Княжич, Который Выжил - Григорий Володин

и рычащим Денисом. Миронов уже на взводе, лицо красное, глаза блестят — сейчас или врежет, или заревёт. Отталкиваю его рукой:

— Успокойся, паля. Это его лобот.

— Мне плевать! Я хочу лобота с пулемётом! — орёт он, почти визжит. — Достали уже эти экскаватолы!

— Глянь на себяДа ты себя ведёшь, как гопник из подволотни, а не как княжич, — говорю. — Некласиво.

— Я из княжеской семьи! — выпячивает грудь. — Мне нужен лобот с пулемётом!

— Ладно, — я прищуриваюсь. — Пледложение: забей на пулемет, а взамен меняю тебе лобота-танка на пять лоботов-экскаваторов.

Он замолкает, хмурится.

— У меня всего тли… — бурчит и пересчитывает по пальцам. — Да. Тли.

— Тогда решай задачки. Залаботаешь пять — получишь лобот-танк. Честный обмен.

Он мнётся, глядит, будто я ему кредит под процент предлагаю.

— А ты точно не обманешь?

— Слово дволянина, — торжественно отвечаю.

Он уходит, загруженный. Я возвращаюсь к Артёму и Ксюне. У нас на полу солдатики, машинки и Ксюнина кукла (на знаю зачем). Но поиграть долго не успеваем — возвращаются Денис и его друган Стёпа.

— Мы плинесли, Опаснов, — Денис протягивает пять однотипных стикеров. — Давай лобота-танк.

— А как вы лазделите его? — спрашиваю. — Один лобот-танк на двоих?

— Да, будем вместе иглаться, — гордо говорит Стёпа.

Не представляю, как можно играть со стикером, но пофиг. Пожимаю плечами. Лобота-танка жалко — у него и гусеницы, и маска на морде, и антенна — но слово есть слово. Отдаю. Денис с братом довольные, держат стикер вдвоём и уходят. Торжественно, как будто несут грамоту за победу.

Артём смотрит на меня, как на дурака:

— Зачем ты отдал крутого лобота? Стикел классный! Ни у кого такова нет!

— Это стлатегия, — говорю. — Моя цель — обвалить лынок.

— Кого обвалить? — чешет Тема репу

— Всех.

И тут мне в голову приходит идея.

— Эй! — бросаю вдогонку Миронову с дружком. — А вам лобот-самолёт не нужен случаем?

— Хочу самолёт! — оборачивается Денис, глаза горят.

— Тогда слушай условия. Самолёт — только за двадцать экскаваторов.

— Двадцать⁈ Это же… — Денис с братом начинают считать по пальцам, сбиваются, шепчутся. — Много! — выдают они в итоге, глядя на меня круглыми глазами.

— Ну да, много. И что? — пожимаю плечами, будто ничего особенного не сказал. — Мой самолет. Хочу отдаю, хочу нет. Какие-то проблемы?

Они ещё немного хлопают глазами, переглядываются — и вдруг топают прочь. Долго не возвращаются. Потом приходят всей толпой — человек семь мальчишек. У каждого в руке по несколько стикеров.

— Серьёзно?.. — я смотрю на их добычу. — Вы все будете владеть одним самолётом?

— Дя! — важно отвечает Денис. — А тебе-то что?

Пожимаю плечами. Мне — ничего. Просто интересно. Отдаю им лобота-самолёта. Они, как послушный муравейник, вручают мне горсть экскаваторов. Целую россыпь.

Артём и Ксюня косятся на меня, как на сумасшедшего.

— Сава! Нафига ты им самолёт отдал? — еще больше офигевает Артём. — Он же клутой!

— Это стлатегия, — учу парнишку. — Вот тепель-то и будем обваливать лынок.

Встаю и топаю к своему ящику, где лежат мои лучшие игрушки, те, что привезли из детского универмага. Там и трансформеры, и машинки с открывающимися дверцами, и фигурка рыцаря, у которого снимается шлем — мечта.

Достаю всё лучшее и откладываю в отдельную коробку. Я же их привёз. Моё право. Тем более я вообще-то частично владею этим садиком, а значит и игрушками. Так-то.

Встаю и объявляю:

— Отныне часть иглушек — это племиум. Их можно брать только за стикелы. Играй, если ты умный!

— А что значит — умный? — морщит лоб Денис. Вокруг собирается народ и слушает.

— Значит: лешаешь задачки, получаешь стикелы, платишь ими за иглушки. Час аленды — за десять экскаватолов или за одного самолёта.

Дети переглядываются. Денис хмурится, уловив подвох. Он не совсем же тупой, сейчас допрет.

— Почему десять экскаватолов? Мы же отдали двадцать экскаватолов за самолёт! — возмущается Мирнонов

— Ну дя, — говорю я. — А час стоит десять. Вот такие плавила я устанавил.

Мальчишки и девчонки мнутся. Считают. Шушукаются. Потом Денис со своей бандой возвращаются — и молча протягивают обратно стикер-самолёт. Я забираю, и, как по договору, выдаю им игрушки — на час. По-честному.

— Опаснов! — вдруг возмущается Катька, уперев руки в боку и сдув со лба светлую прядь. — Так нечестна! У девочек нет ваших лоботов! Только феи! А мы тоже иглать хатим!

— Сава, — говорит Ксюня, — а может, мы будем отдавать иглушки также за фей? Час за одну фиолетовую или десять лозовых. Так девочки смогут иглать! А я свою фиолетовую фею обменяю за двадцать лозовых, чтобы она пелестала цениться.

Удивляюсь. Ксюня вообще не из тех, кто уступает свои феи. Это ж у девчонок там культ.

Киваю:

— Холошо. Будем и по феям толговать.

Вот я и построил экономику в детском саду. Стикеры за игрушки, система обмена. Всё как надо. Конечно, мне-то пофиг на это баловство. Но самое главное — я предотвратил конфликты в группе. Роботы и феи — больше не ценятся сами по себе. Они — всего лишь валюта.

И тут заходит воспитательница.

— Вячеслав Светозарович, тебя госпожа директор зовет к себе.

Ну всё, думаю. Сто процентов — Ильина наблюдала за нами через камеры и теперь собирается меня пожурить.

Захожу в директорский кабинет. Там вдруг не только Ильина. Рядом с ней — тётка в очках, с блокнотом на коленях и выражением лица из серии «мы тут вас не ругаем, мы вас анализируем».

— Княжич Слава, это доктор Лопухина, — говорит Ильина, дежурно улыбаясь. — Я передала ей материалы о тебе, княжич Слава. А еще мы обе видели твою игру в Монополию в масштабе всей группы.

— В Монополию? — переспрашиваю.

— Ага. Как ты устроил манипулятивную ситуацию с игрушками и стикерами. Очень изящно, кстати. И доктор Лопухина считает, что ты… необычайно развит для своего возраста. Хочет провести тестирование. Возможно, тебе пора в школу.

Вот тут я и замираю. Внутри начинает шелестеть — как ветка о стекло. С одной стороны — садик мне уже осточертел. Тупые задачки, однотипные стикеры, капризные дети, которых можно манипулировать с полуулыбки. Да и из