Битва за Землю - Елена Долгова

Его мысли вернулись к нынешнему экипажу «Горизонта», составленному из тщательно сделанных клонов с дополненной Ставичем памятью. Дополнили её, впрочем, техническими инструкциями и, вероятно, лёгкой индоктринацией. Результат получился странным — не изначальный полноценный оригинал, но и не наивная тилийская копия. Своих супервиро Кай ценил и берёг, но замены друзьям юности в них не нашёл.

«Ладно, что есть, то есть, и нельзя желать большего», — решил наконец он и принялся ковырять вилкой запеканку «боботи» из синтезированной баранины с настоящим яйцом.

Оторвавшись от тарелки, Кай заметил недавно появившийся, но такой знакомый силуэт — Соню Русанову, которая устроилась за столиком в углу.

— Можно составить тебе компанию? — поинтересовался Эсперо и, забрав тарелку, перебрался на новое место.

— Нельзя, конечно, но вы уже пересели.

— Грубить капитану — не лучшая идея.

— Вы не мой капитан — вы хам и чудовище. Вы уже списали меня с корабля, и после полуночи я улетаю на родину.

— Рад твоего же блага. Родители тебя любят и ждут.

— Не прикидывайтесь добрым. Вы стреляли в моего дедушку.

— Это случилось сто с лишним лет назад. Ничего личного — просто разборки между Лигой и Космофлотом.

— Ага, так я и поверила. Не подлизывайтесь — не прощу. Вы — машина для убийства, вас создали на Меркурии всякие негодяи.

— Ну, плюс-минус примерно так и было.

— Я слышу — вы в этом сознаётесь без зазрения совести.

— А я словно слышу голос твоего деда. Он был этический максималист.

— Я сейчас уйду!

— Не надо. Доешь сначала ужин. Потом я посажу тебя на корабельный челнок и доставлю домой. Высажу там, и мы попрощаемся навсегда.

— Я сама доберусь, куда надо.

— Из Йоханнесбурга до Сибири? Чушь. Всё сейчас запрещено — все полёты, кроме военных рейсов. Так что или ты принимаешь моё предложение и летишь челноком, или можешь сидеть на этом стуле до конца войны. С родными хотя бы связалась?

— Связи нет.

— Вот именно.

— А у вас и родных нет — одни клоны.

— Не совсем так, — пробормотал Эсперо с набитым ртом, доедая боботи.

— А как?

— Я родился обычным пацаном. У меня были мать и отец. Вероятно, они и продали фонду Шеффера.

— «Вероятно»?

— Я ничего не помню.

— Как так?

— Возможно, стирание памяти в детстве. Ну, или я всё забыл. Превращение в бессмертного супервиро — тяжёлый стресс.

— И вы не пытались найти родных?

— Нет. А зачем? Моя семья — меркурианское братство.

— Тяжёлый случай, — сказала Соня и с досадой отметила, что капитана Эсперо её замечания не задевают.

— Ну ладно, если наелась — собирайся, пошли, — заявил он, вставая.

Соня встала и зашагала следом, перекинув единственную сумку через плечо. «Вообще-то послать бы это чудовище к чертям собачьим, — вяло размышляла она. — Послать-то можно, только ноги от усталости не держат. Ночевать негде — отели заняла планетарная оборона. Всего три часа в компании бессмертного убийцы — и я буду дома, после чего мы не встретимся никогда».

* * *

Небо над космопортом «Инканьези» охраняли зенитные излучатели и звено тяжёлых перехватчиков. Машины зависли над бетонкой, словно коршуны. Воздух дрожал от гула реакторов; бронемашины оцепили периметр, ещё сутки назад оттеснив бетонной оградой толпу. Сейчас гражданские беженцы уже разошлись. Кто-то вернулся в переполненный город и ночевал, где придётся. Самые смелые ушли на пустоши, собираясь скоротать там ночь.

Соня Русанова шла рядом с Каем Эсперо. На ней была полувоенная серая куртка, потрёпанная после Хелико, и ботинки, в которых она бегала по коридорам «Горизонта». На плече — сумка с личными вещами и значком «Алконоста», который она так и не решилась вернуть.

— Стой, кто идёт! Идентификация! — раздался хриплый и грубый окрик на эсперанто.

Кай молча коснулся браслета. Где-то в ночи пискнуло устройство сканирования, и охрана в тяжёлой броне расступилась. Лица скрывали визоры, но в манере держаться проглядывала тоска и безмерная усталость. «Они что — уже не верят в победу?» — подумала ошеломлённая Соня.

— Рискованно будет? — спросила она, глядя на силуэты кораблей в небесные огни и в тусклые посадочные огни на грунте.

— Угу, — отозвался Эсперо. — Рискованно точно будет, но в меру. Тут оставаться опаснее. Знаешь, почему? Криттеры будут бить по Лиге, и город обязательно зацепят. Город всегда страдает из-за Лиги. Я уже видел такое.

Они вместе подошли к челноку. Машина фонда Шеффера, давно конфискованная отрядом «Кси», а потом подаренная Ставичем Каю, до сих пор летала исправно. На борту — ни названия, ни номера, только лёгкие следы ремонта.

— Садись, — буркнул Эсперо, сигналом с браслета открывая люк. — Давай, в кресло второго пилота, только управление не трогай. По дороге куда проложим курс?

— Посёлок Север, Новосибирская агломерация.

— Ладно, пусть будет так. Окажемся на месте — никакой болтовни про бессмертного солдата на службе. Да и вообще о супервиро болтать не нужно.

— Вот как. Я должна врать?

— Нет. Скажешь то, что не засекречено. Ты служила на «Горизонте». В момент боя пережила тяжёлый стресс. Списана на грунт. Всё.

— Понятно. — Соня посмотрела на Эсперо — на это идеальное бесстрастное лицо, прямо в глаза цвета льда. — А вы, значит, уйдёте в бой.

— Да, уйду.

— И больше не вернётесь.

— Всё как обещал — не вернусь и беспокоить не буду. Ладно, хватит тянуться — лезь в кресло.

Соня села; щёлкнули замки ремней, захлопнулся люк. Кай, не надевая обруч нейроинтерфейса, сам взялся за штурвал, ощущая привычную вибрацию двигателя. Вскоре челнок ушёл круто вверх. Старт был таким быстрым, что Соню вдавило в кресло. Городские огни превратились в мерцающие точки, мелькнули очертания Африки, а потом в облаках исчезли и они.

— Мы что — в стратосфере полетим?

Эсперо молча кивнул.

— А куда сядем?

— На любую ровную поверхность. Или на не очень ровную. Это очень хороший челнок.

* * *

Два часа спустя