Стратагема несгораемой пешки - Андрей Евгеньевич Фролов

Джастин — австралийцу повезло упасть на тушу «Аирбаса» ближе всех к двери. Аль-Арманд, бесформенным темным пятном скользя где-то выше и правее, тут же отдал экипажу судна приказ подготовить активацию аварийных герметизирующих панелей и по его сигналу открыть люк.

Переговоров Явуза и пилотов «А-450» Доппельгангер слышать не мог. Но представлял их себе в красках, все же вздрогнув, когда небо прошила еще одна предупредительная очередь. К этому моменту вокруг входа сгруппировались все четверо пешек — жалкие, размазанные по боковине великана, льнущие к доскам, словно лишь в них крылось спасение.

У пилотов просто не оставалось выбора.

А потому через мгновение створка аварийного выхода скользнула в сторону. «Аирбас» завибрировал, впуская в себя зимнее небо, взвыли сирены, лайнер накренился и провалился в яму.

Из проема в пустоту рванулись незакрепленные ящики и инструменты. Сантейро чуть не снесло колесным столиком, разминувшимся с головой здоровяка на считанные дюймы. Еще через миг в жадную пасть реактивной воронки рванулась, до кости располосовав себе руку о край железной двери, полуголая стюардесса, чьи крики в мгновение ока утихли. За ней последовал мужчина в пиджаке, но, как показалось Дансту, без штанов. Его вопль длился дольше — казалось, араб воет на ультразвуковой волне…

До ломоты в суставах цепляясь за края, бойцы Доппельгангера пауками нырнули внутрь. Поочередно прищелкивались страховочными тросами к решетчатому полу и настенным поручням, и только затем отстегивались от отслуживших «Экстремумов».

Задыхающийся, еще не избавившийся от дрожи в коленях, Мартин все же нашел в себе силы вновь прильнуть к порогу. Вытянул руку, с запястья выстреливая в ночное небо крохотного желтого светляка — сигнал для аль-Арманда на срочную герметизацию.

Заметив ракету, тот тут же передал новый приказ командира пилотам, ставшим заложниками неба и собственной машины. Сирена в трюме взвыла на совсем уж яростной ноте, после чего проем схлопнулся со скоростью проткнутого воздушного шарика — из стен рванулись тонкие прочные пластины, отсекая бездну и прерывая декомпрессию.

Пешки, еще пошатываясь и восстанавливая ориентацию в пространстве, поднялись на ноги. Отстегнули ненужные тросы, подняли автоматическое оружие. Крики пассажиров, казалось, были слышны даже через несколько этажей. «Аирбас» все еще дрожал, будто от страха, технический салон наполняли вспышки аварийных ламп, повсюду раскачивались кислородные маски, выпавшие из потолочных ниш.

Самолет еще раз качнуло. Но вот он уже выровнялся, словно ничего и не произошло.

Ощетинившись стволами, пенсы двумя парами двинулись через трюм. Прижавшись к иллюминатору правого борта, Исмаэль несколько раз моргнул в ночь тактическим фонариком, дав аль-Арманду знать, что группа благополучно попала на борт. Мартин торопливо расчерчивал на электронной карте пути дальнейшего продвижения. Напичканные электроникой забрала шлемов пришлось приоткрыть — теперь связь между членами команды осуществлялась исключительно по старинке, голосом или жестами…

Трюм был пуст. Лишь намертво зацепились за железный поручень штаны улетевшего в ночь мужчины, спустившегося на нижние палубы, чтобы предаться греху прелюбодеяния. Двойки бойцов направлялись к подъемам на верхние уровни аэробуса. Миновали резервную кухонную зону, центр управления развлекательными системами и кинозалом, рубку контроля над парилкой. Если до начала штурма тут и суетился персонал, сейчас он торопливо убирался прочь, стараясь не попадаться на глаза и под ноги.

Салон второго класса — средний из трех уровней «А-450», — оцепенел, словно его обитателей облили мгновенно действующим клеем. Его обитатели не могли позволить себе роскоши первого класса, накачиваясь бурбоном и обжимаясь с секретаршами в тесных рядах кресел, две трети которых пустовало. Но сейчас все они забыли о празднике, прилипнув к сиденьям, намертво пристегнувшись и напялив кислородные маски. На полу виднелись битые бутылки и коробки с праздничным ужином. Раздавленный игровой шлем для выхода в инфоспатиум. Упаковка противозачаточных ампул. Бумажные колпачки и трещотки. Россыпи ярких, светящихся голографическими картинками конфетти.

Мужчины были в расслабленных галстуках, половина женщин избавилась не только от корсетных воротников, но и от блузок. Система распознавания лиц дала отрицательный результат, подтвердив, что объект внимания пенсов не стал спасать шкуру, пытаясь раствориться в массовке коллег.

Люди, вместе с Донахью работавшие на арабских бхикшу, были самыми разными. Молодыми, старыми, мужчинами и женщинами, темнокожими и узкоглазыми. Всего человек двадцать. И единственным, что сейчас объединяло младших наемных сотрудников ТрансСтата, был дикий страх, поселившийся в сердцах и на лицах. Когда четверо блестяще-черных пешек миновали салон, выбираясь на широкую винтовую лестницу, подать голос или помешать им не рискнул никто…

Сверху все еще лилась музыка, но ее забивали женские крики и суровые выкрики нескольких мужчин. Оставив Кольта и Сантейро прикрывать спины, Мартин и Тайпан начали подъем, приникнув к прицелам «Яти-Матиков».

Стюардессы, случайно попадавшиеся на пути, с визгом падали на пол, закрывая головы руками. Пытались отползти, умоляли пощадить. Совсем иначе повели себя двое безопасников, встретивших группу на подходе к салону высочайшего класса.

Угнездившись за перевернутыми диванами, они казались полными решимости не пускать захватчиков сквозь круглые двустворчатые двери, из-за которых и неслась танцевальная музыка. Выставив пистолеты, парочка лихорадочно переговаривалась на арабском, перебивая друг друга, крича друг на друга, но так и не в состоянии прийти к какому-либо однозначному решению. Вероятно, курс обороны самолета при захвате на высоте десять тысяч футов в их программу обучения не входил…

Укрывшись за углами коридора, Мартин и Исмаэль взяли охранников под прицелы, тоже не торопясь открывать огонь. Приподняв забрало шлема, Данст крикнул на католингво:

— Патроны боевые, не правда ли⁈ — Осторожно высунулся из-за укрытия, демонстративно отставляя пистолет-пулемет на вытянутой руке и опуская стволом вниз. — Сейчас я выйду, и можете попробовать попасть в меня, не задев обшивку, договорились⁈

Безопасники продолжали шептаться. Яростно, злобно. Даже если их стволы и были заряжены специальными боеприпасами, рассчитанными на ведение огня в салоне самолета, применять их они не спешили, полностью оправдывая титул «парадных гвардейцев», которым охрану одарил поверенный Данста. Когда двое пешек встали в полный рост, осторожно выглядывая в коридор, телохранители не стали рисковать. Заметив опущенные «Яти-Матики», бросили пистолеты в кобуры, выхватили короткие кинжалы и бросились в рукопашную.

Доппельгангер и Тайпан тут же вскинули оружие, встретив арабов градом резиновых шершней, каждый из которых с малой дистанции и при таком калибре мог остановить теленка. Бронежилеты хозяев самолета не спасли — умная армированная ткань хоть и умела реагировать на пробой и не пускать пулю в тело, кинетический импульс гасила отнюдь не стопроцентно.

Помещение наполнилось стрекотанием пистолет-пулеметов, отчего забившаяся в угол стюардесса закричала с новой силой. Срикошетившая от стены пуля ударила ее в затылок, заставив зайтись еще громче. На мягкий ковер посыпались гильзы. Следом за