Молот Пограничья. Книга III - Валерий Пылаев

почти обыденных до самых фантастических. Вроде появления старшего Зубова. Или самого императора. Или…

Впрочем, реальность, как всегда, оказалась куда занятнее самых смелых и необычных предположений.

— Вон там, — произнес Иван, указывая пальцем куда-то вдаль. — Видите, ваше сиятельство?

— Что-то никак не пойму. — Дядя приложил руку ко лбу, закрывая глаза от утреннего солнца. — Птица вроде летает… Только блестит вся — и здоровенная какая!

Я бы изрядно обрадовался, окажись неведомая тварь обычной чайкой, отожравшейся до размеров молодого теленка. Или даже очередным чудищем с аспектом, выбравшимся откуда-то из-за Котлина озера.

Но — увы.

— Пальцекрыл это, — вздохнул я. — Над лесом летает — прямо за Невой.

Глава 3

— Глуши уже мотор. — Я развернулся к машинам. — На всю Тайгу гремит — не слышно ни черта!

Иван кивнул из-за стекла кабины, и мерное тарахтение под капотом пикапа стихло. Тишина тут же навалилась со всех сторон, и через несколько мгновений, когда ухо привыкло к безмолвию, я начал различать даже едва заметные звуки — вроде позвякивания сочленений брони или хруста веточек под ботинками, с которым гридни переминались с ноги на ногу. Где-то в полукилометре в сторону Невы — там, откуда мы приехали — недовольно верещали какая-то птицы. Видимо, их потревожил шум моторов, и они продолжали возмущаться, даже когда машины свернули с дороги и удалились вглубь леса.

Но здесь никаких звуков уже не было — на несколько сотен метров вокруг Тайга будто вымерла. Местные обитатели то ли разбежались подальше, то ли просто попрятались от незваных гостей.

— Тихо-то как. — Седой словно прочитал мои мысли. — Ни зверей, ни птиц не слышно. Ветра — и того нет.

— Пальцекрыл всех распугал, — вполголоса отозвался Василий. — Конечно — летает такая образина. Тут у кого угодно душа в пятки уйдет. Ну, или в эти, что у них там… копыта!

— Вот сейчас я не вижу, чтобы кто-то там летал. — Я запрокинул голову, разглядывая затянутое тучами небо над лесом. — Да и вообще ничего не вижу.

Дорога со сборами заняла минут сорок, не меньше, и половину ее мы ехали прямиком через чащу — там, где Тайга просматривались от силы на четверть километра. А вверх и того меньше: хвоя на соснах оставалась такой же густой и темной, как обычно, да и лиственные деревья, хоть и пожелтели, пока не спешили расставаться с одеждой.

Пальцекрыл вполне мог сидеть где-нибудь наверху буквально в полусотне шагов — а мог уже давно умчаться обратно в Тайгу… Но я бы скорее поставил на второе. Не знаю, какая именно программа была у этого вида автоматонов, однако обычно машины Древних или преследовали цель, или просто патрулировали окрестности.

И если уж Пальцекрыл приземлился — на то определенно имелась причина.

— Погода нынче такая, ваше сиятельство, — подал голос Боровик. — С самого утра пасмурно. Вот и не видно, носится ли там где эта ваша птица железная.

Я не собирался брать старика с собой, но он напросился сам. Видимо, уже давно устал плотничать и сидеть в усадьбе, выбираясь за пределеы Отрадного раз в месяц — и то исключительно по важным делам. С годами Боровик утратил прыть и прежние силы, но Тайга звала его так же, как и раньше.

Молодые гридни в Гром-камне то и дело говорили о женитьбе. Или о том, чтобы однажды перебраться с Пограничья в Москву — или хотя бы в Новгород. Однако старики чтили древние обычаи настолько, что даже умирать планировали так же, как и жили — за Невой, с оружием в руке.

Впрочем, Боровик на тот свет, похоже, пока еще не спешил. Еще по дороге он сумел каким-то образом облачиться в броню, и на небо поглядывал с настороженным любопытством. И нисколько не боялся, хоть и за всю свою долгую жизнь не встречал металлических тварей, подобных Пальцекрылу.

— Поглядывайте по сторонам, — скомандовал я, сбросив ножны с Разлучником с ремня на плече. — И вверх тоже. Тварь хитрая, прятаться умеет не хуже живых. А если огнем плюнет — никакая броня не спасет.

Вряд ли кто-то из гридней знал такие термины, как эмиттер или высокотемпературная плазма. А некоторых и в местном языке и вовсе еще не придумали, так что я еще по дороге попытался объяснить все простыми и понятными словами. И, похоже, надо было стараться лучше. Гридни видели Пальцекрыла без головы и в разобранном виде, так что пока еще не представляли, насколько бронированная тварь может быть опасной — и буквально источали энтузиазм, жадность и надежды на солидную добычу. Я слушал их болтовню вполуха, но успел понять, что парни уже вовсю прикидывали, за сколько рублей можно пристроить в Тосне электронные потроха и и кресбулатовый доспех таежной машины.

— Хватит трепаться! — проворчал я, оборачиваясь. — Знаете поговорку — не дели броню неупокоенного автоматона. Его вообще-то еще найти надо.

Разговоры тут же смолкли, и дальше мы шли в тишине, которую нарушал только грузный металлический лязг. И, к сожалению, громче всех шумел я сам. Дядя наотрез отказался отпускать меня охотиться на Пальцекрыла без нормальной защиты, и вместо самодельной брони я надел трофейную Зубовскую.

Она покрывала сталью и кресбулатом все тело и была куда надежнее и толще обычной, зато и весила столько, что я начал выдыхаться уже через сотню метров. Древнюю кирасу явно ковали не для простых смертных, а для Одаренного, способного магией добавить телу недостающих сил. Наверняка заключенные в металле чары умели расходовать совсем немного маны, но я из чистого упрямства продолжал напрягать мышцы.

Которым, пожалуй, не хватало как раз такой работы — в отказ, на пределе возможностей. Ежедневные тренировки уже давно укрепили спину и плечи, однако заменить полноценную вылазки в Тайгу, конечно же, не могли.

Впрочем, усталость с лихвой компенсировалась давно забытым приятным ощущением собственной непобедимости и могущества. По сравнению со штурмовым доспехом, который я носил в прежней жизни, Зубовская броня показалась бы неуклюжей игрушкой, вырезанной из консервной банки, но в ней уже присутствовала благородная тяжесть, в которой я физически чувствовал то, по чему успел соскучиться.

Вес металла давил на плечи, однако вместе с усталостью приносил с собой и уверенность. Возвышаясь над гриднями, я снова ощущал себя непобедимым великаном, способным выдержать любой заклинание, любой удар. И не зря: пластины из кресбулата были неуязвимы для пуль любого, даже самого серьезного калибра, а от магии броню защищали чары.

— Не устали, ваше сиятельство? — Боровик чуть ускорил шаг, догоняя меня. — Тяжело, небось — в такой-то железяке?

— Ничего. — Я осторожно стер