Чёрный ратник - Макс Гато

и нанесла её на мои синяки и ссадины. Горьковатый травянистый запах ударил в нос.

Она невольно задержала взгляд серых глаз на моей груди. Там всё ещё красовался рубец от смертельного удара. Её холодные пальцы скользнули по шраму справа налево. У меня по спине пробежали мурашки.

— Алёна! — раздался громкий голос Кирилла.

Вот как её зовут.

Алёна тут же одёрнула руку и быстро закрыла крышку с мазью. Она выпорхнула наружу, не сказав ни слова. Я же взглянул на шрам.

— Зараза, — усмехнулся я, заметив, что Алёна, словно издеваясь, размазала мазь мне по шраму.

Как будто он мог зажить.

Я вышел из лазарета и прогулялся, чтобы взглянуть со стороны на башню архива. Она не была самой высокой башней в цитадели, а скорее походила на пивную бочку. Рядом была кузница и северная часть стены.

Я некоторое время послонялся по кузнице, при этом внимательно наблюдая за архивом. И заметил, что из одного из окон на третьем этаже башни каждый час-полтора валил едва заметный дымок. Правда, располагалось оно уж больно высоко. Но это только, если смотреть с земли.

Дальше я последовал совету Савелия — просто отдохнул до вечера. Причиной было вовсе не желание расслабиться. Наоборот, я дал организму возможность подготовиться.

Олаф принёс мне карту ещё до того, как сумерки накрыли цитадель. Я раскрыл пожелтевшую бумагу, свёрнутую в свиток. Она была пустой.

— Шутишь?

— Попадёшь в архив и сам увидишь, — покачал головой Олаф.

На этом наш разговор закончился.

А когда ночь спустилась на цитадель, то я уже стоял в тени кузни. Прохладный ветерок слегка взъерошивал волосы. Рядом, слившись с мраком, стоял Громов. Он был напряжён, как тетива лука.

— И что я должен сделать? — сквозь зубы процедил он.

— Пошуми. Минут пять, не больше, — в моём голосе прозвучали холодные нотки. — Спой, сделай вид, что пьян, или тренируешься. Притворись умалишённым. Мне всё равно как, но сделай.

Громов покачал головой, а затем вздохнул и взглянул на меня глазами, в которых горели небольшие зелёные угольки.

— Не облажайся, — хрипло прорычал он и нырнул в темноту, направляясь к главному входу в архив.

Я же остался ждать, слившись с камнем. Сегодня я был налегке, взял с собой лишь небольшой набор инструментов для предстоящего проникновения, немного разной мелочевки и карту. На груди висел затихший осколок алтаря на цепочке. Этого должно было хватить.

Я успокоил дыхание и замедлил сердцебиение, затем принялся потихоньку выпускать ауру наружу небольшими чёрными мазками, так чтобы я сам слился с тенью, в которой прятался. Прошло несколько томительных минут, наполненных лишь отдалёнными криками патрулей и скрипом флюгера на крыше.

А затем всё взорвалось.

Сначала послышался оглушительный рёв, больше похожий на крик раненого медведя. Затем по стенам башни архива заплясали ослепительные вспышки ядовито-зелёного света. Воздух содрогнул глухой удар.

— Тревога! — донёсся отчаянный крик.

Я видел, как тени стражей у главного входа метнулись в сторону шума. Послышались тяжёлые шаги по каменным ступеням. Даже несколько стражников со стены махнули вниз и бросились на помощь. Я выскользнул из своей тени и понёсся вдоль стены кузницы.

Я подскочил к стене и взметнулся наверх. Меня охватывала чёрная аура, скрывавшая моё присутствие. Я мелькнул тёмным пятном в свете луны, когда достиг стены, а затем выдохнул и как следует разбежался.

От стены до карниза и окна было шагов десять. Невыполнимо для обычного человека и почти невыполнимо для меня. Вот только поглощённая медная аура сделала меня чуточку сильнее.

Я сконцентрировал ауру в ногах. Мышцы налились силой. Один шаг, два, три… Я почувствовал, как мышцы напряглись и завибрировали, как аура выплеснулась наружу в самый последний момент.

Я оттолкнулся от края стены. Тёмный шаг выбросил меня вперёд, как камень из пращи. Вся энергия, вся воля, вся сила была вложена в один отчаянный прыжок.

Мир замедлился. Ветер завизжал в ушах. Внизу зиял чёрный провал. Край карниза башни стремительно приближался.

И тут, в самой середине полёта, осколок алтаря на моей груди вдруг обжег кожу ледяным огнём. Резкая, отвлекающая боль сбила технику Темного шага. Аура в ногах дрогнула.

Я с абсолютной ясностью понял, что не долетаю.

Глава 17

Край карниза вместе с каменным выступом неминуемо поползли вверх. Инстинкты сработали быстрее, чем разум. Я схватил левой рукой холодный изгиб крюка на поясе и выбросил его вперёд. В темноте раздался сухой скрежет.

Руку дёрнуло так сильно, что плечевой сустав хрустнул. Моё тело на полной скорости влетело в каменную стену архива. Весь левый бок отбило так, что кости затрещали. Из меня напрочь вышибло дыхание. Мир закружился.

Я крепко сжал зубы, чтобы не выругаться.

Я болтался на одной руке, как марионетка. Сердце бешено колотилось где-то в горле.

Я бросил быстрый взгляд наверх. Крюк зацепился не за сам карниз, а за какую-то водосточную трубу, вбитую в камень чуть ниже. Труба жалобно заскрипела и начала гнуться под моим весом. Из-под её основания посыпалась мелкая каменная крошка. Я схватился за трубу второй рукой. Вариантов не было — либо так, либо падать вниз.

Снизу, из-за угла башни, донёсся тяжёлый, ритмичный и звонкий топот. Как будто бежали несколько человек в доспехах. Я вжался в стену, пытаясь стать частью тени. Чёрная аура, взбудораженная прыжком, сгустилась вокруг меня, делая очертания тела размытыми. Но она никак не могла заглушить скрип железа или сдержать моё невольное раскачивание.

— В ту сторону! — прозвучал отрывистый командный голос. — К кузнице!

Громов отлично справился со своей ролью. Шум, который он поднял, был достаточно громким, чтобы поднять тревогу. Но теперь этот самый шум привлёк стражу прямо ко мне.

Топот приблизился. Я буквально перестал дышать. Тени мелькнули на мостовой внизу. Стражники, как назло, остановились на углу, практически подо мной.

— Слышал? — спросил один из стражников запыхавшимся голосом. — Рёв, потом взрывы и зелёная аура… Чёрт возьми!

— Опять подмастерья после испытаний дебоширят, — буркнул другой, по голосу постарше. — Каждый год одно и то же.

— Может, на стену залезли? — спросил третий.

Я закрыл глаза и ещё сильнее вжался в стену. Руки немели от напряжения, и я чувствовал, что хватка медленно ослабевает.

— Ага, как же, — пробурчал стражник постарше. Я услышал, как заскрежетал металл. — Не отвлекайся. Надо поймать их, пока не скрылись.

— Но…

— Я сказал, бегом!

Топот возобновился, удаляясь в сторону кузницы. Тени пропали. И только когда звук шагов растворился в ночи, я начал медленно подтягиваться. Первый рывок был самым трудным. Мышцы спины и плеч и так были напряжены до предела. Я