Игорь Вереснев - Младшие братья

Зира бросила быстрый взгляд на Максима, будто умоляла: «Скажи, что это не правда!» Но это было правдой, и он промолчал. Тогда она презрительно скривила губы, процедила:

— А ты думаешь, мы с Максом тебя живую в бассейн бросили?

Пришла очередь Огнице перемениться в лице:

— Макс, так меня что, убили в Брехе?

— Убили, убили! Стрелой прямо сюда попали! — Зира ткнула её пальцем в грудь. — Но ничего, здесь тебя разобрали и заново собрали. Тоже почти как настоящая получилась.

И чтобы окончательно добить соперницу повернулась к Максиму, предложила:

— Макс, может, ты проверить хочешь, как её починили? Так проверяй, не стесняйся. Я вам мешать не буду.

Столько злости и ревности было в её голосе, что Максим растерялся. И у Огницы грудь заходила ходуном, а из глаз прямо снопы искр посыпались. Ещё секунда и кинется на обидчицу. Силёнок у неё хватало, ловкости и проворности — тем более. Но против рубболистки ей было не выстоять.

На Земле Максиму приходилось бывать свидетелем девчоночьих разборок. Зрелище отвратительное! А уж самому оказаться причиной — хуже не придумаешь. Это же глупо — пытаться что-то выяснять кулаками. И что выяснять, собственно? И вдруг понял, что выяснять-то и есть чего. Да, ему нравилась Огница, он хотел бы считать её своей девушкой. И сердце замирало, когда вспоминал, как они купались вдвоём, как сидели, прижавшись друг к другу… Но и Зира ему нравилась! И обниматься с ней тогда, в Отстойнике, было приятно. Он и на большее надеялся… Потом, когда решил, что она предательница, выбросил те фантазии из головы. Но за предательство Зира расплатилась с лихвой, чего уж вспоминать! Это же нехорошо, неправильно — когда нравятся две сразу! Он должен выбрать немедленно. Но в том-то и дело, что выбирать не хотелось. А хотелось, чтобы они обе были его подругами. И… не только подругами. Почему это плохо? Они ведь не на Земле! Да и на Земле, у мусульман, например, разрешается же…

Максим понял, что щёки и уши неудержимо краснеют, и спина взмокла, несмотря на криссовский комбинезон. А нужно было не краснеть и не потеть, а сказать что-нибудь умное, значимое. Чтобы девчонки поняли, что они обе красивые, и обе ему нравятся — каждая по-своему. Причём так сказать, чтобы ни одна не обиделась, а наоборот, чтобы они подружились.

И тут вспомнилось — а что там говорил пилот «нло» о положенных ему компенсациях, о дополнительных благах? Как-то слишком удачно всё вышло с этими оживлениями. Ладно, он просил эйвов вылечить Огницу, и они это сделали. Но возвращение Зиры! Он должен считать чередой совпадений то, что имплантат девушки попался ему буквально под ноги, что Огница подобрала его и сберегла даже в Брехе, где княжёнок украл у неё всё, что мог украсть? И что в конце концов имплантат вывалился в этот бассейн и превратился в Зиру? Заодно подсказав, как реанимировать Огницу. А если это не совпадение, тогда что получается? А получается, что Огница — это и есть дополнительное «благо» для него. А Зира, значит, запланированное. В качестве компенсации за похищение ему подсунули девчонок, о каких на Земле он и думать не смел…

Именно, что не думал! Это не он, это Димка Мёрзлый мечтал, чтобы на него красивые девчонки западали. И о приключениях мечтал Димка, а Максим отхватил их по полной программе. И суперменом тоже Мёрзлый хотел стать, и руббол бы ему понравился. Все эти «компенсации» на Мёрзлого рассчитаны — вот в чём загвоздка! Выходит, их перепутали?! Криссы следили за их разговором по дороге от Луначарки, но перепутали. Потому что ничего из этих благ Максиму и даром не надо! У него совсем другая мечта — домой вернуться, на Землю. И жить там тихо-мирно, не высовываясь. Неужели её исполнить так трудно?..

Где-то рядом негромко зазвенело. Максим не сразу понял, что это. Пока Зира не уставилась удивлённо на его руку, не спросила:

— Тебя что, Рен-Рендук вызывает?

— Рен-Рендук?

Тут только он сообразил, что звенит — браслет! Он так привык к говорителю, что напрочь забыл о его существовании. Тот зуммерил и слабо мерцал, сообщая о вызове. Но, разумеется, на другом конце был не бывший консул.

Боясь спугнуть удачу неловким движением, Максим коснулся сенсора подключения.

— Шур?

— Макс, это ты? Ты можешь оставаться там, где сейчас находишься? Тебе ничего не угрожает?

— Нет, не угрожает…

— Хорошо, я тебя запеленговал. Приду… через два с половиной часа.

Добрую минуту все трое молчали. Затем Зира решительно заявила:

— Два с половиной часа — слишком долго, чтобы провести их на ногах. — Села, кивнула, приглашая остальных последовать её примеру: — Макс, пока Урмшур не пришёл, расскажи, как меня… убили в этой вашей Добрии. И всё, что было потом. Мне интересно!

— Да, — поддержала её Огница. — И мне интересно, чем всё закончилось в Брехе.

Двух с половиной часов как раз хватило, чтобы вкратце пересказать историю карты Инженера и поисков Земли. Когда Максим дошёл до объяснений, — что из себя представляют «миры» и кто такие криссы, — глаза у Зиры округлились от изумления. Но она продолжала слушать не перебивая. Лишь охнула дважды — когда Максима затянули в «летающую тарелку», и когда он из неё выпрыгнул. А едва он заговорил о пещере и эйвах, тут уж и Огница рот приоткрыла.

В отличие от Зиры, добрийке выдержки не хватило:

— Так я не поняла, эти эйвы и правда существуют, или они тебе привиделись?

— Я не знаю.

— Но это же очень важно, Макс! Если ты это придумал…

— Нет, не придумал, — неожиданно раздался знакомый рыкающий голос. — Сфера — это в самом деле галактический заповедник для разумных существ.

— Шур!

Максим вскочил навстречу выступившему из белой мглы сфинксу. Он готов был броситься к нему на шею от радости. Сфинкс оскалил зубы в улыбке, перехватил его, крепко сжал руку.

— Я рад, что снова вижу тебя, Макс. — Он повернулся к девушкам. — И вас рад видеть, Огница, Зира.

Ни нотки удивления или недоумения в голосе. Разуметься, это же сфинкс!

— Я слышал самый конец твоего рассказа. Значит, эти существа называют себя эйвами. И до сих пор присутствуют в Сфере, хоть и в бестелесном виде. Мы не знали.

— Ага. А ты как здесь оказался?

Шур опять улыбнулся.

— Я же говорил тебе, что запомнил карту наизусть. И прошёл её до конца.

— При чём здесь карта? — не понял Максим.

Наконец то ему удалось удивить сфинкса! Хотя он и не ожидал, что добьётся этого таким простым вопросом.

— Это последний сектор. Ты не узнал спираль на двери?

— Я не видел спираль. Я попал сюда не через дверь… — Максим спохватился, переспросил осторожно: — Ты сказал, что это — последний сектор с карты? Тот, со звёздочками?

Сфинкс мигнул, подтверждая. И Максим ощутил, как по спине прошёлся озноб. Выходит, правда, никакая это не случайность, не совпадение. Всё подстроено, от начала и до конца! Эйвы и карту ему подсунули, когда он по ней идти не захотел — «тарелку» подогнали, а когда он и её грохнуть умудрился, плюнули на секретность и переправили прямиком сюда из пещеры в Брехе. Они всё о нём знали. И уверены были, что не сбежит он из их Сферы. Ну это мы ещё посмотрим!

— И что… что в этом секторе? — вцепился он в руку сфинкса. Хотелось спросить: «Ты нашёл дверь на Землю?» Но разумеется это было глупостью. Он уже знал, что дверей, ведущих сквозь космическое пространство, не существует. И всё-таки…

— Ты сам скоро увидишь. — Сфинкс повернулся к девушкам: — Вы пойдёте с нами?

— Да!

Они ответили хором и вскочили одновременно. Тут же грозно уставились друг на друга, будто каждая пыталась взглядом оттолкнуть соперницу. Но Максим только отмахнулся. Потом, потом! Сейчас есть кое-что поважнее, чем девчоночьи разборки.

Шур повернулся и пошёл в белое марево, приглашая людей следовать за собой.

— Макс, куда он идёт? Там же озеро! — Огница подскочила к Максиму, зашептала удивлённо на ухо.

Он взглянул направо, налево. Но сказать со стопроцентной уверенностью, в какой стороне был бассейн, теперь не мог, потому только плечом дёрнул. Зато Зира, тоже услышавшая вопрос, ехидно заметила:

— Если эти эйвы людей оживлять умеют, то что им стоит какое-то «озеро» передвинуть.

Может, она была и права. Но Максим всё же надеялся, что в могуществе эйвов есть изъян. И они с Шуром его найдут.

Да, бассейна в том месте, куда вёл их сфинкс, не было. Ничего не было, только белесый полупрозрачный пол и такое же белесое марево вместо стен и потолка. Максим понять не мог, как Шур умудряется ориентироваться. Не по запаху же! Хотя, почему не по запаху? Он так мало знал о своём друге. Лишь то, что тот сам о себе рассказал. А болтливостью сфинкс не отличался.

Вскоре стало понятно, что именно они искали: круглый люк в полу, метра полтора в диаметре. Шур присел, упёрся в край люка, и крышка послушно задвинулась в стену, открывая неглубокий колодец. С одной стороны на стене его заметны были выемки, точь-в-точь как в синей пустыне.