Барон Дубов 9 - Михаил Капелькин

И всё? — Верещагин снова взглянул на удочку. — В этом вся рыбалка? Сидеть, ждать и пить?

— Я смотрю ты уже специалистом по зимней ловле стал, да?

— Нет, — мотнул головой захмелевший парень. — А вот закусить не помешало бы.

— Закуску надо заработать, — ухмыльнулся я, и мы вновь уставились на удочки.

— Не клюёт, — поставил Алексей очевидный диагноз через пару минут.

— Ну так перекинь, раз не клюёт.

И он стал перекидывать. Да и я тоже. Надо снова о дно постучать, вдруг рыба просто не услышала. На всякий случай проверил наживку, но она была на месте.

— Я не знаю, что делать, — вдруг снова заговорил Верещагин, когда мы перекинули удочки. — Как будто знал раньше, а теперь не знаю.

И говорил он явно не о рыбалке.

В ответ я просто пожал плечами:

— Покажи мне того, кто знает, что делать в такой ситуации, и я ему леща дам, потому что он лжёт.

— Ты как всегда… — грустно улыбнулся Алексей. Уголок губ показался из-под маски.

— Можешь её снять вообще-то. Неудобно же.

— Но… я ведь…

— Я, мы, они, — резко прервал его. — Мы тут на рыбалке, а не на конкурсе, кто больше местоимений назовёт. Снимай уже, а то начинаешь выглядеть чокнутым. Нашёл кого своими шрамами пугать. У меня этих шрамов… Самый уродливый на заднице. Упал как-то на алмазного дикообраза. А иглы у него, между прочим, реально из алмаза. Дак он мне всю ягодицу распорол. Хочешь покажу?

Я начал поворачиваться, чтобы приспустить штаны, а Верещагин замахал руками.

— Нет, не надо! Моя психика этого не переживёт. Вот, всё… я снял маску.

Он неуверенным движением стянул фарфоровую часть лица и положил на лёд рядом с печкой. Оранжевые блики, пробивавшиеся сквозь щель заслонки, запрыгали по белому глянцу. Верещагин как-то неуверенно взглянул на меня, будто ища поддержки.

— Боже… — вздохнул я, а он переменился в лице. — Какой же ты придурок…

— Ч-ч-что? — Уродливые шрамы на лице Алексея побледнели.

А я кивнул на донку, кивок которой ходил ходуном.

— У тебя клюёт уже целую минуту.

Парень чуть в снег не рухнул, запутавшись в собственных ногах. Сидели то мы на небольших раскладных табуретках. Всё же парень справился со снастью и вытащил неплохого такого леща.

— Поймал! — радостно сообщил он, а рыба выпрыгнула у него из руки.

Ударяясь об лёд и подтаявший снег, она чуть обратно в лунку не нырнула. Верещагин всем телом рухнул на неё сверху, не давая рыбе сбежать.

— Поймал! — глупо улыбался он, прижимая к груди сырую добычу.

Леща мы положили в специальный контейнер, который сохранял рыбу в холоде, чтобы она дольше оставалась свежей. А Алексей схватил фляжку и наполнил рюмки.

— За улов! — молодецки гаркнул он и опрокинул самогон в себя.

После этого дело пошло. Мы весь день таскали рыбу за рыбой. Большую и маленькую. Разную. Пока наживка просто не кончилась. И хорошо, что она кончилась, потому что рыбой заполнился последний ящик. Успели пару раз перекусить запасённой едой, разогревая её на специальной полочке над печкой. И не заметили, как время перевалило за полдень и снова разыгралась метель. Поэтому решено было остаться и переночевать. Благо спальные мешки я захватил с собой, да и еда тоже оставалась. Правда, в ход уже пошли консервы с мясной кашей. Но в такой ситуации оно даже вкуснее.

Буря разыгралась пуще прежнего. Ветер вдавливал внутрь стены палатки, порой задувал даже в трубу печки, а температура быстро опускалась. Даже с подкинутыми дровами огонь не справлялся с пришедшим холодом. Погода под конец декабря разыгралась не на шутку.

Но вскоре дрова разгорелись и стало теплее. Но ощущение, что от снежной метели нас отделяет тонкая скорлупа из брезента, который вот-вот прорвётся, не отпускало.

Алексей, весь день выглядевший куда более весёлым, вдруг поддался влиянию бури и стал сумрачным, как небо.

— Скажи честно, Дубов, — произнёс он. — Я же тебя неплохо знаю. Ты ведь не только рыбу ловить меня сюда привёл, верно?

— Верно, — пожал я плечами и поставил пару банок с кашей разогреваться на печке. — Есть у меня один вопрос, на который не до конца ответил твой отец.

Хоть Алексей и знал, о чём я, он всё же спросил:

— Какой же?

А я решил зайти слегка издалека.

— Что ты знаешь о Светлейших князьях? — посмотрел я ему прямо в глаза.

Глава 16

Перед смертью барон Верещагин успел указать на одного из Светлейших князей. Одно это сужало круг всего до десяти персон. Ведь Светлейших, то есть входящих в Совет, князей не так уж много. Обычно титул Светлейшего присваивался какому-либо роду за его вклад в развитие Империи.

Например, Светлейший князь Ушаков владеет самым крупным предприятием по производству боеприпасов, тесно сотрудничает со всеми двенадцатью королевствами гномов. По сути, заводы Ушаковых и Кузни гномов настолько срослись, что стали симбионтами друг для друга. Одно без другого существовать уже не сможет.

В чём-то обязанности Светлейших князей походили на работу кабинета министров Императора. Короче, структура там сложная и непростая. Она росла и менялась не одно столетие. И разбираться в ней совершенно не хотелось.

Барон Верещагин успел ещё облегчить задачу. Произнёс первый слог фамилии того Светлейшего князя, который, скажем так, заказал у него мою землю. И по всей видимости, убил моего отца. Первый слог фамилии — Де. По крайней мере, я так услышал. А сын барона Верещагина, Алексей, подтвердил это.

Светлейших, фамилии которых начинались на «де», оказалось целых три. Деникин, Демидов и Деревянкин.

С Деникиным я уже встречался. Под Петербургом примерно в то же время, когда на меня, Императора и царевичей напал Ледяной медведь, а потом и ещё какие-то типы. Как выяснилось, часть наёмников послал князь Медянин с его товарищами. Я поцапался с их организацией, когда убил герцога из рода Карнавальских. Ублюдок похитил Лакроссу и хотел надругаться над ней. Так что, можно сказать, это их организация поцапалась со мной. Там же и с Мариной Морозовой познакомились. Её держали долгое время в плену.

Дирижабль Медянина в тот день пытался скрыться от дружины Деникина и имперской гвардии и чуть не рухнул на нас, когда мы возвращались от Матери Леса. Перед смертью князь собирался мне что-то рассказать, но тут