующий.

Он никогда не отдавал себя во власть своего корабля.

Во власть своих ангелов.

Так как Персеваль сдалась сейчас. Сдалась и овладела.

И встала снова. С нее стекал грозовой свет, ее окутала дюжина сверкающих крыльев. Именно в этот миг переборка, отделявшая мостик от Врага, взорвалась, и внутрь вошли Ариан и ее ангел.

29

Солнце садится в холодной бледной вспышке

Я умру, но это все, что я сделаю для смерти.

Эдна Сент-Винсент Миллей. Отказник

Они встретили стража перед дверью и вступили с ним в бой.

Будь Риан воительницей, тогда она, возможно, сумела бы описать, что произошло потом. Но она была пассажиркой, и ей эти события казались потрясающим прерывистым калейдоскопом. Не размытым пятном, ведь размытое пятно – это жидкость, а тут было стаккато, пунктир.

Последовательность и порядок исчезли; осталась лишь борьба за то, чтобы оставаться мягкой внутри брони, не сопротивляться ее движениям, закусить капу и позволить желеобразному, нагретому до температуры тела противоударному слою сгибать ее тело, придавая ему всевозможные формы.

У Риан это не очень хорошо получалось. Кейтлин – или кто-то другой – настроил ее броню для экстремально резких уклонов. Левая рука Риан, позвоночник и левая нога трещали и напрягались. Ее колония бросалась ликвидировать урон, сообщала о разорванных сухожилиях и мышцах, ее собственная анатомия в сознании Риан окрасилась в красный цвет.

И она ничего не понимала, что происходит вокруг. Ее броню защищал рой симбионтов, а атаковал – как ей казалось – Прах, защищавший свое логово и свою заложницу. Но она не была в этом уверена, а то, что делал Самаэль, она не знала – его не мог разглядеть ни невооруженный глаз, ни датчики ее брони.

Тристен постоянно был рядом – правда, эта близость никак не защищала от врага, который окружил их и проник внутрь их системы защиты. Шипение и шкворчание, похожие на помехи, шумели в ее ушах, а из ее брони – после каждого жеста ее и ее спутников – вылетали искры электрических разрядов. Завесы зеленого, красного, синего света растягивались и рвались на части.

Риан понятия не имела, кто побеждает. Она увидела, как Тристен наносит удары невидимым оружием; его ладони трещали от остаточной ионизации. Коридор осветила белая вспышка: какая-то атака умерла, столкнувшись с их броней. Риан нащупала рукоять жуткого черного антимеча и достала его из ножен. Клинок «Милосердие» был отсутствием всего, таким же неотражающим, как и лицо Врага. Риан яростно взмахнула мечом.

Там где проходил меч, потрескивающий свет разделялся на части и гас.

С помощью Самаэля и Тристена Риан прорубала