Молот Пограничья. Книга IV - Валерий Пылаев

— Вопрос государственной важности, — повторил я. — Пожалуй. Впрочем, должен заметить, сообщить новости его величеству — то, с чем справился бы любой из нас.

— Нисколько не сомневаюсь в ваших способностях, Игорь Данилович, — невозмутимо отозвался Белозерский. — Но я добьюсь аудиенции куда быстрее любого из нас. А время сейчас дороже всего, судари.

Зубов коротко кивнул, развернулся на каблуках ботинок и вышел, будто разом потеряв интерес ко всему происходящему. Не знаю, были ли у него намерения спорить дальше, подключив своего почтенного батюшку — сейчас он возражать не стал. Как и мы с Горчаковым. Старик явно и сам не горел желанием мчаться в Москву, а я… У меня были дела и поважнее, чем торчать в столице неделю и ждать, пока его величество соизволит принять какого-то там князя с Пограничья и выслушать его рассказы о неведомых тварях.

Во лжи меня, конечно, не упрекнут, но в таких делах слово правителя Новгорода явно будет куда весомее моего.

— Что ж… Полагаю, на этом беседу можно считать оконченной. — Горчаков направился к двери. — Пойду проверю, нет ли там еще… кого-нибудь.

Я тоже шагнул было к выходу, но на моем пути вдруг возник Белозерский.

— Полагаю, я должен принести свои извинения, Игорь Данилович, — произнес он вполголоса. — Очень надеюсь, у вас не возникло мысли, что я пытаюсь присвоить себе всю славу, и отправляюсь в Москву только ради этого.

— А какая, в сущности, разница? — Я пожал плечами. — Мне в любом случае не следует покидать вотчину.

— Разница… Разница все же есть. — Белозерский улыбнулся. — И хочу, чтобы вы знали: я действительно намерен ехать в столицу, но… скажем так, чуть позже. Послезавтра.

— Но вы же сами говорили, что время…

— Время дорого. И все же я готов немного задержаться. Ваш магический талант растет, а значит… — Белозерский на мгновение смолк, подбирая слова, и вдруг спросил: — Как насчет небольшого урока от старшего товарища? В знак моей глубочайшей признательности — в конце концов, сегодня вы спасли мне жизнь!

Благодарность… ее я, пожалуй, и правда ожидал. А вот желание его светлости отложить поездку выглядело весьма странно. При всем своем расположении ко мне, Белозерский никогда не пытался изображать доброго и щедрого дядюшку. Раньше у него на все имелась своя причина — и вряд ли схватка с бесом это изменила.

— Урока? — Я приподнял бровь. — На моем месте от такого отказался бы только глупец.

— Вот и славно! Я с удовольствием поделюсь с вами кое-какими трюками… Разумеется, если вы согласитесь сохранить нашу завтрашнюю встречу в тайне. — Белозерский на мгновение нахмурился — но тут же продолжил: — Вам наверняка уже не раз приходилось бывать в Тосне. Если ехать со стороны Отрадного, примерно за три километра до указателя есть поворот…

Глава 24

— Поворот… — проворчал я, пытаясь рассмотреть за лобовым стеклом хоть что-то кроме белой кутерьмы. — Тут дорогу-то не видно.

Снег валил с самого утра — густой, мокрый и тяжелый. И за каких-то пару часов его насыпало столько, что даже дядиному «козлику» оказалось непросто пробраться сквозь завалы в Отрадном и выбраться на трассу. Дальше, впрочем, ехать все же стало попроще — здесь то и дело катались грузовики, так что асфальт даже в самую паршивую погоду не успевал превратиться в сугроб.

Не доехав до Тосны пять с чем-то километров, я сбавил ход и принялся искать глазами поворот, про который говорил Белозерский, и вот это-то и оказалось самым сложным: колею перед заснеженным капотом «козлика» было видно неплохо, однако ветвиться она не спешила — видимо, с трассы в этом месте съезжали нечасто.

Неудивительно — вряд ли его светлость выбрал бы для тайной встречи место, где-то и дело катаются грузовики, телеги, легковые автомобили и еще Матерь знает кто.

Дворники молотили по стеклу, как проклятые, но я все равно едва не прозевал развилку, на которой основная колея уходила вправо, а слева от нее среди деревьев виднелась дорожка примерно втрое тоньше. Которую и вовсе можно было бы принять за тропинку, не окажись на ней следов автомобиля. Их уже наполовину засыпало снегом, но я все же откуда-то знал, что четверть часа назад здесь проехала машина.

Медленно, не торопясь, то и дела протискиваясь между деревьев в гору на пониженной передаче. Вряд ли кто-то в своем уме полез бы под снегопадом в такие дебри, не имея на то основательной причины. По обеим сторонам от дороги то и дело попадались сломанные ветки, а в паре мест я увидел даже притертые железным боком автомобиля стволы с ободранной корой.

И только проследовав за машиной около километра, я, наконец, сообразил, что смотрю на дорогу не глазами. Точнее, не только глазами: куда вернее следов и прочих едва заметных ориентиров меня вела вперед магия. Отпечаток, который оставил в астрале сильный Одаренный — и вряд ли сделал это случайно.

Я мысленно поблагодарил Белозерского за путеводную нить, придавил газ, и «козлик» покатился вниз под гору. Лихо махнул через подмерзший у берегов ручей, чуть не заглох на подъеме, однако потом все-таки забрался в гору, и через несколько минут остановился перед задним бампером собрата-внедорожника, скучающего среди сосен.

Белозерский приехал не так давно, но на крыше и капоте автомобиля уже лежал слой снега толщиной в несколько пальцев. Впрочем, сейчас стихия уже успокоилась — и, судя по звенящей в воздухе магии — успокоилась не совсем по собственной воле. Я мог только догадываться, сколько маны сожрали чары, способный избавить от туч хотя бы пятачок поперечником в сто-двести метров, но новгородский князь держал их без особого труда.

Силен старик. Еще как силен — мне до такого еще учиться и учиться.

— Доброго дня, ваша светлость! — Я спрыгнул с подножки в сугроб. — Признаться, я уже и не надеялся…

— Что я отважусь выехать из Новгорода в такую погоду? — усмехнулся Белозерский. — Но я же обещал вам урок. А слово аристократа, как известно, стоит ничуть не меньше, чем его подпись на гербовой бумаге.

— Не надеялся, что сам смогу сюда добраться, не усадив машину брюхом в снег. — Я все-таки не поленился закончить фразу. — Но раз уж мы оба здесь — начнем, пожалуй.

— И правда… Видите вон то дерево?

Белозерский вытянул руку, указывая на одиноко растущую сосну на пригорке в паре сотен метров оттуда. Над ней все еще падал снег — видимо, туда чары его светлости уже не доставали. И чтобы я уж точно не перепутал, он не поленился