"Фантастика 2025-65". Компиляция. Книги 1-29 - Виталий Свадьбин

— Да что случилось, касаточка?

Кажется, моя тревога передалась и Марье.

— Платок тот утюгом горячим прогладь, и руки вымой как следует. Похоже, нутряная хворь, которая твою родственницу одолела, — холера.

Я коротко рассказала ей о симптомах и опасности болезни. Марья, охнув, опустилась на стул, снова подскочив, осенила себя священным знамением.

— Что же делать, Настенька? Кроме как молиться?

Глава 41

Что делать…

Я прекрасно знала что, но представления не имела, как все организовать. Хорошо было дома: сообщаешь в Роспотребнадзор, и дальше уже их забота — эпидемиологическое расследование, карантинные меры, дезинфекция. А здесь…

— Позови Дуню и Петра. И Федора Игнатьевича, — приказала я Марье: новый старший охраны мне особенно нужен. — Работникам пока ничего не говори, я сама потом их соберу.

Пока Марья гоняла мальчишку за остальными, я подтянула к себе листок и начала записывать все, что нужно сделать в усадьбе. Продезинфицировать все бочки для питьевой воды. И в доме, откуда вода шла на кухню, и в саду, поставленные для работников. Регулярно повторять обработку. Воду, прежде чем отправить в бочки, кипятить — вот кухарка-то обрадуется! И да, прокипяченную воду придется где-то остужать. Поставить кого-то следить, чтобы из ковшей, повешенных на края бочки, не пили, а только наливали в кружки. И позаботиться, чтобы кружек было достаточно — и чистых, и погруженных в дезраствор. Впервые за время, проведенное в этом мире, я пожалела, что здесь нет одноразовой посуды. Еще ведь и куча мисок понадобится: крестьяне привыкли есть из одного котла, черпая по очереди каждый своей ложкой. Придется запретить так делать — и подобрать нужные слова, чтобы запрет не сочли пустым барским капризом. Посуду нужно будет мыть и дезинфицировать, значит, назначить ответственного за своевременный «посудооборот» и приставить кого-то помогать судомойке.

Заставить мыть все овощи и фрукты, прежде чем тащить в рот. Та еще задача, учитывая, что работники норовят то сорвать яблоко прямо с ветки, то вырвать морковку из грядки и, обтерев о рукав или живот, смачно захрустеть. Заставить всех мыть руки — прямо как в детском саду, честное слово.

Начать засыпать отхожие места хлоркой — до сих пор я этого не делала, отправляла содержимое выгребных ям в компост.

На случай, если больные в усадьбе все же появятся — а в чудо я не верила, — освободить каретный сарай, поставить перегородки, отделив больных от контактных, сколотить нары и шкафы, хотя бы стеллажи, и позаботиться о постельном белье и прочих необходимых вещах. Ах да, отгородить помещение для дезинфекции и стирки вещей больных и организовать безопасную утилизацию биологических отходов. Ровно так, как я рассказывала Стрельцову: отдельные емкости, яма вдали от колодцев, домов и огородов, и каждую порцию отходов засыпать хлоркой и землей. Яму придется выкопать заранее.

И самое сложное…

— Как это в деревню никому не ходить и оттуда никого не пускать? — ахнула Дуня, когда я заговорила об этом. — А матушка моя? А сестренки?

— Дуняша, я понимаю, — сказала я как можно мягче.

Я правда понимала. Все, чего мне самой хотелось сейчас, — это помчаться к мужу и свекрови предупредить. Но придется обойтись письмами.

— Дело ведь не в том, чтобы разлучить тебя и других с родными. Беда в том, что болезнь проявляет себя не сразу. Человек может выглядеть здоровым, а бесы на нем уже сидят и только и ждут, чтобы к другим людям перебраться или в воду спрятаться.

— А если матушка заболеет? — На ее ресницах замерцали слезы.

Петр с сочувствием глянул на нее, но в этих кругах «миловаться» прилюдно было неприлично, так что он только и мог, что смотреть.

— Даст бог, господин урядник быстро найдет зараженный колодец. Я рассказала ему все то же, что и вам сейчас. Он объяснит деревенским, как защититься от бесов. Те, кто его послушает, будут в безопасности.

Послушают ли его — другой вопрос. Крестьяне не слишком доверяли властям, не привыкли ждать от них ничего, кроме очередного подвоха. Найти среди своих работников людей, достаточно авторитетных и ответственных для того, чтобы заставить слушаться остальных, я могу. Но исправник в деревне чужой…

— Федор Игнатьевич, — обратилась я к старшему над охранниками. Отставной поручик из обнищавшего рода, он единственный среди сторожей владел магией. — Сможете сделать так, чтобы и никого чужого не впустить, и нашим не дать тайком улизнуть?

Он подкрутил седой ус.

— Сможем. Выставим второй ряд сигналок, чтобы не только о чужих предупреждали, но и о тех, кто со двора улизнуть хочет. Людей у меня только маловато, разве что девок каких побойчее да погорластей привлечь, чтобы кричали громко да своих же и устыжали.

— Привлекайте. Все равно пока и коптильню, и варку сухого варенья придется потихоньку сворачивать.

Не хватало еще нечаянно обсеменить продукты и развезти заразу по всей стране. Надо будет написать Медведеву и другим купцам, посоветовать в уезд пока не соваться. Да только поймут ли? Послушают?

Федор Игнатьевич кивнул.

— А пока ор да ругань, и мои парни подоспеют и остановят. Но не понравится это мужикам, ой не понравится.

— Понимаю, но выбора у нас нет, — вздохнула я. — Всем все понятно? Если что-то неясно, лучше сейчас спросите.

— Понятно, — кивнули все четверо.

Значит, я все-таки сумела подобрать правильные слова.

— Соберите людей во дворе, я сама расскажу им все.

Людям действительно это не понравилось. Пока я рассказывала о болезни, «море заморском», ее причинах и проявлениях, народ ахал и охал; когда я заговорила о том, как от нее защититься, — закивали, и большинство новых правил приняли спокойно. Но когда дело дошло до карантина, народ загудел.

— Нету такого закону, чтобы людей домой не пущать! — возмутился один из мужиков.

— Нету! — подхватили из толпы.

— Родню проведать — дело святое!

— Чего ради хребет гнуть, ежели ни денежку им не отнести, ни гостинчика?

— Вы, барыня, вольны в холодную посадить али своей ручкой поучить а то даже плетей задать за небрежение, — выступила вперед старшая над садовыми работницами. — О справедливости вашей все мы знаем. Но к родне не пускать — грех.

— Грех, говорите? — начала закипать я. — А живую душу загубить — не грех? Вот ты, — я ткнула пальцем в старшую, — сходишь