Князь Беркутов-Туманный - Василий Горъ

от всей души и без задних мыслей. Пока одну, ибо добыть в этом рейде еще две, к сожалению, не получилось.

Я заинтересовался, открыл шкатулку, изучил смутно знакомый кусок плоти и, уставившись в глаза Карамзиной, проверил свою догадку:

— Это же Искра горностая… ранга третьего или второго, верно?

Женщина изумленно выгнула бровь и оглядела меня с головы до ног с удвоенным интересом:

— А вы полны сюрпризов…

— И что вас так удивило? — полюбопытствовал я.

Наталья Родионовна подергала себя за мочку уха и первый раз понизила голос:

— Ни в одном Пятне, граничащем с Империей, низкоранговых горностаев нет: их истребили еще в начале прошлого века, добывая шкурки, из которых шились самые престижные символы власти — мужские мантии, и женские муфты. Кроме того, изображений этих Искр нет ни в одном современном каталоге. А я охочусь за этими зверьками в «двойке», но даже там они попадаются в лучшем случае раз в два-три месяца. Вы же узнали Искру горностая с первого взгляда. Как? Кстати, даю слово, что эта информация дальше меня не уйдет.

Я немного поколебался и пожал плечами:

— Мы, бывает, заглядываем и в «единичку». А без умения с этой Искры там действительно не выжить — мы убедились на себе. Но за порыв души — огромное спасибо: я оценил. И обязательно отвечу добром за добро…

Попытка вернуть шкатулку не удалась — Карамзина заявила, что подарки обратно не забирает, и предложила приживить этот навык… Полине. Хитрость была шита белыми нитками, но я ответил на незаданный вопрос, сказав, что так и сделаю.

Женщине полегчало, и она, на миг «поплыв» взглядом, сменила тему на куда менее серьезную:

— Игнат Данилович, скажите, пожалуйста, а вы собираетесь участвовать в мартовской гонке серии «Спорт-Элит»?

— Да, собираюсь.

— Значит, какое-то время будете к ней готовиться, верно?

— Верно.

— На автодроме под Южным?

— Да.

— И, вне всякого сомнения, будете тренироваться не один, так?

— Хотите составить нам компанию? — спросил я, сообразив, к чему она клонит.

— Да. Очень… — без тени улыбки ответила она, почему-то решила, что этот ответ меня не удовлетворил, и решила объясниться: — Игнат Данилович, за сто тридцать семь лет активной жизни мне успело осточертеть очень и очень многое — да, я никогда не лезла в заговоры и во власть, не предавала, не изменяла, не клеветала, не рвалась к чему бы то ни было по головам и не употребляла наркотики, но всеми, скажем так, условно положительными «грехами» давным-давно пресытилась. Увы, потребность в сильных и ярких эмоциях никуда не делась, поэтому я нахожу их в творчестве — рисую, режу по дереву и камню,

ваяю, шью, пишу стихи и, бывает, пробую новые модные развлечения. Но если творчество любит тишину, то для получения настоящего удовольствия от развлечений нужны единомышленники. А с ними, увы, туго…

— Не врет… — заявила Дайна, и я, оценив уверенность, прозвучавшую в ее голосе, без какого-либо внутреннего сопротивления принял неоднозначное решение:

— Что ж, тогда имею честь пригласить вас в гости. Вероятнее всего, под Лукоморье — в поселок «Бухта Уединения». Ориентировочно на неделю и, вероятнее всего, числа с двадцатого марта. Понимаю, что такая формулировка приглашения звучит смешно, но в данный момент я, по ряду причин, не могу назвать конкретные даты. А ваша душа требует хоть какой-то определенности.

— Все верно: даже такая неопределенность по-настоящему обрадовала. Поэтому от всей души благодарю за понимание и с нетерпением жду конкретики…

…Официальная часть приема ничем особенным не запомнилась — глава рода в получасовой речи поблагодарил гостей за честь, оказанную его внуку, выказал надежду на то, что юные представители достойнейших родов страны найдут между собой общий язык и добавят прочности союзам, заключенным их славными предками, и предложил насладиться отдыхом в компании друзей и единомышленников. Потом подростки, пригнанные в большой зал, снова куда-то свинтили, и взрослые продолжили заниматься своими делами.

Минут через двенадцать-пятнадцать после завершения приветственной речи к нам подошли родители именинника, повеселили рассказом о реакции Тихона на «столь сумасшедший подарок», еще раз поблагодарили за внимание к их младшему сыну и немного пострадали из-за того, что старший напрочь заболел личным развитием, поэтому требует отправить его на тренировочную заимку на все весенние каникулы.

Само собой, поблагодарили и Карамзину. За что именно, я, откровенно говоря, не понял, но, судя по искренности монологов, не за ерунду. А перед тем, как продолжить «работать», заявили, что будут рады видеть нас у себя в гостях как по официальным поводам, так и без них. Еще минут через пять-семь к нам подошел глава рода Искрицких и тоже не ограничился «стандартной» парой-тройкой фраз. А после его ухода началось форменное паломничество тех, кто хотел воспользоваться представившейся возможностью и напомнить о себе или о своем роде Карамзиной. Или с ее помощью познакомиться со мною. Но толку от этого было немного — да, она отвечала на приветствия, но с таким холодным равнодушием, что «ходокам» становилось не по себе, и они находили предлог, чтобы куда-нибудь свалить.

В общем, до половины десятого мы отбивались от подобных «атак» и торопили время. А потом начались сюрпризы. Первым «порадовала» госпожа Берестова — подплыла к нам, опираясь на предплечье какого-то слащавого хлыща с уродливым чубом и, не здороваясь, перечислила мне то ли шесть, то ли семь видов Одаренных рыб, которые ей жизненно необходимы уже к концу марта! Я видел, что она пьяна, и понимал, что мой ответ не будет услышан.

Так что пропустил это требование мимо ушей и продолжил рассказывать Наталье Родионовне о Росомахе-Кошмарике. А Света послала страдалицу лесом:

— Пятно — вон там. Отправляйтесь и ни в чем себе не отказывайте…

— Да, но я не добытчица!

— … и не генерал-майор Ляпишев… — лениво парировала младшенькая. — А мы работаем только с ним.

— Но вы можете…

— Девочка, Игнат Данилович и его подруги могут многое… — холодно процедила Кувалда. — Но с кем попало не сотрудничают. И я могу многое. К примеру, объяснить основополагающие тезисы этикета… способом, который тебе точно не понравится.

— Лешенька, меня оскорбили! — возмущенно воскликнула эта дурында и топнула ножкой!

«Лешенька», в отличие от Алевтины Романовны, знал, кто предлагает помощь с обучением этикету, поэтому мгновенно вспотел, спал с лица, нервно сглотнул и… изобразил сложнейший трюк: умудрился виновато улыбнуться, поклониться нам в пояс, развернуть свою спутницу градусов на сто тридцать и элегантно заткнуть. Платком, выхваченным из нагрудного кармана.

Я бы так не смог. Даже при