Пустующий трон - Кен Лю

– Ах да, принцесса, – продолжил Вольу. – Таквал рассказывал о вашем чудесном оружии и несравненном богатстве. Но оружие и богатство не есть сила. Сила подобна воде: она течет сверху вниз, повинуясь одним и тем же законам как в выжженных пустошах Луродия Танта, так и в туманных лесах на склонах Края Света. Вы с Таквалом умело плетете паутину лжи, но мне-то известно, что Дара сейчас барахтается в грязи, а льуку попирают ее своей пятой.

– Если бы вы только знали, как уязвимы льуку и каким потенциалом обладает Дара… – В голосе Тэры промелькнула мольба. Она предупредила Таквала, что ни в коем случае нельзя выдавать дядюшке, что союз – отчаянная мера со стороны Дара, но Вольу не позволил племяннику провести себя. – Вы же наверняка понимаете…

– Вот что я понимаю, – перебил ее Вольу весьма зловещим тоном. Вожди и наро-вотаны обратились в слух, затаив дыхание. – Дара оказались на грани уничтожения, как стадо овец перед волками. Льуку вот-вот одолеют их, и молодая принцесса цепляется за последнюю возможность спасти свой народ. Я не встречался с Критой и властителями Дара, но истории об их высокомерии и тщеславии известны всем степным шаманам. Ваш народ никогда бы не согласился послать дочь императора через океан в неизведанные земли и выдать ее замуж за одного из тех, кого вы считаете «дикарями», если бы существовал другой выход. Мы нужны тебе, принцесса Дара, а вот нам от тебя нет никакого проку.

Тэра потеряла дар речи. Таквал не делился с дядей подробностями того, как обстоят дела в Дара, но проницательный Вольу рассуждал так, будто лично побывал в Пане.

– Дядя! – не выдержал Таквал. – Ты не понимаешь…

– Молчать! Ты не пэ-Афир-тектен! – прикрикнул на племянника Вольу. – Как ты смеешь ставить жизнь нашего народа под угрозу…

– Тэра поможет нам! Я видел, что она умеет…

– О, не сомневаюсь, что ты много чего видел… или вообразил. Ты привел в дом дикого гаринафина, необъезженного и непокорного. Ничего, я ее приручу.

Вожди и воины громко расхохотались. Лицо Таквала залилось краской. Он едва не вскочил, но Тэра удержала его за руку.

– Сиди! – шепнула она. – Одному тебе со всеми не справиться…

– Ты не поняла, что дядя сейчас сказал, – дрожащим от ярости голосом ответил Таквал. – Если я не вызову…

– Может, я чего-то и не понимаю, но знаю, что ни к чему яйцу биться о камень…

Таквал не получил возможности ответить Тэре, потому что вновь заговорил Вольу:

– Принцесса Дара, я сочувствую вашей беде. Пусть равноправный союз между нашими народами невозможен, я готов предложить другое решение.

– И что это за решение? – спросила Тэра.

– Вы передадите все свои владения под наше управление и станете нашими вассалами. С завтрашнего дня ты будешь не принцессой Дара, а моей верной подданной.

Другими словами, армия агонов не помешает льуку отправить в Дара еще одну захватническую флотилию.

– Я не могу на это пойти, – решительно заявила Тэра.

– У тебя нет выбора. Я настаиваю, чтобы ты навсегда усвоила сегодняшний урок. Допивай свой кьоффир; я с удовольствием посмотрю, как ты растянешься в блевотине у моих ног.

Девушка глубоко вдохнула.

«Что мне делать? Как в моем положении поступили бы родители? Что бы сделала маршал Гин Мадзоти? А Илутан?»

Ответы не приходили к ней. Она плавала в неизвестных водах. Таквал смотрел на невесту с мольбой, призывая ее выпить кьоффир. Тэре была понятна его логика: подчинись, добейся, чтобы Вольу принял тебя, а потом уже ищи возможность обратить ситуацию в свою пользу. А вот если прямо сейчас воспротивишься, то последствия могут быть непредсказуемыми.

Тэра покосилась на Торьо. Та понемножку отхлебывала из своей чаши-черепа. В свете костра на ее лице проскальзывали самые разные эмоции: удовольствие, блаженство, удивление, сомнение. Девочка впервые в жизни пробовала кьоффир и с головой погрузилась в это новое ощущение, не беспокоясь об опьянении, о состоянии тела и политических толкованиях своих действий. Она беззаботно наслаждалась моментом.

«Какими же глупцами нужно быть, чтобы искать мотивы в каждом жесте и движении, каждом принятии пищи и каждом глотке, будто в логограммах, в то время как наши чувства удивительны сами по себе. Какими глупцами нужно быть, чтобы задумываться над каждым шагом, когда способность ходить, дышать, жить и быть свободным – сама по себе чудо. Жизнь под властью Вольу равносильна пребыванию Торьо в темном трюме, без красок, без понимания, без разнообразия. Это вовсе не жизнь, а нечто омерзительное. Всему свое время. Есть время читать, а есть время действовать».

Тэра подняла чашу, полную кьоффира. Бычий череп взметнулся в воздух, озаренный золотисто-алым светом костра. Собравшиеся вожди и воины принялись восхвалять Вольу, и вождь агонов победоносно улыбнулся.

Тэра шевельнула руками.

Вместо того чтобы поднести чашу-череп к губам, она выплеснула ее содержимое себе под ноги и продемонстрировала Вольу пустое дно.

Отовсюду понеслись удивленные и возмущенные крики. Несколько наро-вотанов вскочили и принялись орать нечто нечленораздельное, указывая на принцессу.

Тэра заговорила. Она намеренно не повышала голоса, чтобы собравшиеся были вынуждены замолчать, прислушиваясь к ней.

– Я пью только с героями, а не с трусами, присвоившими себе славу героев. – Несмотря на новые сердитые и гневные возгласы, принцесса говорила по-прежнему негромко. – Я взываю к духам великих пэкьу прошлого: к Того Арагозу, первым объединившему племена агонов и изготовившему Лангиабото; к Акиге Арагозу, первым помыслившему о победе над льуку; к Нобо Арагозу, который осуществил мечту отца и держал в узде сотни сотен гаринафинов. Они отправились на спинах облачных гаринафинов за горы Края Света, где пируют теперь с богами. Я пою этим кьоффиром землю в их честь, чтобы напиток не пропал даром.

Она умолкла, и глаза всех присутствующих устремились на Вольу Арагоза.

– Значит, выпитый со мной кьоффир пропадает даром? – спросил тот угрожающе спокойным тоном.

– Вы именуете себя сыном Нобо Арагоза, сына Акиги Арагоза, Гордости Степей, но даже не отваживаетесь назваться пэкьу, хотя клянетесь, что происходите от Того Арагоза, самого первого пэкьу.

Лицо Вольу дрогнуло; он как будто хотел что-то ответить, но в конце концов промолчал.

– Вы рассуждаете о власти и подчинении, о слабости дара и силе льуку. Вы выступаете от лица всех агонов, но ваш народ сидит в этой пустыне, выживая в страхе перед вашими хозяевами-льуку. Льуку теперь владеют вашими древними угодьями, оскверняют берега озер, где прежде стоял Татен вашего отца, и забирают ваших юношей в рабство…

– Ты смеешь обвинять наш народ в трусости?! – прогремел Вольу. – Знай же, что мы