Lenimentus - Эл Фарбер

был не единственным из офицеров на той миссии, кто не желал иметь дело с нами – Главнокомандующий всячески препятствовал нашей интеграции в Армию, долгое время оставляя за нами полномочия военных консультантов. Но Орион доказал, что мы на что-то способны – может быть, даже выиграть эту войну.

Выявившийся дефект Мауков и провальная операция во Фраге подпортили репутацию новосформированных экспериментальных войск, но захваченные нами «психо» спасли положение. С их внедрением в отряды, отправляемые за пределы Альянса, наши потери сократились ещё в полтора раза, а процент заданий, завершающихся результатом, подскочил до сорока. Мы смогли исследовать места, добраться до которых не решались десятки лет. И тем не менее, Совет по-прежнему отказывается проводить кампанию по привлечению в армию «Отверженных» из Фрага, отказывается он и от проведения расширенных мероприятий по изучению «психо»-феномена.

С первого дня существования экспериментальных войск я напоминал Совету, что наши ресурсы ограничены. Мы должны использовать их по максимуму, если надеемся вернуть хотя бы сотую часть утраченного. Я много лет повторял это, прежде чем добился разрешения на частичную кибернизацию одного из своих солдат. И даже несмотря на потрясающие результаты, вновь и вновь я сталкивался со стеной предубеждений и сомнений, и до сих пор я вынужден объяснять необходимость этих мер.

Да, времена изменились. Вот уже как десять лет экспериментальные войска не приносят громких побед, в отличие от скандалов. Неурядицы с «психо». Сбежавший Прайс. Дженнифер… Неодобрение растёт. Экспериментальные войска становятся проблемой – сложной и серьёзной. Понимаешь, почему так происходит? С каждым полученным разрешением планка ожиданий поднимается, от нас ждут не чего-то, а победы! А после потери Ориона – тем более. Нельзя допустить провала…

– Сэр, – голос Лукаса прозвучал слишком громко и, вздрогнув, Ник открыл глаза.

Делайн стоял перед с ним со стаканом воды в руках. Ник осушил его до дна.

– Я приготовил для Вас чай, – Лукас указал на придвинутый к дивану стул. – Я постарался подобрать наиболее оптимальные параметры, чтобы добиться вкуса, схожего с тем, что Вы пьёте обычно.

– Спасибо, Лукас. Не разделишь его со мной?

– Спасибо за предложение, сэр, но мне необходимо вернуться к обязанностям.

Ник поставил стакан на стул и осмотрел подчинённого. Ссадина на лице Лукаса почти полностью затянулась.

– ДВД завершили проверку по тебе?

– Следственные действия в отношении меня завершены. Мои действия были признаны легитимными.

– Значит, ты снова в строю, – Ник осторожно потянулся к чашке. – Есть зацепки по Джонсону?

Торговец информацией предоставлял интересные данные по некоторым высокопоставленным лицам Альянса, а его контакты среди «Отверженных» помогли переманить и захватить ценные кадры. Уровень его осведомлённости создавал угрозы для безопасности Альянса.

– Дело Джонсона требует комплексного изучения и будет передано в ДВД под личный контроль главы Департамента.

Чай был слишком терпким. Ник нахмурился.

– Чьё это решение?

– Личным распоряжением Главнокомандующего Делайны были привлечены для мероприятий, направленных на обеспечение безопасности внутри Барьера, – пояснил Лукас. – Прочие дела не являются приоритетными.

Ник кивнул.

– Спасибо, что зашёл, Лукас.

Лукас отсалютовал и вышел из кабинета. Ник допил чай и вернул чашку на стул. Сонливость одолевала его. Ник собирался поудобнее расположиться на диване горизонтально, когда в наушнике раздался писк – на голограф поступил звонок.

– Идентифицировать.

«Теринг Голдэйр, Дрид, личный код…»

– Соединить, только звук.

Они договаривались встретиться этим вечером. Судя по идентификационным данным, она так и не выбралась в Цитадель, чему он был только рад.

– Привет, милый, – громко заговорила Теринг в наушнике. Ник поморщился. Он не мог дотянуться до голографа и убавить громкость на интерфейсе из-за сломанной руки и не мог приказать голографу или самой Теринг сделаться тише. – Ты на работе?

– Прилёг отдохнуть. Ты ещё не доехала?

– Я отправила тебе сообщение днём…

– У меня не было времени его посмотреть.

– Ничего… – в её голосе прозвучала обида, тут же сменившаяся негодованием. – Этот болван опять задал проект! Клянусь, это смена министра культуры на него так повлияла, и он решил, что будет задавать нам исторические реконструкции каждую неделю!

Это был двадцать первый раз за месяц, когда Теринг жалуется на своего преподавателя истории. Она получала дополнительное образование на факультете журналистики в университете Дрида и в качестве дополнительного предмета на этот год выбрала историю – о чём практически сразу пожалела.

– Уверен, ему просто понравились твои реконструкции, – успокаивал её Ник.

– В этот раз мне придётся делать всё в одиночку – для меня не нашлось пары. Я сижу одна с дурацким проектом по реконструкции, вместо того чтобы сидеть с тобой за бокалом вина. – Теринг вздохнула. – Я знаю, что это неинтересно, прости. Как думаешь, мы сможем увидеться на следующей неделе? Я смогу прилететь на своём аэрокаре, если эта рухлядь ещё не продастся.

– Не могу ничего гарантировать, извини, – сказал Ник. – Сейчас сложное время.

– Я знаю… – в голосе Теринг послышалась тревога. – Береги себя там, пожалуйста.

– Угу.

Ник знал, что Теринг обижается, но у него не было ни сил, ни желания разбираться с этим сейчас.

– Ну, не буду больше отнимать твоё время, – после паузы сказала Теринг. – Люблю тебя.

Она сбросила соединение первой.

– Потушить свет, – приказал Ник и закрыл глаза.

6

17/01/2196

Жиль так и не пришёл.

Пять дней назад Дженни вызвали на допрос. Вместо Ника Маука её допрашивал офицер с незнакомыми нашивками. Бен Бренан явился на допрос вместе с ней и отклонял вопросы, которые считал неуместными. Дженни рассказала обо всём: о встреченном на лестнице подозрительном незнакомце, о помещении с контейнерами и девушке-Делайне, забравшей пистолет; о проходе в мужском туалете, открывшемся по коду на служебной панели за последней кабинкой, и о происшествии в кабинете командующего экспериментальными войсками. Не упомянула она только переданный террористом предмет, что должна была поместить на голограф мистера Маука. Дженни не смогла заставить себя признаться в этом – перечень её преступлений и без того выглядел ужасающе на дисплее планшета, когда она отпечатком подтверждала согласие с записанными показаниями. Чем бы ни являлось то устройство, оно наверняка потерялось на ковре кабинета и точно не могло уцелеть в учинённом ею хаосе. Сверив показания, её отпустили.

На следующий день на занятии Бен сообщил, что Жиля поймали и освободили, – и отказался развивать эту тему, повторив, что единственная семья Дженни – это «психо», и ей придётся с этим смириться. Выбора у неё не было, и Дженни продолжала ходить на лекции, читать статьи, задаваемые Бренаном, тренироваться с мячиком и делать вид, что ничего не изменилось. Только в коридорах части и во время редких