Месть Солнцу - Василий Головачёв

операцию.

– Важный?

– Так точно.

– У вас минута.

– Скажите, какое задание вам выдал Баринов перед тем, как завести солнцеход под удар Улья?

Глаза Кольцова взлетели на узкий лоб чуть ли не под волосы гребня.

– Что вы имеете…

«Начали!» – скомандовал Егор Иванович, включая механизм закрытия шлема.

Выстрел из суггестора «удав» не парализовал охранника, но замедлил его реакцию. Выпущенный в упор нанодрон завершил атаку, проткнув киберу грудь. Он застыл.

Ещё один разряд – его нанёс защитник Поддубного – невидимой струёй воткнулся в лицо Кольцова. Генерал вздрогнул, однако не впал в беспамятство, имея мощный «вшинник». Пришлось бить его ещё дважды – нанодронами и просто кулаком по голове, что и продемонстрировал Егор Иванович. Последний «апперкот» нокаутировал Кольцова, едва не проломив ему череп.

Поддубный оглянулся на капитана.

– Джордан?

– Рубка накрыта «зеркалом», – сообщил Суровик бесстрастно. – Отсюда ни с кем связаться, помимо нас, невозможно.

– Спасибо, дружище. – Поддубный посмотрел на ворвавшихся в пост управления спецназовцев. – Забирайте его и в его каюту для допроса.

Под взглядами членов экипажа, умело скрывающими свои чувства, генерала вывезли из рубки на гравиплатформе. Через минуту он был доставлен в жилую зону крейсера, и в предоставленной ему каюте остались медики, двое бойцов Поддубного и майор Твердохлёбов.

– Дайте линию на «Крым», – попросил Егор Иванович капитана, и когда в ухе прозвенел тройной звоночек, доложил директору: – Витас Васильевич, он у нас. Всё тихо.

– Допросите? – спросил Махоничев.

– Ждите доклада.

Поддубный повернулся к медикам.

– Как он?

Оба парня, белобрысый и чернявый, начали снимать с головы Кольцова лапки системы реанимации.

– Через минуту очнётся. Он был запрограммирован.

– Был?

– Всё, что лежало в памяти, переписано. – Блондин показал на тележку с приборами. – Можем воспроизвести.

– Позже. Останьтесь пока.

Медики отошли в сторонку.

Кольцов начал подавать признаки жизни.

Твердохлёбов посадил его на койку, пошлёпал ладонью по щекам.

– Пора просыпаться.

Кольцов вскинул голову, затравленно оглянулся.

– Что… такое?

– Самоликвид не сработает? – поинтересовался Поддубный у медиков.

– У него нет этой программы, – ответил брюнет.

Егор Иванович подошёл к заместителю комиссара.

– Родион Мартович, нам всё известно, поэтому обойдёмся без прелюдий. Вас может спасти от трибунала чистосердечное признание, что вы работаете на пришельцев, и одно срочное дело, которое мы сейчас озвучим. Кстати, кто такой этот Улей?

Глаза Кольцова словно обуглились.

– Не понимаю, о чём вы…

Поддубный подумал, не хватил бы товарища кондратий.

– Приготовьте «удав».

Но Кольцов справился с приступом, осознав, что проиграл. По губам пограничника зазмеилась улыбка.

– Улей – система интеллекта, которая возникнет в будущем через десять в сотой степени лет.

В каюте стало тихо. Переглянувшиеся спецназовцы перевели взгляды на пленника.

– Улей – из будущего?! – недоверчиво спросил Твердохлёбов.

Кольцов поморщился.

– Почему это вас удивляет? К тому времени Вселенная благодаря ускоренному расширению превратится в абсолютную пустоту. Почти. Останутся только редкие фотоны, позитроны и электроны.

– Откуда же в таком случае там возьмётся этот Улей?

– Прежде сменится множество поколений разумных существ, из последних образуется коллективная компьютеризированная нейросеть типа «рой». Может, и не одна, не знаю. И та, что сосёт Солнце, кинет через время канал на Солнце с целью откачки Э-субстанции.

– Чего-чего?

– Насколько я понял, это минус-энтропия, которая, по идее, спасёт Улей от окончательного распада.

– Мы думали, он качает плазму… энергию.

– И энергию тоже, но она не главное.

– Но ведь Улей просто-напросто убивает человечество! Он не понимает, что это случится, если Солнце погаснет?!

Кольцов пожал плечами.

– Хочет пожить подольше.

Твердохлёбов изумлённо глянул на Егора Ивановича.

– Кчмар!

– Потом будем разбираться, – сказал Поддубный. – Генерал, у нас мало времени. Прежде чем мы поговорим о ситуации, хочу выяснить один вопрос: Баринов знал, что солнцеход будет захвачен Ульем?

– Вы… знаете?!

– Много чего. Так да или нет?

– Знал…

– И пошёл на суицид, по сути?

– Нам обещали жизнь…

– Классно вас зазомбировал этот приятель! – хмыкнул майор.

– Кроме того, мы знаем, – продолжал Поддубный, – зачем Улей собрал к Солнцу столько кораблей. Но если мы сообщим в эфир причину, нам вряд ли поверят. Нужно, чтобы команду флоту не приближаться к пятнам ближе чем на тысячу километров, а лучше на десять тысяч дал ваш главный босс Пинкисевич.

– Вы и об этом знаете?!

– Мы из Коскона, – усмехнулся Твердохлёбов.

– Пинкисевич не главный.

– А кто главный? – спросил Егор Иванович.

– Моргмайер, глава Совбеза ООН.

– А Пинкисевич?

– Его зам по работе с «расходным материалом»… э-э… с персоналом.

– Надо сделать так, чтобы он отдал приказ.

– Какой?!

– Начать бомбардировку пятен, – пошутил Твердохлёбов.

– Не надо! – ужаснулся Кольцов. – Он же всех уничтожит!

– Кто? Моргмайер?

– Улей!

– Как это? – в свою очередь удивился Поддубный. – Разве Улей не хочет захватить всех людей на кораблях?

– Да, но если вы намерены бомбить, он уничтожит флот!

Твердохлёбов крякнул:

– Вот это я пошутил!

– Давай по порядку, – с досадой сказал Поддубный. – В данный момент нам в первую очередь надо отдать приказ флотам отойти от Солнца подальше.

– Йозеф мне тоже не поверит.

– Но вы можете связаться с ним и попросить о личной встрече. Якобы у вас важная информация. Пусть навестит «Варяг».

– Он догадается…

– Хорошо, попросите встречи на борту их флагмана.

– Моргмайер находится на крейсере «Сорос», – сказал Твердохлёбов. – Не уверен, что он согласится вас принять.

Поддубный наклонился к сидящему на койке Кольцову, глаза его заледенели.

– Даю минуту на размышление, генерал! У вас должен быть какой-то экстренный канал для рандеву в особо тревожных случаях. Не скажете – я вас просто фрустирую!

Кольцов отшатнулся, ошеломлённо глядя ему в глаза.

– Что?!

Поддубный улыбнулся, вырастил на плече турель «универсала» – и ствол оружия, способного менять виды боеприпасов, глянул в лицо заместителя комиссара.

– До трибунала вы не доживёте, гарантирую.

Кольцов облизал губы, поёрзал, наткнулся ещё раз на ледяной взгляд и переменился в лице.

– Я могу… передать важные материалы… лично от Баринова.

Поддубный кивнул.

– Хорошо, работаем. Связаться с бортом «Сороса» можно и отсюда. Глотните воды и успокойте дыхание. – По знаку Егора Ивановича пленнику подали пластик воды. – Надеюсь, предупреждать вас о последствиях лишних движений не нужно?

– Не нужно.

– Прекрасно. Не говорите долго, только самое необходимое, чётко, по делу, что вы через пять минут стартуете к «Соросу» на спецкатере ООН.

– Понял.

Поддубный кивнул Твердохлёбову, и майор включил каютный интерком, вызывая капитана:

– Джордан Трофимович, связь с «Соросом».

– Вызываю, – ответил капитан Суровик ровным голосом.

Стенной виом каюты протаял в глубину, по нему поплыли геометрические фигурки ожидания. Через несколько секунд вместо них компьютер нарисовал торс и голову человека, сидевшего перед камерой в бело-оранжевом «кокосе» со знаками различия американского Космического агентства. Это был капитан крейсера «Сорос» Джеймс Пинкфлойд, о чём любезно подсказала