Черный ратник. Книга 2 - Макс Гато

и… — она немного замялась, и на её щеках вспыхнул едва заметный румянец, — мне или вам будет угрожать опасность, то я применю ауру, даже если в итоге это привлечёт внимание.

Я ещё раз кивнул.

— Без проблем.

Мне в конце концов было важно, чтобы рыжая согласилась. Да я и сам не собирался терять бойцов в городской операции. Не для того мы почти полным составом пережили осаду Белоярска и несколько боевых вылазок.

Ярослава быстро вернула себе самообладание, и на её лице не отражалось ни сомнений, ни страха — лишь профессиональная готовность.

Я оставил девушку тренироваться дальше и выбрался из медленно просыпающейся цитадели в Ярмут. В очередной раз. В последние пару дней я прямо зачастил в город.

Я вновь направился к цветочному магазину — тому самому, где продают не цветы, а алхимические зелья. У меня было несколько вариантов, как разобраться с Барсом и его людьми, и каждый из них сводился к одному.

Мне нужна отрава.

Хотя, учитывая высокое качество зелий, которое я видел в лавке, мог подойти и сонный порошок. Или эссенция дурмана. Вариантов было множество, различался лишь способ применения: еда, воздух или, в крайнем случае, укол.

Мысли спокойно текли в моей голове, пока я пробирался по городу всё ближе и ближе к цветочному магазину. И как ни странно, ещё издали я услышал громкие голоса. Это не был весёлый гвалт торговой улицы или спокойные разговоры.

Я чётко слышал злой крикливый тон, который резал уши. Около двери алхимического магазинчика столпилось сразу несколько человек. Трое мужчин в добротных, но неброских тёмно-серых камзолах с дорогими сапогами, размахивали руками и говорили на повышенных тонах. Даже издали они выглядели деловыми и, откровенно говоря, разозлёнными.

И перед ними, на ступеньках, стояла девушка-алхимик. Её приятное лицо пылало ярким гневом, а тонкие пальцы сжимали перила так, что казалось, будто она вот-вот вонзит когти в дерево.

Невысокий полноватый мужчина с узкими глазами сделал шаг вперёд. Он потряс пергаментом с печатью перед лицом.

— Мастер Агата, — с осязаемым презрением выплюнул он, — вы обвиняетесь в ереси! Вам есть что сказать в свою защиту?

Глава 22

Агата не сразу нашла, что ответить. Тем временем полноватый мужчина продолжил:

— Нарушение канонических рецептов, утверждённых палатой зельеваров в 1379 году по указу его величества.

— Рецепты 79-го года устарели, — спокойно проговорила Агата. — Это было ещё при прошлом императоре!

— Устарели или нет, это не вам решать, — покачал головой полноватый мужчина. — Новые рецепты требуют разрешения от малого совета зельеваров.

— Да ваш совет уже два года не собирается! — чуть не перешла на крик Агата. — Я подавала прошение.

— Таков порядок, мастерица, — вступил в разговор второй. Насколько я понял, представитель уже упомянутой палаты зельеваров. Он был постарше, его голос был тихим, но от этого не менее ядовитым. — А ваша деятельность вызывает вопросы.

— Верно, верно, — вновь взял бразды правления в свои руки полноватый мужчина. — Использование неутверждённых ингредиентов приравнивается к ереси в алхимическом искусстве. Откуда у вас слёзы лунной орхидеи? Последняя партия такого товара была закуплена исключительно для нужд имперского госпиталя.

Он потряс пергаментом как священной хоругвью. Его спутники смотрели на Агату с туповатым торжеством. Они в общем-то были массовкой для давления, на всякий случай.

Я, не ускоряя шага, шёл по улице, как будто направлялся куда-то дальше. Но моя траектория движения плавно загибалась, приводя меня прямо к этой группе у двери. Я не стал вклиниваться между ними, просто оказался рядом и стал частью пейзажа происходящей ссоры.

— Я работаю с лицензированными поставщиками, — произнесла Агата, хотя в её глазах мелькнул страх, который быстро сменился злостью. — У меня есть доказательства.

— Работа с серым рынком не считается, — заявил полноватый мастер. — Особенно учитывая потенциально опасные зелья, производящиеся здесь.

— Мои зелья не опасны. Они проходят проверку.

— Какую проверку? — наклонился к ней мастер, и его голос стал сладковато угрожающим. — Вашу собственную? Самопроверка — это не проверка. Это самоуправство и ересь.

Слово «ересь» повисло в воздухе тяжёлым обвинением. Люди на шумной улице уже стали обращать внимание на спор. Кое-кто даже перешёптывался, бросая на Агату странные взгляды.

— Ваша лавка подлежит немедленному закрытию, а все зелья, субстанции и инструменты — конфискации для проведения экспертизы.

— Вы не посмеете… — начала говорить Агата, но её голос дрогнул.

— О, мы очень даже посмеем, — прошипел алхимик постарше. — У нас есть все полномочия.

Это уже была не угроза, а циничная расправа. Они не просто давили, а собирались забрать всё, что у неё было. Агата держалась неплохо — прямая спина, спокойное выражение лица, но только её худые плечи под простым платьем слегка подрагивали. Она была загнана в угол, и алхимики перед ней наслаждались процессом.

При этом меня ни она, ни проверяющие не заметили… поначалу. Но полноватый мужчина с пергаментом захотел получить одобрение у зрителей и принялся осматриваться по сторонам. И ближе всего оказался я. Наши глаза встретились. Мастер с пергаментом дрогнул, моргнул, и в его узких глазах мелькнуло недоумение.

— Проблемы, господа? — спросил я, обращаясь к нему спокойным, негромким, лишённым всякой эмоциональной окраски голосом.

Мужчина с пергаментом выпрямился, пытаясь придать себе важности и вернуть утраченную уверенность.

— Это не ваше дело. Идёт официальная процедура палаты зельеваров.

— Я ратник Ордена, — перебил я его мягко.

Мои слова оказались тяжелее его печати на бумажке. Я не представлялся, а просто озвучил факт, даже не стал говорить своего имени. В текущих условиях это было неважно. Орден — это сила, с которой даже в палате зельеваров необходимо считаться. Мужчина сглотнул, а затем хитро усмехнулся.

— Так я и поверил, — злобно выплюнул он. — А где нашивка? Где документы? Или вы, как она…

Только обращение на «вы» спасло его от оплеухи. В конце концов, выслушивать хамство я не собирался. Вместо этого я вытянул ладонь вперёд, и её вместе с кистью охватила тёмно-серая аура. Все трое зельеваров, если они, конечно, ими были, одновременно отшатнулись. Их глаза напоминали золотые монеты.

— Р-ратник, мы действуем в рамках нашего свода правил, это… — полный мужчина с пергаментом опустил свой листок и кивнул в сторону Агаты. — Она бвиняется в серьёзных нарушениях.

— Ясное дело, — кивнул я. — Слышал. Ересь, незаконные ингредиенты. Тяжкие обвинения.

Я сделал паузу, давая им почувствовать моё мнимое согласие, а затем медленно перевёл взгляд с бумаги на его лицо.

— Ваше обвинение как представителей палаты зельеваров зафиксировано, — холодно произнёс я. — Мастерица Агата как алхимик и подданная империи имеет право на официальное разбирательство. С учётом военного положения и императорского