Ферма - Елена Федоровна Янук

отправить в карцер до возвращения Корбана! Пусть сам решает, что делать со своим воином.

По жесту Кнута двое упырей схватили Амана и поволокли к входу, тому самому, где хозяин когда-то давно показывал мне нападение диких. Двое других следом за Аманом повели Мешко, удрученного таким разворотом дел.

Марина, Кнут и Жорж остались втроем.

Доктор повернулась к командиру:

— Я дам тебе кое-что из препаратов в помощь, допроси его как следует. Он тебе выложит все как на духу! Главное, уточни, знал ли он о нападении заранее, и сотрудничал ли с ними до нападения. Если все так и было, расспроси о врагах подробно. Любую мелочь… Кто, что, откуда, с кем связан, пусть любые сплетни рассказывает. Все записывай на диктофон.

Кнут на миг сузил глаза, кажется, ему не понравилось ее указания и напоминание о столь примитивных вещах, но он все же промолчал. Только кивнул, что, мол, так и сделаю.

Дальше меня легко толкнула в бок Анна, одна из помощниц Марины:

— Ивет, ты чего тут застыла? Бинты принесла?

Словно очнувшись, я торопливо кивнула и передала ей холщовую сумку с медикаментами. В это момент меня заметил Жорж.

— О, Ивета… Иди сюда! А где мой должок, а? — улыбаясь, спросил он, делая ко мне шаг. Это было так странно, я даже представить не могла, что улыбка может настолько преобразить облысевшего и почти высохшего обесцвеченного упыря. Однако, его передвижение не осталось без внимания:

— Жорж… стой здесь! Не вздумай входить на территорию фермы! — Тут же его остановила Марина и добавила: — Ивета, принеси герою два пакета крови…

Я послушно кивнула, улыбнувшись Жоржу в ответ.

— Почему так мало? Я что, ничего больше не заслужил?! — тут же громко возмутился однорукий, смотря на доктора с насмешливой укоризной.

Марина, словно не услышав Жоржа, еще раз уточнила:

— Два пакета, не больше, а то его с голодухи будет рвать кровью. Вечером поставлю ему капельницу… если доживу… — уже куда тише добавила она, устало опустив плечи.

Я молча кивнула и, уже не помню в какой раз побрела к домику доктора теперь за едой для Жоржа.

Этот день длился и длился.

Вокруг стонали, плакали, кормили детей и стариков, сновали с топорами и лопатами испуганные люди, которым Марина была нужна необыкновенно. Меня остановил Семен и попросил срочно позвать ее, нашли еще одного обгоревшего.

Вернувшись, вручила Жоржу кровь и, виновато пожав плечами, надо было много чего сделать, и я торопливо убежала к Марине, несмотря на его попытки остановить меня, чтобы поговорить.

Мы перенесли тех, кто не могли сами ходить в большой амбар. Туда же переселили тех, кто остался без домов. Людям надо было срочно собрать и принести самое необходимое: от еды до одежды.

Не помнила, чтобы когда-нибудь так уставала. После нападения упырей на ферму, я вымоталась, была совершенно выжата и подавлена после новости от Кнута, что одна из боевых машин вырвалась и уехала.

Еще позже, уже почти ночью, когда Кнут отчитывался перед Мариной, и я случайно услышала, что лысый Аман как-то поддерживал связь с врагами. Точнее сотрудничал с ними с самого начала, докладывая о состоянии дел на ферме. Значит, они знали о том, что топливо на исходе, и Георг не просто уехал, их с Корбаном выманили с фермы прямо в ловушку.

В общем, во всем плохом, что произошло с нами, виноват этот лысый урод!

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ Сarpe diem. Лови момент (лат)

Ивета

На следующее утро из кровати я выползала с большим трудом: голова кружилась, на плече и правой руке болели оставленные льдом порезы.

Вчера Марина предлагала зашить самые глубокие из них, но я отказалась, уверив ее, что мне и тряпичных повязок хватит. Хотя, судя по кровавым разводам на постели, не хватит. Всю ночь так болело несчастное тело, что я боялась пошевелиться. Но даже это не помогло: все равно раны открылись, и кровь полностью промочила повязки и ночную рубашку, мою единственную драгоценную, застиранную до прозрачности и волшебной непередаваемой мягкости и потрясающей тонкости, ночную рубашку, которую мне еще осенью подарила Милана.

Это меня расстроило еще больше.

Сейчас даже стирать не могла, малейшее напряжение мышц и раны открываются снова. Но вчера я не могла позволить Марине работать еще хоть пять минут. Она была серой от усталости. Ее на самом деле качало, голос осип, казалось, что ей даже смотреть на нас больно.

— Вот и хорошо! Само заживет! — вслух, словно утешая себя, прошептала я.

В доме тишина уже несколько дней… Где они? Не то, что я скучала по Георгу, но все же волновалась. Все-таки это была ловушка или нет? Если — да, то, что делать?! Одна из атаковавших ферму машин уехала, значит, скоро здесь появятся новые упыри с новым оружием, а Георга все нет. Если будет новая атака, — а она будет точно, вопрос только когда, — нам не на что рассчитывать.

Я пыталась отмахнуться от тяжелых мыслей, думая о планах на сегодня, но тяжелое предчувствие свернулось у меня в животе холодным комком.

Кое-как перебинтовав правую руку, на плечо бинта не хватило, я переоделась в комбинезон и вышла в коридор.

Небольшая ванная комната была устроена за кабинетом хозяина. Замочив рубашку и простыни в маленьком деревянном ушате, я обдумывала планы на сегодня. Надо помочь Марине с ранеными, погорельцами, и… мысли, словно привязанные, возвращались к одному и тому же: неужели они не вернутся?! Не думаю, что охрана фермы еще раз отобьет подобную атаку.

Я уверена, что все повторится. И что тогда?

Пока я старалась сильно не паниковать, но это давалось нелегко. Судя по тому, как быстро разворачивались события, не исключено, что Георг и Корбан недооценили известия о новой политике элиты.

Возвращаясь к себе, услышала, как где-то рядом в коридоре хлопнула дверь.

О, нет… я совсем позабыла о Красотке, в последнее время она осталась совсем одна. Наверно ей очень страшно… Но тут жалость быстро сменилась злостью, Красотка отсиживалась здесь, а вчера нам нужна была каждая пара рук, чтобы помочь с ранеными!

Я задумчиво повернулась в сторону ее спальни, раздумывая, надо ли поговорить, но решила, что оно того не стоит. Путь ее Марина вразумляет. Или Георг…

Вспомнив о нем, я вновь тяжело вздохнула и тихо побрела к себе, переодеваться. Надо срочно вернуть на ферму хозяина и его