Lenimentus - Эл Фарбер

ещё больше – его семье. Следственные мероприятия выиграют немного времени – достаточно для того, чтобы доказать всем, что Дженнифер – именно тот солдат, что нужен Совету. Тем важнее не оступиться сейчас, не позволить детской глупости снова взять вверх – второго шанса для неё не будет.

– Свернуть, – приказал Ник и перевёл взгляд на Лукаса. – Стараниями обоих Прайсов на экспериментальные войска обращено всё внимание Совета. И всё его недовольство.

– Вы получали моё предупреждение относительно Дженнифер, – напомнил Лукас.

– Я не хотел подвергать её гипнозу, – признал Ник. Спорить с Делайном о «психо», не имея на руках конкретных доказательств, было бесполезно, но ему так хотелось заставить Лукаса увидеть истинные перспективы, скрытые в этой таинственной энергии… – Мне нужно её доверие. Энергия «психо» базируется на своём обладателе, «психо» должны верить в то, что делают. Дженнифер – единственная, кто смогла адаптироваться – пускай и не в полной мере – к таланту в позднем возрасте. Она должна была выйти на экзаменационное испытание в следующем месяце…

– Это не оправдывает совершённое преступление.

Ник выпрямился настолько, насколько позволял болевой порог.

– Я беру на себя всю ответственность за её действия.

– Таким образом, Вы собираетесь оставить эти действия безнаказанными, – уточнил Лукас.

– Я понесу наказание как командир подразделения и сам определю меры в отношении Дженнифер. В первую очередь вина лежит на неэффективной системе безопасности, она требует пересмотра. Действующие в Цитадели террористы должны быть обнаружены и устранены в кратчайшие сроки. Сосредоточься на этих двух задачах.

– Да, сэр.

Ник потёр подбородок. Тонкие волоски были похожи на ворс нового ковра – жёсткие и слишком частые. Ему захотелось подойти к зеркалу, чтобы убедиться, что они не того же отвратительного синего цвета. Ник воспроизвёл в памяти таблицы из утренней сводки, чтобы отвлечься от навязчивого желания.

– У меня из головы не выходят опубликованные сегодня демографические сводки, – заговорил он. – За десятилетие рождаемость упала на тридцать процентов. Больше половины детей рождаются с врождёнными заболеваниями. Грубо говоря, треть взрослого населения Альянса – ни на что не способные овощи на таблетках. Подумать только, а ведь до войны людей волновали проблемы перенаселения! Двадцать восемь миллиардов – внушительная цифра. А сейчас? Во всём Альянсе не наберётся и пяти миллионов.

– Я давал свою оценку, – ответил Лукас. – Идеальным решением стало бы ограничение репродуктивных возможностей человека и усиление контроля за потомством с внедрением методов генетического усовершенствования.

– Читал ли ты работу Кассандры? В своей работе она утверждала, что Делайны – тупиковая ветка эволюции. Без способности к размножению ваша ценность нивелируется самим временем.

Ник с интересом следил за реакцией подчинённого, но Лукас сохранил привычное серьёзное выражение.

– Кассандра Маук была сторонником хаотичной репродукции. В то время как репродуктивная система человека несовершенна, что было неоднократно доказано многочисленными исследованиями.

Ник помнил, с какой верой Кассандра отстаивала свои слова в любом, даже самом незначительном споре. Она повторяла, что только так, только последовательным убеждением каждого оппонента, можно добиться настоящей поддержки. Это её и погубило. Людям не нужны убеждения, они верят тем, кто кричит громче остальных.

– Делайны, как и Мауки, воспитывались специфичным образом, и я не удивлён, что некоторые вещи для нас неочевидны. Я уверен, со временем ты увидишь в её словах куда больше рациональности. Важна не только и не столько репродукция, – Ник немного помолчал, подбирая слова. – Принято считать, что зарождение семьи с целью продолжения рода установлено самим Создателем. Ограничив эту возможность, мы отберём у людей фундаментальную для общества веру в природу человека.

– В текущем столетии, когда поддержание жизнедеятельности сводится к многочисленным химическим препаратам и искусственному воссозданию климатических условий, Ваше утверждение не имеет смысла. Убрав вышеприведённое, Вы получите «природу человека» в чистом виде – вымирающий вид, чей организм не смог адаптироваться. Будучи главой подразделения, выступающего за внедрение искусственных систем для усовершенствования возможностей бойцов, Вы должны это понимать.

– То, что допустимо в рамках боевого подразделения, неприменимо к обществу глобально, – сказал Ник. – Народ не станет противиться паре-тройке десятков солдат, добровольно решившим подвергнуть своё тело аугментации, но если каждого принудят отказаться от исконно человеческого? И кто – выходцы из пробирок?

– Некоторые, тем не менее, считают действия экспериментальных войск злоупотреблением, – сообщил Лукас.

– Главнокомандующий говорил с тобой об этом? – усмехнулся Ник. – Можешь не отвечать. В начале войны, ещё когда власть Армии была абсолютной, а успехи – несоизмеримо мизерными, Совет запустил программу для создания военной силы, способной противостоять противнику, ты ведь помнишь из истории? Мальчиков и девочек отбирали в возрасте 4-5 лет и воспитывали в тренировочных лагерях, где учили всему, что должен уметь делать образцовый солдат: уничтожать противника, игнорировать боль и не задавать вопросов. На протяжении двадцати лет Совет располагал дисциплинированной армией, состоящей целиком из людей, вышколенных по первому приказу друг за другом голой грудью бросаться на роботов. Но даже с такой обстоятельной подготовкой они по-прежнему оставались людьми – существами с низкой скоростью реакции и мышления, хрупкими и подверженными болезням, по-прежнему не лишёнными собственных желаний, а иногда и взглядов. Желающих умирать за одну лишь идею освобождения постепенно поубавилось – людям было комфортно и под Барьером. Программа была закрыта, Совет признал политику Армии неэффективной, а основными целями человечества стали не сопротивление и победа, а реабилитация, отстройка и аккумуляция сил.

По прошествии полувека стало ясно, что период реабилитации затянулся, а сил для отпора роботам так и не накопилось. Импланты по-прежнему были вне закона, так что же они сделали? Поступившись заповедями этики, запустили проект «Маук».

Вылазки за Барьер стали регулярными и больше не сопровождались колоссальными потерями. Мы усовершенствовали «Адама», реанимировали медицину, пересмотрели военную подготовку, сделали жизнь под Барьером комфортной и безопасной. А потом вернули им Орион.

В горле пересохло. Ник обвёл взглядом помещение, некогда бывшее его кабинетом. Помимо дивана, с которого содрали пострадавшую обивку, и встроенного в стену принтера, в комнате остались только позаимствованные у Делайнов простой белый стол с вмонтированным в него терминалом и жёсткое кресло. Новая мебель уже изготавливалась, но пройдёт долгое время, прежде чем кабинет обретёт свой прежний облик.

Маленький чайник, в котором он заваривал себе наивкуснейший чай, разлетелся вдребезги вместе со столом, на котором стоял. Кувшин с водой постигла та же участь.

Закряхтев, Ник начал медленно подниматься, преодолевая накатывающую боль. Его остановила рука Лукаса.

– Я помогу.

Ник благодарно кивнул.

Лукас направился к принтеру. Раньше его закрывала стенная панель, но после инцидента она была снята.

– Мы вернули им Орион, – повторил Ник, и на мгновение перед его глазами возник полуразрушенный заброшенный городок, укрытый снегом. – Райс