Игорь Пронин - Исход

Девушка попыталась хоть что-то разобрать. «Я принял это решение»… «Нет ни малейшего смысла»… Сама не зная, зачем, Надя принялась рвать листок на мелкие кусочки. Кому нужны предсмертные сопли наркомана-самоубийцы? Ее охватывала паника, хотелось куда-то бежать, спасаться. Там, в группе, они вместе занимались общим делом и верили, что спасение может прийти отсюда, с этой секретной базы. Теперь последняя надежда, бережно лелеемая в самой глубине души, рухнула. Она боялась посмотреть на тело доктора Беленького, чтобы не позавидовать ему.

— Слышал я, есть в Москве пророк, Новый Иеремия, — сказал вдруг Белоглазов. — Проповедует вроде бы, что люди должны стать как звери и так очиститься пред Господом. Думаю, все наоборот: мы просто не должны стать зверями, дорогие мои, а остальное уже не в нашей воле. Я поговорю с Новосибом.

— Нет уж, пусть комендант говорит! — мстительно сказала Надя.

Вдали, возле клеток, грохнул одинокий выстрел. Все переглянулись, но никто не сдвинулся с места.

— Наверное, все же я поговорю с Новосибом, — повторил майор. — Только нужно выспаться и все обдумать.

И вот теперь, около пяти часов утра, он стоял возле решетки, прижавшись лбом к холодным прутьям, и думал. Думал, как попытаться спасти то, что еще осталось. Думал, как отличить то, что еще можно спасти, от навсегда гибнущего. Пора было решиться на что-то самому, а уж потом искать помощи у обладавших силой.

Глава шестнадцатая

ДЕЗЕРТИРЫ

Пять военных грузовиков с тентами и табличками «ЛЮДИ» выстроились перед КПП. Несколько человек подтаскивали к ним патроны, ящики с «молотовыми» и связки факелов. Максим, ежась от сырой утренней прохлады, прикинул про себя, что тенты — совсем неплохо. Мутанты, прыгая с какой-нибудь эстакады, не смогут сразу попасть в кузов. Конечно, у некоторых получится зацепиться, но выстрелами изнутри всех их можно будет быстро сбить. Главное, чтобы бойцы не мешкали и действовали слаженно. Слева послышался как всегда раздраженный голос Клыкача.

— Как следует пропитали ткань? Мне не нужно, чтобы из-за какого-нибудь идиота грузовик с людьми в факел превратился, как тогда на Тверской!

— Все путем, командир, я сам следил за процессом, — ответил долговязый мужчина в куртке с шевроном Вооруженных сил России. — Тут проблем не будет. Но экипаж Саломатина не может завести машину.

— Опять?! — тут же вскипел Клыкач. — Бегом к нему, и скажи, что у них пять минут на то, чтобы доехать сюда, и пусть хоть сами толкают! У меня что, вообще ни одной БМП на ходу не осталось? Пусть идут к Пятому, просят у него запчасти, или что им там надо…

— Пятый запретил своим людям нам помогать, вы же помните.

— Пусть идут и втихаря от него договариваются! Никто не виноват, что вчера БМП была на ходу, а сегодня не заводится! Только Саломатин за это отвечает, вот пусть и выкручивается!

Долговязый, козырнув, отстал от быстро шагавшего Клыкача. Когда начальник оказался достаточно далеко, Максим услышал, как офицер негромко матюгнулся. Сырость… «Мутантам, наверное, это нравится, — подумал Максим, застегивая „аляску“. — Наверное, Папа Миша был прав, когда говорил, что, прежде чем пересекать мост, нужно дать солнцу подняться и „прожарить“ мутантов». Он сунул руки в карманы, и под пальцами оказалась пара запасных рожков к автомату. Они холодили, но этот холод давал уверенность, успокаивал.

Он так и не уснул ночью, поэтому первым позавтракал тем, что тихонько утащила с кухни Лена. Пока Толик продирал глаза — он-то дрых, как сурок! — Максим отправился наблюдать за сборами конвоя Клыкача, к которому они собирались присоединиться. Сейчас Максим не был уверен, что желает удачи их затее. Он совсем немного времени провел на базе, но с первой же минуты после Катастрофы нигде не чувствовал себя так спокойно, как здесь. Много людей, все вооружены, забор, КПП… Мутанты и не думали сюда соваться. Здесь — еда, оружие, боеприпасы, горючее. А придет беда, есть куда отступить. Кто-то внутри нашептывал: зачем куда-то ехать? Здесь за тебя решают, а там снова придется рассчитывать исключительно на свои силы.

Максим хмыкнул, рука в кармане машинально попыталась нащупать сигареты. Всегда так: если дел особых не было и пробиралось в душу беспокойство, тут же вспоминалась старая привычка. Хотя он и бросил-то совсем недавно, а уже думал как о чем-то решенном. Время стало плотным, события происходили одно за другим… Но даже сигареты, а точнее, их отсутствие, говорили: надо уходить. Курильщики в каждом магазине выгребали прежде всего табак, весь какой найдется. Уже теперь сигареты не так-то легко найти, а что будет потом? Даже какой-нибудь самосад раньше весны выращивать не начнешь, но главное: где это делать? Кто будет этим заниматься? То же самое — спиртное. У людей слишком много других насущных проблем. Хуже всего, что скоро не станет лекарств, потом начнутся серьезные проблемы с пищей. База на Магистральной пока еще могла на что-то рассчитывать: вот, конвой Клыкача должен доставить продовольствие с какого-то подмосковного стратегического склада. Но это тоже не надолго. Несмотря на то что людей становилось все меньше, еда закачивалась быстрее, ведь ее теперь никто не производил. От одной этой мысли у Максима закружилась голова: впереди зима, долгая и холодная, а еды не будет. Неужели оставшиеся в живых пойдут охотиться на мутантов? Новосиб когда-то пошутил про источник ценного белка, но было ли это шуткой? А еще раньше должно было закончиться горючее. До Максима уже долетали слухи, что больше половины заправок в Москве уже опустошены.

«Значит, надо ехать, — подумал он. — Пока есть на чем. А потом… Наверное, надо все же попытаться уйти из города. Измайлово — совсем рядом с МКАД, и реки там нет. Держаться подальше от прудов, и может быть, получится даже идти пешком, не привлекая мутантов шумом. Вот только куда идти?»

В вероятность того, что родители подруги или хотя бы один из них живы, ни Максим, ни Толик не верили. Но Лене, конечно, не говорили. Решили помочь — надо делать, что толку болтать. Но между собой парни успели поговорить и решили, что распрощавшись с Клыкачом будут искать транспорт и держать курс на восток.

— Раньше это надо было делать, сразу, — сказал тогда с досадой Толик. — Вообще не нужно было ехать в Москву… Но мне ведь тоже в голову не приходило, что все структуры власти рухнут в один миг! А то, что мы тут видим, — агония. В общем, надо найти какой-нибудь внедорожник, слить бензина, сколько сможем, набить его продуктами и валить куда-нибудь к югу. До Кубани бы добраться…

— У тебя там кто-то есть? — машинально спросил Максим.

— Даже если бы были, разве стал бы я теперь на это рассчитывать? Нет, просто народ там зажиточный в смысле продуктов, мне рассказывали. У хозяек запасы на зиму, консервирование домашнее, понимаешь? Не магазинное, свое. Мутанты ведь консервов не чуют, а зимой нам это все пригодится. С другой стороны, зима там покороче. А весной… Надо что-то сажать, так получается. Если живы будем.

— К весне, я надеюсь, мутанты вымерзнут. Если нет — не знаю, что будет.

— Дожить еще надо до весны! — повторил Толик. — Вдруг здесь все же что-то наладится? Тогда вернемся. А может быть, в Сибири первыми порядок наведут, приедут нас спасать. Надо дожить, а там поглядим. Жаль, что нас маловато. Может, Пчелку с собой прихватить? Или Дрона?

— Не стоит, — покачал головой Максим. — Пчелка все никак от печали своей отойти не может, да и не боец она. А Дрон слишком близок к Новосибу.

И вот теперь предстояло как-то попасть в конвой Клыкача, чтобы без потерь и особого риска проделать первую часть пути. Пряча мерзнущие кисти в рукава, к Максиму вразвалку подошел Толик.

— Ленка решила рискнуть и попробовать Папу Мишу ограбить.

— Ты о чем? — не понял Максим. — Продукты?

— Продукты — вот! — Толик повернулся, демонстрируя висящий за плечами рюкзак. — И вода на первое время есть. Нет, я пожалел, что патронов мало у нас, вот Лена и задумала утащить несколько рожков. Дело очень полезное, главное — чтобы не попалась.

— Думаю, нам все же надо обзавестись топорами хорошими. Патронов теперь тоже никто не производит, недолго нам стрелять осталось.

— Понятное дело! Но пока есть, глупо отказываться от огнестрела. Ну что, вон и Клыкач опять на кого-то орет. Пойду проситься в конвой. Мы решили, что мудрить не стоит. Он Новосиба ненавидит, так что скажу просто: хотим к тебе в отряд. Стой тут, жди Ленку.

Максим с невольным замиранием сердца следил за Толиком, когда тот, одернув раздобытый во вчерашнем особняке пуховик, строевым шагом приблизился к Клыкачу. Суровый командир выслушал просьбу и, повернув голову, рассмотрел Максима. Потом кивнул и пальцем указал сперва на один, потом на другой грузовик. С отправкой каравана что-то не ладилось, к нему постоянно подбегали какие-то люди, и в рассветных лучах было видно, как все сильнее краснеет лицо начальника. Толик вернулся.