На краю жизни - Ханна Ким

сочиняет она. – Ну, нам же нужны пути для отхода, если завтра что-то пойдет не так.

– Конечно, – хмыкает она, – для зараженных. Разумеется.

И больше не спрашивает ничего. Марго изумлена настолько, что кровь по трубке будто быстрее бежать начинает.

– Больше я тебя прикрывать не буду. – Лив пихает ей в грудь пакет с кровью. – Так и знай. Надо будет еще – сама будешь с иголками возиться. – И хлопает дверью.

А Марго так и стоит перед ней еще пару минут, как-то совсем запоздало осознавая, что последняя сказанная девушкой фразой уж слишком многозначительна. Она смотрит на пакет с кровью и ухмыляется, представляя, какой дерьмовой она должна быть с учетом того, что она вообще-то вчера накидалась абсентом.

– На. – Марго кидает пакет на чужую кровать сразу же, едва возвращается в свою комнату. Дин смотрит на тот со смешанными эмоциями на лице. – И даже не думай начать мне тут ныть, что это гадость и все такое, понял?

– Зачем опять? – Дин немного отодвигается от пакета, словно тот чумной. – Ни за что.

– Я же сказала, что без нытья! – Марго хочет всплеснуть руками, но сил не хватает – она оседает на ближайшую кровать и устало разминает пальцами переносицу. – Если что-то пойдет не так, ты – наш запасной план. Если хочешь спасти свою сестру, то жри и не возмущайся.

Она правда ждет, что «нытье» продолжится, и уже готовит колючие ответы, но Дин удивляет ее опять – берет пакет с кровью, срывает клапан сверху и, немного помедлив, подносит ко рту. Делает несколько глотков с бесконечным обречением на лице.

– Твоя? – Он морщится.

– Больше тут доноров не наблюдается.

– Пиздец она паршивая на вкус. – Дин окидывает пакет оценивающим взглядом. – В прошлый раз как-то даже и не понял сразу.

– Ты вроде говорил, что для вас кровь на вкус как кровь. А теперь что, букет во рту раскрылся, как от смакования вина? – обижается Марго. – Хавай молча.

Дин выглядит довольно странно, когда стоически выпивает все. Отбрасывает от себя пустой пакет, явно желая еще и ногой его пнуть, а потом заваливается на кровать, сбивчиво дыша. Марго видит, как у него зрачки то расширяются, то сужаются. Она поднимается на ноги. Может, и правда не стоило так много за раз?

– Эй, ты же не подохнешь от передоза сейчас?

– Не подходи ко мне, – рычит Дин. – А еще лучше свали нахуй, а иначе я за себя не отвечаю.

Марго не сваливает – медленно оседает обратно на кровать, непроизвольно группируясь. Дергано наблюдает за тем, как на чужих пальцах вырастают когти, которые затем вонзаются в подушку. Дин явно борется с зараженным внутри себя, который спустя огромное количество времени в полной мере получил то, что ему необходимо.

Страшно становится в тот момент, когда из-под чужой верхней губы показываются клыки. Марго с удивительной прытью для своего состояния кидается к двери и запирает ее, после вжимаясь в деревянную поверхность спиной. Дин снова рычит и прячет лицо в подушке. Это будет самая глупая смерть, если ее сейчас растерзают. Премия Дарвина, блять.

Пару минут стоит тишина. Дин не двигается. Марго – пугается. Отходит от двери и движется в сторону кровати, совершенно забыв про осторожность. Трогает за плечо, боясь, что реально угробила их единственный шанс на спасение, но ее резко перехватывают за запястье.

– Я же сказал не подходить. – Из чужого рта уже не торчат клыки, но зато радужка глаз – ярко-красная.

– Я думала, что ты сдох.

– Максимум, кто бы сдох здесь, это ты.

У Дина глаза все еще кровавого цвета. Это вроде и пугает, но вместе с тем внушает мысль, что завтра они обязательно выберутся из затеянной авантюры победителями.

– Нормально себя чувствуешь? – Марго игнорирует чужие угрозы.

– Нормально? – слышится противный смех. – Меня раздирает желание выпотрошить каждого на этой базе.

– Давай не надо.

– Ты меня заставила эту кровь выпить. – Дин стремительно отстраняется – точно в тот момент, когда его клыки снова начинают лезть наружу. – Так что и ответственность тебе нести. – Он издает странный звук и сжимает в руках простыню; разводит их в стороны, с треском ту раздирая.

Марго хочется съязвить, что она и без того несет ответственность слишком за многое – за Дина в том числе, всего от и до, – но решает промолчать. Садится на кровать напротив, зачем-то зажимая ладонью сгиб локтя, откуда брали кровь, и молча наблюдает за чужой борьбой, которая уже слишком долго длится.

Что будет, если давать ему столько крови каждую неделю? День? По телу пробегает дрожь, потому что она неожиданно понимает – такое уже случалось. Его наверняка заставляли хлебать эту дрянь при каждом удобном случае, чтобы он… вот это все.

Марго думает внезапно, что пей Дин кровь каждый день на протяжении какого-то время, то человек бы в нем умер – остался бы лишь зараженный. Кровь – как катализатор. Как все просто и сложно одновременно. Дает жизнь и вместе с тем ее отбирает. Как много в мире подобных вещей?..

– Да уйди же ты. – Голос Дина уже не злой – просто просящий. – Меня еще долго колбасить будет.

– Нет уж, посижу здесь, – отрезает Марго.

На нее смотрят устало и почти разбито, но в то же время она видит в чужом взгляде нечто похожее на благодарность.

9

Дин не соврал, его и правда мотает по кровати еще долго – часа два. Все это время Марго сидит как на иголках и постоянно бросает нервные взгляды в сторону запертой ею же самой двери. Пару раз ее пытался кто-то открыть, но она неразборчиво кричала, что «зайдите потом», – еще не хватало, чтобы кто-то увидел, как Дина тут швыряет туда-сюда. А когда все заканчивается и тот засыпает беспокойным сном, перестав светить клыками, перед Марго встает вопрос: что она будет делать, если через такое придется проходить снова и не один раз.

Она осторожно вытягивает из-под чужой головы исполосованную подушку и встает с ней посреди комнаты как дура: под кровать не спрячешь – найдут, в окно тоже не выкинешь с радостным «уии». В итоге Марго с грехом пополам заталкивает ее и использованный пакет из-под крови в свой рюкзак – тот самый, что когда-то пять лет назад нашел Макс. А потом достает из шкафа другую подушку. Вместе с простыней.

Дин спит несколько часов. Марго все это время не может даже пожрать отойти, ибо понятия не имеет, как тот себя может повести, если проснется, а ее нет – зато есть кто-то другой. Странная такая мысль и совсем слегка неправильная – будто у них отношения куда