Никита Аверин - Крым-2. Остров Головорезов

—  Перешеек, — объяснил Телеграф, — он всего-то полтора ки­лометра в ширину был до Катастрофы, а сейчас, может, и того меньше.

Они одолели невысокий перевал и оказались в долине, окру­женной холмами.

На дне этого естественного котла виднелись остатки сооруже­ний и, как ни странно, целое кладбище автомобилей всех эпох и мастей. Кузова и крыши проржавели — наверное, зимой здесь дули недобрые сильные ветра.

—  А деревьев по-прежнему нет, — заметил Телеграф, — ни одно­го бревнышка. Придется «Мародера» тут оставлять, а дальше — пешком.

—  Может быть, бензин найдется? — предположила Бандероль­ка. — В любом случае, давайте вниз.

Телеграф послушался, и джип, шурша по грунтовке, пополз вниз. Ветер стих, моря уже не было видно. Жара стояла липкая, душная, у Бандерольки даже голова закружилась. Воздух на дне долины дрожал, и откуда-то доносились странные ритмичные зву­ки, будто били молотком по листу железа. «Наверное, хлопает не­закрытая дверца, — успокоила себя Бандеролька, пристально вгля­дываясь в приближающееся кладбище автомобилей, — хотя... нет же ветра!».

Та же мысль посетила доктора Стаса.

—  Ну-ка стой, Телеграф, — попросил он, — не нравится мне это кипешение. И откуда здесь взялись автомобили?

—  Остались после Катастрофы, наверное, — предположил Теле­граф, но двигатель заглушил.

—  Да за столько лет и в здешнем климате они рассыпались бы к чертовой бабушке! Значит, кто-то их сюда свез. Не жалея на это времени и сил. А если кто-то этим занимается, значит, ему это за чем-то нужно.

—   Логично, — согласился Телеграф. — Но не обязательно нас подстерегает опасность. Хотя, конечно, лучше перебдеть. Я бы предложил оставить автомобиль и прогуляться, но не хочется цен­ные вещи без присмотра бросать. Поэтому просто подъедем по­ближе. Если кто-то стаскивает сюда автомобили, у него вполне может найтись топливо в обмен на тушенку.

Доверились опыту Телеграфа. Автомобиль подкатил к первым брошенным машинам — и замер.

Бандеролька аж привстала, чтобы лучше разглядеть.

Свалкой это место язык не повернулся бы назвать, скорее, прав­да, кладбищем автомобилей — машины не были брошены кое-как, а стояли упорядоченно, и между рядами оставалось достаточно места, чтобы проехать. Вблизи в расстановке прослеживалась определенная система: по цветам — от более темного к более свет­лому, по размерам — на окраине оказались крохотные машинки, Бандеролька раньше таких и не видела, на одного или двух пасса­жиров. На земле остались отпечатки шин.

—  Ничего себе, кто-то заморочился, — пробормотала она.

Неведомый коллекционер почему-то не казался опасным. Кто-то собирает крышечки от пивных бутылок, кто-то — книги, кто — приключения, ножи, пистолеты. А вот тут человек машины соби­рает. Похвальное и мирное занятие, если разобраться.

—  Поедем посмотрим? — спросил Стас.

—  Постоим подождем, — в тон ему откликнулся Телеграф. — Сейчас хозяин к нам сам пожалует, вот увидишь.

Он был прав: по прямой, между рядами машин, к ним спешил невысокий темноволосый бородач в рубахе с вышитым воротом.

—  Добро пожаловать в мой музей! — издалека крикнул он. — Прошу опустить оружие! На Казантипе царит мир, не будем его нарушать!

Только после этих слов Бандеролька заметила, что их неболь­шой отряд ощетинился стволами — совершенно автоматически — и устыдилась. Вот так и теряют последние капли человечности, превращаются в зверей, всегда готовых к убийству и только к убийству же и годных.

Она поспешно опустила винтовку и крикнула в ответ:

—  Извините! Мы — листоноши! Мы не причиним вам вреда.

Мужчина приблизился, и Бандеролька поняла, что это — не бо­рода, а противогаз, а вышитая рубаха надета поверх защитного ко­стюма.

—  Валентин Валентинович, — представился мужчина, — храни­тель музея и Республики Казантип. Вы привезли машину на об­мен? Это хорошо.

—  Н-нет, — Бандеролька в нерешительности оглянулась на спутников и поняла, что переговоры вести предстоит именно ей. — На самом деле мы искали топливо.

—  Бензин, дизель?

—  Дрова, — она почувствовала, что краснеет.

Хранитель наклонил голову к плечу, стекла противогаза на­смешливо блеснули.

—  Милая барышня, вы считаете, что автомобиль ездит на дровах?

—  Этот — да. Его переделал изобретатель в Феодосии.

—  Так вы из Феодосии? Это хорошо. Может быть, пройдем в помещение? Вам, я вижу, радиация не страшна, это хорошо. Но мне бы не хотелось умереть от лучевухи на старости лет.

—  Я вещи не оставлю, — пробурчал Телеграф, поудобнее устра­иваясь на водительском сидении. — Может, у вас и правда тут мир и хорошо, но сопрут запасы — и что мы делать будем? Нет уж.

—  Оставайся, — решила Бандеролька. — А мы со Стасом прогуляемся. Интересно же.

—  Жду вас до заката, потом всех перестреляю. Понятно, Валентин Валентинович?

—  Экий вы недоверчивый. Это хорошо. Но я верну вам моло­дых людей задолго до заката.

Бандеролька со Стасом выбрались из джипа. Доктор не стал разоружаться, только убрал пистолет в кобуру. Сама она честно оставила в автомобиле все, кроме ножа.

—  До заката, — напомнил в спину Телеграф.

Бандерольке показалось, что он перегибает палку: хранитель выглядит достаточно безобидным, а его поведение — логичным. Люди, если они не мутировали, не способны выдерживать воздей­ствие радиации. Валентин Валентинович сначала шел прямо, по­том свернул на перекрестке — за очередным рядом машин оказа­лась дощатая будка совершенно ненадежного вида. Стас указал на сооружение и покрутил пальцем у виска: этот ящик не мог защи­тить даже от жары или холода... Хранитель открыл дверь и сделал приглашающий жест. С облегчением Бандеролька увидела, что будка выстроена над люком, ведущим, видимо, в настоящее убе­жище.

Все подземные бункеры похожи друг на друга.

Валентин Валентинович повозился с запорным механизмом, люк открылся. По лестнице они спустились в небольшой тамбур, где пришлось раздеться и принять дезактивирующий душ, и толь­ко потом через низкую, но тяжелую дверцу, Бандеролька, Стас и хранитель попали в коридор собственно убежища.

Далеко гостей не повели, и представить, насколько велик бун­кер, Бандеролька не могла. Похоже было, что он совсем крошеч­ный, рассчитанный на небольшую команду или семью.

—  Прошу. — Валентин Валентинович включил свет.

Они стояли на пороге библиотеки. Меньше всего ожидаешь в бункере встретить библиотеку с настоящими бумажными книга­ми! Или их собрали еще до Катастрофы, или же кто-то долго воз­ился, дезактивируя их. Бандеролька сразу прониклась симпатией к Валентину Валентиновичу.

Без противогаза и защитного костюма хранитель оказался по­жилым мужчиной, сутулым, но не полным, с редкими темными во­лосами и небольшой бородкой-эспаньолкой. Глаза его светились умом и ехидством.

—  Вам нравится? Это хорошо.

Белую вышитую рубаху он сменил на черную.

—  Присаживайтесь.

Бандеролька с доктором устроились рядом на потертом кожа­ном диване. В библиотеке чудесно пахло старой бумагой и почему- то табачным дымом. Курить в бункере мог только крайне беспеч­ный человек, поэтому Бандеролька решила, что аромат ей почу­дился.

—  Вот, извольте видеть, мое скромное собрание. Если в мире и есть, ради чего жить, то это, конечно, книги и автомобили.

—  Можно я посмотрю? — Бандеролька нерешительно припод­нялась.

—  Конечно, милая барышня! Конечно!

Книги Бандерольку удивили. Они оказались похожими — яр­кие переплеты, картинки с воинственными, но обаятельными де­вушками в длинных платьях и с мечами. Некоторые девушки были полуобнаженными. Названия ничего Бандерольке не говорили: «Ведьма в законе», «Трудно быть ведьмой», «Ведьмак на обочи­не», «Ведьмам здесь жить» и прочее, и прочее.

—  А почему — ведьмы?

—  Люблю, — коротко ответил Валентин Валентинович. — Ведь­мы, драки — это хорошо!

Слегка разочарованная, Бандеролька вернулась на место.

—  А почему машины? Вы их тоже коллекционируете?

—  Именно так, милая барышня, именно так! Кстати, если не се­крет, как вас зовут?

Доктор и Бандеролька представились.

—  Бандеролька? — поразился Валентин Валентинович. — Весь­ма необычное имя!

—  У нас просто так принято: моего друга зовут Пошта, в маши­не остался Телеграф... Ну, так принято. Символ.

— Ясно-понятно, — неожиданно Валентин Валентинович про­изнес одну из любимых присказок Пошты. Бандеролька почувствовала в этот момент, как по коже пробежали мурашки. — Я особо не интересуюсь современными обычаями и традициями. Раз сейчас модны такие имена, то кто я такой, чтобы судить.

Он поднялся и начал прохаживаться по библиотеке.

—  Например, совсем недавно я узнал, что здесь неподалеку была заброшенная недостроенная атомная станция. Но что толку от этих знаний? Не буду же я жить в отсеке, предназначенном для реактора. Или вот, например, я прочитал про Республику Казантип. Мысль показалась не лишенной смысла, поэтому в силу своих возможностей я решил воспроизвести благое начинание. Респу­блика — это хорошо. Это свобода, это — мир. Лето и счастье. Сюда приезжали на автомобилях — и я начал собирать автомобили. Од­нако это тоже было практически лишено смысла.