Играть чтобы жить - Владимир Геннадьевич Поселягин

тоже, в свои. Да, гипс прикрыл рукавом гимнастёрки, а то белое издали видно. Комбез я снял, когда к врачу привели, нёс в руках. Дальше дёргая, снял сапоги, надеюсь мой размер. Вот так с добычей и побежал прочь. Уф-ф, хоть что-то. На ремне банка противогаза, подсумки с патронами, фляжка. Вроде всё. Начало положено. Чуть отбежав, сначала ремень застегнул и ремни наплечные. Потом намотал портянки и всунул ноги в сапоги. На два размера больше, ну хоть не меньше. Ремень карабина на правое плечо, впрочем, вряд ли я им воспользоваться смогу, у левой руки только пальцы точат, и то не полностью, а по две фаланги. Даже двигать ими трудно. Так что левая рука точно выбыла. Однорукий я. Благо из прошлой жизни опыт есть. Свёрток комбеза на локоть левой руки, и вот так старался бежать. Да прямо по засеянному пшеницей полю. Чуть позже полевая дорога встретилась и уже по ней. Километра на два отмахал, когда тревога в лагере поднялся. Но поздно, я ушёл.

Двигался всю ночь. Шаги отдавали голову, но не сильно, терпимо. В кармане половинку шоколада нашёл, пока шёл, съел его, мне силы нужны, и воды попил. Чуть позже пополнил флягу, помыв в ручье. И так дальше. По положению Луны и звёзд уже определился и старался двигаться на Восток, за своими. В бой меня не кинут, я травмирован, так что отлежусь, время на это, месяц другой, есть, можно и к своим. Двигался я таким темпом. Километр бегу, тут в голову сильнее отдавало от сотрясений тела, километр иду. Время час ночи было, и где-то до рассвета километров на десять думаю отмахал. А пока вот таким темпом передвигался, обходя ночные стоянки немецких войск, по кострам их видел, часовые держали, то стоит вспомнить что было в прошлой жизни. Такие планы и крахом пошли, ещё и отвратило меня от авиации. От боевой точно. На всю жизнь запомнил, как погибал. Повторять не хочу. Думаю, фобию заработал. Да и что там было, в полк прибыл, приняли хорошо. Вот только меня на «И-15», в звено из трёх машин направили. Ну дальше знакомился с лётчиками, техником своим, командованием, оружие получил, пистолет «ТТ», снаряжение и довольствие. Даже успел в составе звена сделать один вылет, двадцать первого июня, днём. А ночью на своём биплане, британском, слетал за Степаном. Проник на территорию, это не сложно было, в казарму, сканер оказал где он спит, и касанием убрал его в хранилище. Вернулся в полк, и убрал в хранилище на браслете несколько десятков машин. Помню, что первым ударом сожгли всю авиацию. Забрал шесть пушечных «И-16», четыре пулемётных «И-15бис», и десять «Миг-3». В линеечку стояли. Старался пушечные машины брать. Хотя у «Мигов» только крупнокалиберные. Там несколько машин имели по пять таких пулемётов, их и брал.

А дальше воздушный удар с утра, самолёты горят, паника. Несколько наших успело подняться в небо, включая мою машину. Где я совершил таран немецкого бомбардировщика. Да весь боезапас в него всадил, не падает, хотя весь изрешечён. Таранил. Обо мне даже заметку в армейской газете написали, почти над городом было. Самолёт рухнул, я на парашюте спасся. Дальше отступление. Сделал вид что нашёл самолёт и добрался до нового аэродрома на нём. И уже в составе полка вёл бои на нём. Дважды на своём биплане вылетал на штурмовку вражеских войск. На отходе постерёг истребитель, сканер работал, но меня зажали, и срезали, как я не крутился. Двигатель сразу замолчал. Сесть смог на дорогу. Личная защита от пуль защитила. Там даже успел покинуть самолёт, как тот вспыхнул. Один из «мессеров» заход сделал. Вернулся обратно к аэродрому на пушечном «ишачке». Мол, пехота подарила, нашли. Два вылета, сбил «мессер», и штурмовка наземных сил была. Именно она меня и сгубила. Тут несколько зенитных мелкокалиберных пушек было. Срезали, с трёх зениток огонь на мне сошёлся. Самолёт полыхнул весь. Личная защита хороша, но огонь её слабое место, тем более так раздуваемый ветром, как в форсунке. Быстро накопитель садился. Да мигом, в три секунды. Я хотел посадить машину, высота для прыжка слишком мала, но не успел. От болевого шока сознание потерял. Ещё чувствуя, как сгораю, удар о землю, и вот, очнулся в новом теле. Снова тёзка. Знаете, ну бывает. Я тоже немцев немало набил, если так подумать. Военная судьба переменчива. Хотя я надеялся подольше повоевать в качестве лётчика-истребителя, но как видите, не получилось. Нет, тут я таким путём не пойду. Один плюс видел, я стал хорошим лётчиком. Опыт приобрёл, даже ремонт могу провести. Теперь вот третья жизнь. Жаль хранилища на ауре нет, и ничего из амулетов, выживать придётся самому. Правда, есть надежда, что пройдёт трое суток и появится хранилище, на две тонны, но надежда слабая, чего уж там. Однако эти две жизни дали мне многое, и я это отлично сознавал. Они дали мне опыт. Я знаю это время и это войну. Будем выживать.

Только вот это попадание в новое тело меня настораживает. А с какой радости я сам переродился? Сомневаюсь, что это возможно. Значит, Артём и его люди могут быть где-то рядом, меня отслеживают. Правда, пока я двигался, и вторая версия появилась. А если хранилище воздействовало на меня для перерождения? Да нет, чушь. Тут надо душу взять и сунуть в новый сосуд-тело. Артём говорил, что на них напали, полноценная война идёт. Ну сказать много что можно, поди проверь. Просто как версия, им сказанное правда. Оборудование лаборатории уничтожили или забрали. А если нет, и оно досталось тем, кто напал и теперь отслеживают меня? Если десантников так мало, как говорил Артём, может потому я ими интересен, новую уже третью жизнь подарили? Или вот версия. В теле капитана Петрова неплохо себя чувствовал, и планировал жить дальше, а тут Артём начал заставлять меня переселиться в новое тело. Причём, настойчиво, детские отмазки какие-то придумывал. А что было между изъятием меня из тела Петрова и заселением в Ивана? Какие могли эксперименты поставить? Могли ведь? Так, чтобы я сам перерождался. На то они и учёные. Чёрт, я тут такие версии надумать могу, сам запутаюсь. Без дополнительной информации я только такие предположения могу делать, от совсем диких, до вполне интересных и возможных, но и они будут лишь версиями. Так что смысла этим заниматься нет, всё равно вряд ли угадаю. Если Артём или те, кто лабораторию захватил, всё