Вопреки всему - Владимир Александрович Сухинин

дворце, защищенном от атомного поражения, продолжалось веселье. Остров заранее был накрыт защитным полем. Этого в плане Исидоры предусмотрено не было.

Глава 11

Земля. Город Нижний Тагил

В кабинете Кума я доложил о себе по форме и упер взгляд в пол. Майор долго меня рассматривал и молчал. Потом, насмотревшись, негромко предложил сесть.

– Садитесь, Глухов, поговорим.

Я сел и снова упер взгляд вниз, рассматривая канцелярский стол старинной работы с зеленым сукном, обтертым и залитым всем, что на него проливалось за годы его службы.

– Курить будешь?

– Не курю, – ответил я, не поднимая глаз.

– Как хочешь, – ответил майор и, чиркнув спичкой о коробок, прикурил сигарету. Помахал рукой, туша огонек спички, затянулся, выпустил дым в потолок, я все это видел краем глаза. Он сказал: – Пошли слухи, что ты предлагал санитару совершить измену Родине.

– Предлагал, – не стал врать я, – но в шутку. Этот санитар туп и глуп, скучно было.

– Скучно, значит. Хочешь повеселиться? – Голос майора стал суровым и угрожающим. Я поднял голову:

– Мне двенадцать лет сидеть, гражданин майор, и я совершил глупость, признаю.

– Хорошо, что признаешь, а то я могу это дело раскрыть и тебе добавить срок. Понимаешь?

– Понимаю, – кивнул я. – Что от меня требуется?

– Информация, Глухов. Будешь сливать мне информацию по отряду, в котором будешь жить, а я закрою глаза на твои чудачества.

Я не спорил и не строил из себя героя.

– Договорились, – кивнул я.

– Что, так просто? – удивился майор.

– А что тут сложного? Мне все равно не вписаться в коллектив, меня будут сторониться, но что узнаю – сообщу. Что вы хотите знать?

– Настроения, у кого хранится общак. О чем говорят, что обсуждают.

– А что, в красной колонии тоже есть общак? – удивился уже я.

– Есть. Зек он и здесь зек. Пусть и не такой, как на других зонах, но зек и лидеры неформальных группировок используют деньги для подкупа администрации и вольнонаемных сотрудников колонии. Им проносят запрещенные предметы: водку, сигареты, наркотики. Мне надо знать, какие запрещенные предметы есть, где хранят. С кем поддерживают связь на воле… Понимаешь?

– Понимаю, гражданин майор.

– Странный ты, Глухов, человек. Скользкий, – подумав, ответил майор. – Не боишься, что я солью эту информацию зекам?

– И что будет? – пожал я плечами. – Убивать меня не будут, а вы лишитесь возможности получать информацию. Да и многого я не узнаю. Со мной делиться не будут. У вас есть там свои информаторы-стукачи, они больше моего знают…

– Не твоего ума дело, Глухов, подписывай согласие на сотрудничество.

Он достал бланк о добровольном сотрудничестве с администрацией и дал мне подписать, я прочитал и подмахнул. Мне это ничего не стоило. Зато не усложняло жизнь. Жить по понятиям я не собирался. С Боцманом и Ингушом договорюсь, объясню ситуацию.

– Ну, вот и лады, – довольно произнес майор, потушил сигарету в пепельнице, раздавив ее, и убрал бланк. – Сейчас пойдешь к замполиту, он проверит твои музыкальные способности… А что ты, если умеешь играть на гитаре и петь, не напросился культработником в клуб? – спросил майор.

– Так там надо плакаты рисовать, убирать клуб. Забот много. А лазарет – это хорошее питание и непыльная работа: вынес утку, протер полы, заправил кровати, поставил градусник – и день свободен.

Майор рассмеялся:

– Ты такой откровенный, Глухов. Все это верно, но никто никогда об этом вслух не говорит. И ты не больно-то распространяйся, понял?

– Понял, гражданин майор. Вы спросили, я без лукавства вам ответил, другим не скажу. – Майор вновь рассмеялся и произнес:

– Ну, тогда иди, тебя проводят.

Я встал и вышел.

У замполита меня ожидало новое испытание. Молодой и энергичный политработник с ходу набросился на меня с обвинительной речью, утверждая, что я преступник, и если не исправлюсь, то моей карьере и жизни придет конец. Я слушал его, как слушал политинформации нашего замполита полка. Их задача – критиковать, наша – принимать. Политработник работал ртом: открыл рот – уже на работе, закрыл – пошел домой. Хорошо, что не заставили конспектировать Ленина и книгу Брежнева «Малая земля».

Короче, мне нужно было осознать, что я негодяй и предатель Родины и только упорным трудом смогу искупить свою вину и начать пропагандировать социалистические ценности.

– Готов? – спросил замполит.

– Всегда готов, – ответил я, – и уже подписал бланк о сотрудничестве с администрацией.

Замполит открыл рот, посмотрел на меня с недоумением, потом усмехнулся.

– Не боишься об этом говорить?

– Не боюсь. Я решил встать на путь исправления. А что может быть лучше сотрудничества с администрацией концлагеря?

– С администрацией кого? – поднял брови замполит.

– Простите, оговорился, колонии. И еще я буду выступать в клубе – это тоже мой вклад в пропаганду социалистического строя.

Замполит внимательно посмотрел на меня, но ничего не сказал.

– Что умеешь? – спросил он.

– Играть на гитаре, петь и сочинять частушки.

– Частушки не нужны. Стихи умеешь сочинять?

– Могу попробовать, если будет время.

– Времени у тебя много, – саркастически усмехнулся замполит. – Целых двенадцать лет. Ладно, пошли в клуб, покажешь, что умеешь.

Он поднялся, я тоже вскочил.

В клубе сидел худой, сгорбленный зек и малевал плакат.

– Савченко, – окликнул его замполит, – пошли, дашь новенькому гитару.

Тот вскочил, засуетился, чуть не опрокинул кружку с чифиром. Таким темным был чай.

– Опять чифиришь, Савченко? – нахмурившись, спросил замполит.

– Так вдохновение нужно, гражданин начальник, – ощерился художник.

– Ладно, пошли, – отмахнулся майор. Мне дали гитару, я проверил настройку и подправил, прошелся по струнам и спросил:

– Что петь?

– Что знаешь, то и пой.

Я знал много, но запел «По долинам и по взгорьям».

Художник слушал, наклонив голову. Я допел, а майор спросил:

– Что скажешь, Савченко? Ты у нас худрук.

– Скажу, что играет неплохо и поет тоже, для зоны сойдет.

– Хорошо, – кивнул майор и приказал мне: – Будешь приходить сюда три раза в неделю репетировать, помогать с плакатами и оформлением клуба.

– Не могу, не успею, – спокойно ответил я и поставил гитару к стенке. – Я в лазарете работаю.

– Я тебя переведу, – отмахнулся майор и, посмотрев на старшего прапорщика, дал отмашку: – Уводи заключенного в отряд.

– Так отряд его на работе в швейном цеху, а он санитар.

– Тогда уводи в медчасть, – не поворачиваясь к прапорщику, ответил майор. Он целиком погрузился в обсуждение проблем клуба с худруком Савченко и про меня уже забыл.

Мы не успели дойти до медчасти, как за мной примчался посыльный из службы порядка и сообщил прапору, что зам по безопасности снова вызывает меня.

Прапор тихо выругался и повел меня в здание администрации. В кабинете, словно вулкан, извергал гнев красный от злости майор. Он выпроводил провожающего и обрушился на меня тихим, но яростным шепотом:

– Ты что, сучонок, повсюду будешь трепаться о том, что подписал согласие на сотрудничество? Ты зачем замполиту сказал, что работаешь на меня?

Я, сохраняя хладнокровие, ответил:

– Не повсюду, гражданин майор. Вы знаете, как он меня загрузил? И подлец я, и срок мне малый дали, он бы добавил больше, и вину искупить нужно трудом и страданием. Вот я ему и