Последний рубеж. Том 2 - Вадим Фарг

ничего показного — только тёплое, домашнее чувство. Я поцеловал её — нежно, но с той страстью, что давно копилась внутри. Люда ответила тем же, а затем, смеясь, завалила меня на диван, прижимаясь всем телом.

— Если бы ты знал, как я боялась за тебя, — прошептала она, пряча лицо у меня на груди. — Не отпущу больше ни на шаг.

— Тогда придётся привыкнуть, — усмехнулся я, гладя её по волосам. — Я только за.

* * *

Мы лежали на диване, музыка тишины едва слышна за стенами кабинета. Люда, прижавшись ко мне, лениво водила пальцем по моей груди, её волосы рассыпались по подушке, а в глазах отражался свет настольной лампы. Я чувствовал тепло её тела, запах её кожи, но внутри не отпускала тревога — обещание, которое я дал: рассказать всю правду.

— Люда, — выдохнул я, сдвигаясь, чтобы взглянуть ей в лицо. — Я не забыл. Должен рассказать, что было на стадионе. Ты спрашивала, что случилось… Я обещал.

Она приподнялась, лёгкая улыбка скользнула по губам, но взгляд стал серьёзным. Она поправила прядь, не торопясь прикрывать наготу, и села, обхватив себя руками.

— Я слушаю, — сказала она тихо, а в голосе прозвучало то самое доверие, что дороже любых слов.

Я сделал вдох, собираясь с мыслями.

— После боя с Хао… всё пошло не по плану. Он бросил меня в портал. Оказался в Преисподней — в месте, где всё, что ты боишься, становится реальностью. Там тьма не просто вокруг, она внутри. Демоны… они не похожи на тех, что в сказках. Они — твои мысли, страхи, прошлое. Они… живые, Люда. Они хотели свести меня с ума, раздавить, сделать своей игрушкой.

Я замолчал на миг, вспоминая холод, боль и тот голос в голове — чужой и родной. Люда не перебивала, только крепче прижалась, её пальцы легли на мою ладонь.

— Я видел Нэвермора — не ворона, а демона, распятого, ждущего, когда я отдам ему силу. Видел, как демоны меняются, принимают лица тех, кого я люблю… Они искушали, давили, пробовали сломать. Я выбрался… но не целым. Теперь во мне — не только моя магия, но и их тьма. Она… живая, Люда. Я чувствую её. Иногда она вырывается наружу, иногда пытается навязать мне свои желания.

Я перевёл взгляд на неё, ожидая осуждения, страха, вопросов. Но Люда только улыбнулась, чуть грустно, и поцеловала меня в лоб.

— Я знала, что с тобой не всё просто, — тихо сказала она. — Но я твоя. И если ты станешь монстром — я буду рядом. Буду бороться с тобой. Или за тебя.

Я рассмеялся коротко, облегчённо. Вот она — моя крепость, моя опора.

— Ты даже не представляешь, насколько это важно для меня, — прошептал я.

— Представляю, — ответила она. — Я чувствую тебя, Илья. Всей душой.

Мы лежали, слушая дыхание друг друга, и я знал — теперь мы действительно одно целое. Не только в страсти, но и в борьбе.

Люда внимательно смотрела мне в глаза. Я чувствовал, как её покров мягко касается моего, словно осторожно изучая новые грани, что появились во мне после Преисподней. В её взгляде не было страха — только решимость.

— Давай попробуем вместе, — произнесла она медленно, будто взвешивая каждое слово. — Ты не должен бороться с этим один. Я чувствую твою тьму, но она не страшна, если мы рядом. Попробуем… медитацию. Общую. Как тогда, когда учились связывать Истоки. Только теперь мы свяжем не только наши светлые стороны… но и твои демонические.

Я усмехнулся, но улыбка быстро исчезла — тревога всё равно жгла внутри.

— Ты уверена? Это может быть… опасно.

— Я уверена, Илья, — твёрдо ответила Люда, переплетая пальцы с моими. — Я твоя. И если эта тьма станет нашей общей — мы справимся. Вместе.

И не дожидаясь ответа, она ловко взобралась на меня, отчего кровь вновь забурлила в венах с новой силой. Люда почувствовала это и… я снова оказался в ней.

Я почувствовал, как её сила мягко вливается в мою, словно ручей вливается в реку. Мы закрыли глаза, синхронизировали дыхание. Внутри меня тьма зашевелилась, но не вырвалась наружу — она будто прислушивалась к Люде, к её покрову, к её свету.

Вместе мы погрузились в ментальный поток. Я позволил ей заглянуть в самые тёмные уголки своего Истока. Люда не отступила — наоборот, её покров обвил мой, словно защищая и одновременно изучая. Где-то на грани сознания я услышал её голос, тихий, спокойный:

«Я рядом, Илья. Не отпущу».

Тьма внутри меня зашипела, но не прорвалась. Вместо этого она стала тише, словно приняла её присутствие, а не пыталась сожрать. Я ощутил, как страх уходит, уступая место силе — но не разрушительной, а той, что можно контролировать. Вместе.

Когда мы открыли глаза, Люда улыбнулась. В её взгляде светилась уверенность — и я понял, что теперь у нас есть шанс.

Глава 24

Через несколько дней я стоял посреди городской площади, наблюдая за очередным пикетом против Мора и его «режима». Усмехнулся. Эти клоуны никак не угомонятся. Толпа, к слову, была не слишком многочисленной, но достаточно шумной, чтобы привлечь внимание. Мои люди, рассредоточенные в ней, выглядели как обычные горожане, но я чувствовал их настрой — натянутый, готовый к действию.

На импровизированную трибуну, сколоченную из пары досок, выбралась женщина. Мешковатая, поношенная одежда висела на ней, как на чучеле. Засаленные волосы, мешки под глазами, неопрятный вид — она была живым воплощением того, что, по их словам, было «истинной верой».

— Горожане! — сиплым голосом закричала она, размахивая тонкими руками. — Мор! Он несёт в наш город наркотики! Шлюх! Разбои! Он — воплощение греха! Он ведёт вас к погибели! Но истинная вера! Вера Пастыря! Она не допустит этого! Она очистит Змееград от грязи!

Её голос звенел от фанатизма, но в нём не было силы, только истеричность. Толпа слушала вяло, кое-где раздавались одобрительные выкрики, но большинство просто глазело.

— А где был ваш Пастырь, когда город горел⁈ — раздался звонкий мужской голос из толпы. Это был один из моих. — Когда Тарников всё рушил? Когда люди голодали⁈

Женщина запнулась, пытаясь найти ответ.

— Только Мор! — подхватил другой голос, женский. — Только он со своими связями и аристократами смог восстановить наш город буквально из пепла!