Стратагема несгораемой пешки - Андрей Евгеньевич Фролов

его территорию даже заехали колонны бульдозеров, взметнулись ввысь подъемные краны, засуетились приезжие рабочие. Только вот прибыли они вовсе не для того, чтобы строить логистические терминалы или предприятия по производству соратобу.

Они прибыли, чтобы за считанные месяцы воткнуть вокруг крохотного Люнебурга десятки бетонных коробок на двести квартир каждая. Коробок некрасивых, холодных, но вместительных. Дерзких настолько, что вползли даже на территорию знаменитой заповедной Пустоши, облюбованной туристами. А затем техника ушла, а в коробках появились жильцы — тысячи новых люнебуржцев; с самыми разными оттенками цвета кожи, ни один из которых даже отдаленно не напоминал о Нибелунгах…

С тех пор иммигрантское гетто сначала невероятно разрослось, превратившись в перенаселенный хаотичный муравейник. Криминальный, нахальный, шумный, обманчиво-самобытный, вытесняющий самобытность саксонскую. А лет десять назад пузырь наконец лопнул. Эпидемии, безработица, погромы и деисламизация Альянса сделали свое дело, оставив коробки почти без обитателей. Превратив и без того не самый известный ганзейский городок в окончательно-спальный, к тому же умирающий, придаток Гамбурга…

Сейчас по его кварталам, будто блоха по шкуре умирающего пса, шустро пробирался «Форд-Бегемот», разом пузатый и элегантный. Внутри сидели трое, брезгливо рассматривавшие покрытые граффити бетонные стены, стихийные помойки и столбы костровых дымов, поднимавшихся над крышами многоэтажек, где давно отключили подачу электричества.

Мусоросортировочный завод, построенный, фактически, под приезжих, был закрыт. Пялились в небо холодные трубы, пластины солнечных накопителей были пыльны и зияли брешами. Всюду правила серость, нарушаемая лишь яркими ругательствами на заборах и фасадах. По улицам бродили подозрительные, закутанные в тряпье фигуры, а полицейскую машину в окрестных кварталах видели не чаще раза в месяц.

Несмотря на неприглядность района, Мартин осознанно выбрал его в качестве перевалочной базы и временного укрытия. Найти старый склад, брошенный и сдаваемый за сущие медяшки, оказалось проще простого. Связаться с Клубом и предупредить местную шпану, чтобы держалась подальше, тоже не составило труда.

Так у группы появился собственный трехэтажный форт из красного кирпича, одним бочком выходящий на гамбургскую магистраль 39/2; другим — на заброшенный складской квартал за Охтмиссер Кирхштайг. Место, несмотря на близость выезда из города, было пустынным и непопулярным даже среди местных банд. Водопровод не работал, но электричество было в наличии, как и точки выхода в инфоспатиум, а большего Доппельгангер и не требовал. Заплатить, правда, пришлось сразу за полгода вперед, но затраты оказались столь мизерны, что Данст едва сдержал смех.

Полчища местных бродяг и кочевые банды, конечно, требовали постоянно держаться настороже. Но Мартин был уверен, что такое положение только мобилизует его людей. Сон с винтовкой в руках всегда настраивал на рабочий лад. А когда пробьет час, они сорвутся с места, одним прыжком преодолеют тридцать миль, отделявшие их от объекта, и окажутся в Гамбурге…

«Бегемот» втянулся в серые кварталы. Люди в его салоне безрадостно взирали на трущобы, раскинувшиеся вокруг. Кто-то думал о необходимости срочной закупки оборудования, кто-то о последнем недостающем бойце отряда, кто-то о чашке горячего кофе и шелковых простынях. Минимум снаряжения и оружия, доставленный надежной курьерской службой Молтона, уже дожидался их на точке. И пусть сам Доппельгангер еще не видел обжитое гнездо своей группы, был уверен, что Варгас все сделал по уму.

Судя по отчетам, тот постарался на славу, за одни сутки раздобыв неидентифицируемый транспорт, провиант и средства связи. Также душу командира грел отчет об успешной доставке пенетратора в холодные северные воды, где тот сейчас трудился в виртуальном пространстве, окруженный холодом и одиночеством.

Сидевший за рулем Мартин был спокоен и умиротворен.

До возвращения домой, разумеется, еще очень далеко. Но череда прыжков по Альянсу, сборы и переговоры почти завершились, пророча долгожданный отдых без нейростимов и ранних побудок. Отдых на раскладной кровати, или, на худой конец, спальном мешке… но даже он был лучше сна в сидячих вагонах скоростных поездов.

После того, как Доппельгангер выспится, он еще раз проверит рабочие файлы. Тщательно, неторопливо, вдумчиво. Вместе с Тайпаном подготовит инвентарные списки, учтет каждую мелочь, подготовится к единственной — а он планировал разыграть партию в один шаг, — атаке на вершину корпоративного Олимпа.

Команда будто пропиталась его настроением. Готовился к неизведанному имплицитор; сыпал свежими данными Гармоник; Сантейро и Кольт обустраивали временный штаб. Откалиброванный Данстом механизм наконец заработал, выверенный, добротно смазанный и боеспособный…

Завернув за угол покосившегося бетонного забора с шапкой колючей проволоки по краю, Мартин вдруг остановил машину. В одном квартале по курсу уже виднелось бледно-рыжее здание, арендованное им для ставки, примитивное и лишенное даже намека на архитектурные излишества. С боков его подпирали соседи-близнецы, спящие стариканы, пыльные, прикрывшие окна дощатыми ставнями. Вывески на складах и оградах поблекли до такой степени, что лишали возможности разобрать слоганы и логотипы. Многие фермы рекламных конструкций давно разобрали на металлолом.

Переулок слева от склада был еще вчера замурован Фаусто, выходы на свалку за домом тоже заблокировали. Напротив штаба через улицу раскинулся мертвый завод — законсервированный дюжину лет назад, сонный и неприглядный. Мимо изредка проезжали грузовики, тащившие сырье на те немногочисленные предприятия, где еще теплилась жизнь.

Данст облокотился на руль и понизил уровень тонировки лобового стекла. Он смотрел на узкий разбитый тротуар вдоль своего склада, на единственный свободный подъезд к гаражным воротам, на закрашенные изнутри окна.

Эйрин, сидевшая на пассажирском месте, вынырнула из размышлений. Осмотрелась, мгновенно оценив необычность остановки.

— Что-то не так? — негромко спросила она, расстегивая куртку.

Карим, дремавший на заднем сиденье, тут же вскинулся. Через электронное зеркало заднего вида Мартин заметил, как побледнел информационный контрабандист.

Данст не ответил, продолжая изучать пустую улицу. Сгоревший павильон закусочной на углу; синий фургон, припаркованный у заводского забора; взбитую подошвами слякоть тротуаров. Затем неспешно смотал с шеи шарф, укладывая его на приборную панель.

— Солдат почти не несет ответственности, — говаривал как-то Варгас, тогда еще молодой и не пристрастившийся к бутылке. — Топает себе вперед, находит препятствие, и послушно рапортует. Если, пойми меня правильно, ему прикажут отступить, он отступит. Если прикажут лезть на рожон, он полезет и схлопочет пулю. Даже если задницей чуял, что впереди ждут неприятности. С командиром, amigo, все чуть сложнее. Разумеется, в любой момент тот способен сменить решение, ни перед кем не отчитываясь. Но если командир начнет шарахаться любого своего предчувствия, подчиненные это заметят. А служить под параноиком не хочет никто…

— Ты что-то заметил? — уточнила Маршалл, следя за взглядом Доппельгангера. — Что именно?

— Интуиция, — расплывчато ответил тот, барабаня пальцами по рулю. — Мы почти на месте, но…

Лицо Эйрин перечеркнула кривая понимающая улыбка.