Перековка. Перевернутое Небо - Михаил Павлович Игнатов

видел ли он эту вспышку, но Указ Райгвара получил третий цвет и разорвал в клочья мою печать, устремившись ко мне. Через пять шагов его встретил уже мой трёхцветный Указ.

Ощущения были, словно рывок какого-нибудь Стального Кабана в лесу встретил руками, упираясь в колючую щетину лба. Ощутимая тяжесть, напор чужой силы, пытающейся меня сдвинуть.

Но я удержал. Ты думал, Райгвар, что мой талант…

Усмешка так и застыла у меня на губах, когда под потолком вновь загорелась большая печать, а слева, справа и сзади в меня метнулись малые, каждая со своим главным символом.

Дарсов Райгвар!

Малые печати я рассёк, через миг рассёк ещё три, а затем ещё и ещё.

Ужас. Страх. Сон. Слабость. Глупость. Бессилие. Печаль. Неизвестный мне символ в печати. Безразличие. Слепота.

Дарсов Райгвар закидывал меня печатями со всех сторон, да ещё и словно хвастался, не повторяясь в символах.

Собравшись, выделив часть восприятия и концентрации, я ответил тем же. Хотел ответить тем же, но сумел выдать только две дополнительные печати. Я, дарс меня побери, никогда не тренировался в скорости их создания! В случае нужды я просто накрывал всех врагов одной огромной!

Мы застыли на месте.

Двумя печатями в три цвета давим друг на друга, ещё несколькими перебрасываемся. Вот только у Райгвара таких подарков три-четыре, а у меня два. Да ещё и печать сверху давит всё сильнее и сильнее и не желает рассекаться. Нет даже возможности дотянуться до Пересмешника и избавить его от упавшей на него печати Слабости.

Моя пустая печать поддалась на шаг, заставляя меня собраться.

Я проигрываю? Как бы не так.

Я отказался от глупости рассекать по одному летящие в меня подарки, использовал то, что проверил в битве с Мастером Жуков, только улучшил его: словно окружил себя небольшой зоной отрицания, зоной разрушения чужих печатей.

Через миг, используя освободившиеся возможности, вывесил точно в центре массовой печати Райгвара свою. В три цвета. На весь зал. Ужас.

Копия печати падает вниз, на советника Курама, всё ещё лежащего справа от Райгвара. Райгвар заставляет её развеяться раньше, чем она касается советника.

На миг я хмурюсь, вдруг осознав, что Райгвар не торопится убрать дополнение «Сон» из Указа советника Курама. Почему? И вообще, почему на Курама мои печати ложатся, а на Райгвара — нет?

Через миг мне становится не до размышлений: чужая печать под потолком гаснет, оставляя там только мою, зато Райгвар утраивает количество летящих в меня со всех сторон небольших печатей. Будто этого мало, он удваивает и напор в нашем противостоянии: продавливает мою печать, заставляя её медленно ползти в мою сторону. Начали мы ровно посередине между нами, но сейчас на его стороне три четверти расстояния.

Райгвар ухмыляется:

— Похоже, очевидно, чей талант выше.

На миг перед глазами появляется картина испытания в городе Тысячи Этажей: шесть столбов света и седьмая, возможно, просто придуманная мной тончайшая нить.

Для меня не откровение, что мой талант в Указах не предельный. Глупо на это жаловаться тому, кто получил вдобавок к таланту Указов умение лечить и, возможно, создавать духов.

Но неужели Райгвар думает, что уже победил?

Возвращаю ему его ухмылку:

— У истинного Мастера Указов есть ещё одно именование. Боевой. Проверим, у кого больше боевого таланта?

Через миг я смещаюсь в сторону, оставляя в стороне противостояние печатей, просто заканчивая его.

Печать Райгвара, больше не встречая сопротивления, пролетает едва ли не до стены, я же запускаю в Райгвара новую, добавляя к ней змея.

Райгвар тоже отвечает новой печатью, развеивая старую, и отвечает своей Истинной Сутью Стихии — птицей, состоящей, кажется, из сплошного сгустка молний.

Что же, будем считать Молнию дочерней стихией Воздуха.

Печати сталкиваются вновь, давят друг на друга, Истинные Сути Стихии сталкиваются в схватке, им не требуется приказов или управления, хватает нашего с Райгваром намерения. Змей оплетает птицу, впивается ей зубами в шею, та долбит его клювом, расплёскивая по телу змея крохотные молнии.

Ещё одну суть ему на помощь, ещё и ещё.

Райгвар на каждый мой ход отвечает таким же, и воздух между нами заполняется змеями и молниевыми птицами. Они рвут друг друга на части, то и дело проходя сквозь печати, и я не вижу, чтобы мои змеи побеждали.

Укрупнить их?

А вот слабость моего таланта Указов никуда не делась — печати двигаются ко мне. Не ползут, как раньше, а смещаются гораздо быстрее — Райгвар давит в полную силу.

Вот же дарсов…

Обрывая мои мысли, Райгвар вдруг говорит:

— Неплохо, неплохо, но стоит добавить веселья в проверку боевого таланта.

С этими словами он пинает столик — и в меня летит не только он, но чашки, травы, чайник и всё прочее, что на нём стояло.

Всё летит в меня, неожиданно более опасное, чем может быть такой мусор. Краткого мига хватает, чтобы понять, о чём мне намекает боевая медитация: за каждым предметом следует заострённый сгусток духовной силы, выглядящий для меня как серый узкий кинжал без рукояти.

Я сметаю всё в сторону одним движением духовной силы и с изумлением вижу, как Райгвар пинает советника. Тот, погружённый в сон, безвольным кулем пролетает весь зал, врезается в стену и сползает по ней.

ТУМ!

Воздух разорвало так знакомое звучание порванной струны, толкнуло в грудь, рвануло одежду, заставило гулко ухнуть сердце.

Меня сдвинуло на половину шага, но лишь от неожиданности.

Оскалившись, я сообщил Райгвару:

— Слабо.

Слабо то слабо, но удар пронёсся по залу, сметая всё, что в нём было. Несчастные осколки чайника и травы протащило по полу едва ли не до выхода. Но вот советник как раз оказался в стороне.

— Слабо? — Райгвар склонил голову к левому плечу. — Покажи как надо, Змей.

Я в изумлении поднял брови, разглядывая Райгвара сквозь двойную печать. Змей? Спорить не стал, хмыкнул:

— Хорошо, смотри, — мгновение на то, чтобы собраться, сосредоточиться, и следующее слово прогудело порванной струной: — ТИГР.

Теперь Райгвара сдвинуло с места, рвануло, заставляя его согнуться, словно против ветра в попытке противостоять удару, советника Курама впечатало в стену ещё раз, засыпало сверху пылью, печать Указа Райгвара подалась назад под моим давлением, а через миг он развеял и свою, и мою.

Остановившись, Райгвар в гулкой, пустой тишине выпрямился, кивнул:

— Досто…

Я не дал ему договорить. Перемещение влево, чтобы обойти рвущих друг друга змеев и птиц. Воздух застонал, расступаясь передо мной. Перемещение к Райгвару.

В руках я уже держал