Молот Пограничья. Книга IV - Валерий Пылаев

и дело пульсирует магия, выдавая в астрал очередную порция израсходованной маны. Похоже, Зубов с Белозерским засели за крепкими стенами и теперь держали оборону, понемногу избавляясь от идущих на штурм тварей. Судя по шуму и количеству теней в тумане, лешие и не думали сдаваться, но и неподвижных тел на земле вокруг избы я насчитал…

Много — точно больше десятка, и немалую часть из них украшали дыры, которые обычно остаются после попадания пули крупного калибра. При всей своей склочности, стрелком Зубов оказался неплохим. И бил так метко, что Белозерский мог не сильно напрягаться, избавляясь от леших, которые успевали прорваться внутрь.

— Мы здесь! — заорал Горчаков, бросаясь к избе. — Осторожнее!

Я запоздало подумал, что на месте старика, пожалуй, бежал бы молча — дабы у Зубова не возникло соблазна «случайно» пальнуть на голос и потом скорбеть о безвременно почившем соседе. Тем более, что других мишеней у стен избы почему-то уже не наблюдалось. Твари то ли удрали от нас, то ли…

Чутье Стража не подвело — тело само бросилось вперед, плечом сбивая Горчакова на землю. Наверное, даже чуть раньше, чем я почувствовал, как среди аспектов леших вдруг появился еще один. Мощный, тяжеловесный и куда сильнее остальных — раз этак в десять. Огромная тень промчалась над нами и, чиркнув по земле кончиками крыльев, взмыла вверх и через мгновение с грохотом обрушилась на крышу избы.

Валяясь щекой в грязи, я не успел оценить размеры неведомой твари, но веса в ней оказалось столько, что ветхая кровля, сложилась, как карточный домик, а за ней обвалился и весь чердак, и небесный титан рухнул куда-то внутрь.

Не знаю, ожидали ли князья внутри чего-то подобного, но штуцер Зубова громыхнул обоими стволами одновременно. В ответ раздался рев, от которого закладывало уши, и остатки стекол вылетели из всех окон избы разом.

— Вставайте, Ольгерд Святославович! — Я протянул Горчакову руку. — Надо им помочь!

Не успели мы подняться на ноги, как дверь распахнулась, и навстречу нам из буквально выкатился Зубов. Он уже успел то ли потерять, то ли попросту выбросить штуцер, и вид имел такой, будто только что увидел самого черта.

Как знать, может, так оно и было: его сиятельство прокричал что-то прямо мне в лицо, бешено вращая глазами, растолкал нас плечами и помчался прочь с такой скоростью, словно нарочно приберег чуть ли не весь резерв для отступления.

— Ну ничего ж себе, — пробормотал Горчаков, провожая Зубова взглядом. — Это что ж там за образина?

— Вот заодно и проверим. — Я крутанул Разлучника в руке, вновь зажигая клинок, и шагнул к двери. — Пора укоротить ей крылышки.

В отличие от своего спутника, Белозерский бежать явно не собирался. И полыхал магией так, что пол в избе ходил ходуном, а воздух разве что не гудел от избытка сгоревшей маны. Я с трудом представлял себе ранг заклинаний, способных выдать такую мощность, однако тварь выдержала уже около десятка, и подыхать, похоже, не собиралась.

Не успели мы с Горчаковым добраться до внутренней двери, как она сама распахнулась мне навстречу. С такой силой, что после удара об стену слетела с петель и рухнула на пол уже по частям. В лицо хлестнул поток горячего воздуха, но я прикрыл голову свободной рукой и устремился вперед, на ходу пытаясь хоть как-то рассмотреть копошащееся в полумраке избы гигантское нечто.

Тварь оказалось настолько огромной, что даже в сложенном виде ее крылья закрывали дыру в потолке целиком, а одно еще трепыхалось перед окнами на стене, и света хватало только кое-как различить угловатые очертания и глазищи, горящие алым пламенем. Белозерского я пока не видел, но бедняге явно пришлось худо.

Единственное, с чем ему повезло, так это место схватки: изба была покрупнее всех остальных в деревне, но все же недостаточно просторной, чтобы гигантская крылатая тварь могла здесь как следует развернуться. Чудище трепыхалось, без особых усилий круша когтистыми лапами перегородки, однако внешние стены пока еще держались, мешая ему сражаться.

Мы с Горчаковым ударили одновременно. Он острой сияющей сосулькой в полтора метра длиной, я — всем, что пришло на ум. Но ни Жаровня, ни Красная Плеть, ни даже Факел, сожравший разом чуть ли не четверть резерва, не нанесли твари никакого вреда. Пламя будто гасло, едва коснувшись то ли шкуры, то ли темной матовой чешуи, да и Лед справился немногим лучше. Исполин смахнул вонзившееся где-то между головой и шеей полупрозрачное копье, как занозу, и с глухим ворчанием развернулся к нам.

— Огонь его не берет. Иммунитет! — раздался стон, и среди остатков того, что недавно было печью, зашевелилась высокая фигура Белозерского. — Игорь, осторожнее!

На этот раз Горчаков оказался чуть быстрее. Когда в пасти чудовища вспыхнуло пламя, старик уже стоял за ледяным треугольником высотой в человеческий рост. Мне же пришлось двигаться — на свои способности в области магической защиты я благоразумно не надеялся.

И правильно. Стоило мне скользнуть лопатками по стене, уходя вбок, как около плеча ударил алый луч. Магическое пламя впилось в дерево, разом выгрызая толстенные бревна чуть ли не до середины, и я решил не проверять, насколько быстро оно превратит в горстку пепла меня — и рванул еще дальше в сторону.

Тварь дышала огнем снова и снова, и противопоставить ей нам оказалось нечего. Белозерский трижды сменил аспект, атакуя, но ни Воздух, ни Камень, ни даже что-то из высшей боевой магии толком не сработало. Крылатого гиганта оберегало что-то покрепче природного доспеха, который я видел на убитом на охоте вепре.

— Не осилим! — прохрипел Горчаков, в очередной раз принимая раскаленный плевок на изрядно подтаявший по краям ледяной щит. — Отходить надо, Игорь. Давай-ка я его подожму, а ты хватай Константина Иваныча — и ходу!

— Осилим! — прорычал я. — Будем мы еще втроем от какого-то голубя бегать!

Строго говоря, небесный исполин напоминал скорее летучую мышь, чем птицу: вместо перьев я разглядел в темноте перепонки, да и ничего похожего на клюв из морды, похоже, не росло.

Но я сейчас куда больше хотел прикончить это, а не рассмотреть как следует. И пусть магия тварь, можно сказать, не брала, плоть у нее определенно присутствовала. В том числе и голова, на которую можно уронить что-то твердое и увесистое. Чудище то ли не спешило лезть в ближний бой, то ли просто застряло здоровенной лапищей между каких-нибудь досок в дальней части комнаты — бежать ему, похоже, было некуда.

Я взмахнул рукой, выпуская из ладони огненный хлыст, и магия ударила в остатки потолка,